Будучи старшим сыном, Нильс, как и полагалось, после свадьбы остался жить с молодой женой в родовом доме Ландвиков. Однако вскоре родители молодой жены умерли, и она унаследовала родительскую ферму, расположенную в деревушке в нескольких часах езды от Хеддала. Туда и переехали молодые, начав вести самостоятельное хозяйство. В доме остался только младший брат Кнут, который как заведенный целыми днями крутился с утра и до позднего вечера на ферме, помогая во всем отцу.
А Анна в это время сидела в доме рядом с Ларсом, который по-прежнему продолжал исправно навещать их. Он часто делился с Анной своими впечатлениями о только что прочитанной книге. Говорил он тихо, и девушке приходилось напрягать слух, чтобы расслышать, что он там рассказывает. А рассказывал Ларс всякие увлекательные истории о той жизни, которой живут люди в других местах и странах. И жизнь эта казалась Анне гораздо более интересной и насыщенной в сравнении с тем вялым и скучным существованием, которое они вели у себя в Хеддале.
– Я в полном восторге от «Пер Гюнта», – обронил Ларс как-то вечером в разговоре с ней. – Эту книгу мне прислал дядя из Христиании. Думаю, она тебе понравится. Мне кажется, что это лучшее из того, что написал Ибсен на сегодняшний день.
Анна молча опустила глаза. Ей было стыдно признаваться другу детства, что она понятия не имеет, кто такой этот Ибсен. Но Ларс и не думал упрекать девушку в отсутствии знаний. Он весьма обстоятельно поведал ей все, что знал сам, о великом норвежском драматурге, самом великом из всех живущих ныне, который, между прочим, родом из Скиена, соседнего с Хеддалом городка. Благодаря Ибсену норвежская литература, а если шире, то вся норвежская культура в целом стала известна во всем мире. Ларс прочитал все, что написал Ибсен. Впрочем, Анна была уверена, что ее друг прочитал почти все книги в мире. Однажды он даже признался ей, что и сам мечтает стать писателем.
– Но едва ли это возможно здесь, – добавил он, и его взволнованный взгляд уперся в Анну. – Норвегия – маленькая страна. Большинство людей здесь малообразованные. Вот Америка – совсем другое дело. Я слышал, что если там будешь трудиться изо всех сил, то сможешь добиться чего угодно.
Анна знала, что Ларс, готовясь к броску в Америку, самостоятельно научился читать и писать по-английски. Он даже начал сочинять стихи на английском и намеревался в скором времени отправить их какому-нибудь издателю. Всякий раз, когда Ларс заводил с ней свои разговоры об Америке, Анна чувствовала невольный укол жалости к нему. Она прекрасно понимала, что юноше никогда не осилить такое трудное предприятие. Артрит превратил его отца в полного калеку со скрюченными в кулаки руками. Ларс выбивался из последних сил, в одиночку обихаживая отцовскую ферму и живя вместе с отцом в обветшалом и запущенном доме.
Если Ларс не приходил к ним на ужин, то отец Анны сразу же начинал жалеть парня, говорил, что отец и сын Трулссены уже столько лет лишены нормальной женской заботы. Никто за ними не ухаживает, да и в хозяйстве полнейший раздрай. Свиньи бегают по полям, вытаптывают землю, уничтожают плодородный слой, вот она и перестала родить.
– Тут еще эти дожди зарядили без конца и края, превращая все вокруг в одно сплошное болото, – продолжал размышлять вслух отец. – А мальчишка знай себе только книжки почитывает. Живет в мире фантазий, ему и дела нет до того, что творится у него на ферме и на полях.
Минувшей зимой, в один из вечеров, когда Анна старательно разбирала каждое слово, пытаясь разучить новый гимн, который дала ей фру Эрслев, за ней с противоположного конца стола, оторвавшись от своей книги, внимательно наблюдал Ларс.
– Хочешь, помогу? – вдруг предложил он.
Анна покраснела. Она поняла, что машинально произносила слова вслух, чтобы лучше запомнить их. Но терпеть рядом с собой Ларса ей тоже не очень-то и хотелось. От него вечно воняет свиньями. Однако она все же стеснительно кивнула. И Ларс передвинулся поближе к ней. Они принялись разбирать каждое слово вместе и трудились до тех пор, пока Анна не смогла свободно и без запинок прочитать весь текст гимна.
– Спасибо тебе за помощь, – поблагодарила она Ларса.
– Да не за что! – покраснел, в свою очередь, уже Ларс. – Хочешь, Анна, я помогу тебе научиться читать и писать как следует? А в знак благодарности за мои труды ты станешь изредка петь мне.
Анна понимала, что за те четыре года, что минули после окончания школы, ее навыки в чтении и письме изрядно подзабылись, а потому она согласилась. Так они с Ларсом и провели почти всю прошедшую зиму, вместе склонив головы над кухонным столом. Анна даже забросила свое рукоделие, к явному неудовольствию мамы. Очень скоро от гимнов молодые люди перешли к чтению книг, которые Ларс приносил Анне из дома. Каждая книга была завернута в специальную обложку из вощеной бумаги, чтобы ни дождь, ни снег не могли повредить драгоценные страницы. А после того как с уроками было покончено, Анна пела для Ларса.
Поначалу отец с матерью неодобрительно относились к этим занятиям, боялись, что Анна тоже чрезмерно увлечется чтением в ущерб всему остальному, но со временем и сами стали с удовольствием слушать все то, что дочь читала им вслух по вечерам.
– Я бы, пожалуй, со всех ног убежала от этих троллей, – обронила она в один из вечеров, сидя у огня, когда закончила читать популярную норвежскую сказку «Три принцессы Белой Страны».
– А ты забыла, что у одного из троллей аж целых шесть голов? – не преминул указать ей Кнут.
– Но ведь с шестью головами на плечах быстро не побегаешь, правда? – широко улыбнулась в ответ Анна.
Она продолжала совершенствовать свои навыки и в письме. Порой Ларс подшучивал над ней, видя, как она судорожно вцепляется пальцами в карандаш и сжимает его с такой силой, что даже костяшки на руке делаются белыми.
– Никуда он от тебя не убежит, – посмеивался Ларс, кивая на карандаш, а потом начинал расправлять ее пальцы, укладывая каждый палец на свое определенное место.
Однажды поздно вечером, когда Ларс уже натянул на себя тулуп из волчьих шкур и приготовился брести по страшному холоду домой, он резко открыл дверь, и порывом ветра внутрь занесло целый рой снежинок и хлопьев снега. Одна, размером с бабочку, опустилась прямо Анне на нос. Ларс стеснительно смахнул снежинку с лица девушки, не дав ей растаять. Его большая огрубевшая рука скользнула по ее нежной коже, и тут же парень поспешно сунул руку в карман.
– Спокойной ночи, – пробормотал Ларс и вышел вон. Ночная тьма моментально поглотила его. И лишь хлопья снега продолжали медленно таять на полу возле закрытой двери.
* * *
Наконец Роза подошла вплотную к ней. Анна поднялась с земли и стала ласково почесывать корову за ушами. Потом поцеловала белую звездочку у нее на лбу. От зоркого глаза девушки не укрылось, что шерсть вокруг мягкого розового носа стала совсем седой.
– Пожалуйста, милая, дотяни до следующего лета, ладно? – прошептала она корове.
Убедившись в том, что Роза хоть и медленно, но уверенно движется в направлении остального стада, мирно жующего внизу траву, уже успевшую покрыться вечерней росой, Анна направилась в сторону их летнего дома. Она шла и размышляла о том, что пока не готова ни к каким серьезным переменам в своей жизни. И на следующее лето ей хотелось снова вернуться сюда и сидеть в поле вместе со своей любимой Розой. Наверняка домашние сочтут ее наивной дурочкой. Но Анна уже догадывалась, какое будущее уготовили ей родители. К тому же она отчетливо помнила, как странно повел себя Ларс, когда прощался с ней перед тем, как они с матерью уехали на летнюю ферму.
