Когда я снова появилась на террасе, Тео, правильно истолковав мой уход, больше не заводил речь про анаграммы. За ланчем он принялся рассказывать мне подробнее о своих родителях, описал, каким сложным и болезненным оказался их развод. Каждые каникулы Тео сновал, словно челнок, туда-сюда, проводя лето попеременно то с мамой в Англии, то с отцом в Штатах. Будучи аналитиком по природе, он сейчас повествовал о делах семейных отрешенно, в третьем лице, будто это его совсем не касалось. Но я чувствовала его внутреннее напряжение и с трудом подавляемую злость, как только речь заходила об отце. Судя по всему, в давнем родительском споре Тео однозначно принял сторону матери, не оставив отцу никаких шансов на налаживание контактов с ним. Конечно, утверждать наверняка я не могла, слишком недавно мы знакомы с Тео. Но со временем, думаю, я разберусь, обязательно разберусь в этих непростых семейных взаимоотношениях.
Ночью я долго ворочалась в постели без сна, снова и снова возвращаясь мысленно к той загадке, которая скрывается за моей фамилией. Если наша фамилия Деплеси – это действительно анаграмма, которую придумал Па Солт, он ведь всегда интересовался звездами, а потому наверняка знал все мифы, которые связаны с созвездием Плеяды, то тогда кто же мы на самом деле?
Но еще важнее, кто тогда наш отец?
Как ни ужасно это звучит, но – увы-увы! – никто уже не сумеет мне дать ответ на этот вопрос.
* * *
На следующий день, позаимствовав на время ноутбук Тео, я отыскала информацию про звезды, входящие в состав созвездия Плеяды. Хотя папа часто рассказывал нам про всякие разные звезды, а Майя вообще обожала проводить с ним много времени в его домашней обсерватории, оборудованной на крыше дома, лично я не питала особого интереса к астрономии и всему, что с ней связано. Разве что меня интересовали уже сугубо технические данные о расположении звезд, с которыми Па Солт обстоятельно знакомил меня, когда мы плавали с ним вместе. Он учил меня ориентироваться по звездам, в частности говорил, что созвездие Плеяды, или Семь сестер, с глубокой древности, еще тысячи лет тому назад, использовалось моряками как ориентир для прокладывания точного курса. Наконец я отключила компьютер, вздохнув про себя. Какие бы тайны ни скрывала в себе наша фамилия, чем бы ни руководствовался Па Солт, назвав своих дочерей так, как он назвал, нам уже никогда не докопаться до истины. А пытаться – это значит еще больше расстраивать саму себя.
За ланчем я поделилась своими мыслями с Тео, и он согласился со мной.
– Прости меня, Алли, за вчерашнее. Напрасно я завел с тобой разговор про все эти анаграммы. Какое нам дело до прошлого? День сегодняшний, завтрашний день – вот что для нас по-настоящему важно. Но одно могу сказать смело. Кем бы ни был твой отец на самом деле, он правильно поступил, что взял тебя младенцем к себе, в свой дом. Правда, у меня есть еще кое-что интересное. Если хочешь, могу поделиться с тобой добытой информацией. – Он выжидательно уставился на меня.
– Тео! Ради бога!
– Хорошо, хорошо! Не буду! – поспешил он дать задний ход. – Как-нибудь в другой раз. Ты права, сейчас не самый подходящий момент.
Момент действительно был не самым подходящим, но как бы то ни было, а после обеда, на что, вполне возможно, и рассчитывал Тео, я снова достала папино письмо, которое положила в свой ежедневник, спрятав за обложку, и в который раз перечитала. Может быть, подумала я, в один прекрасный день я, уцепившись за кончик ниточки, оставленной мне отцом, и пройду весь путь поисков своей родословной от начала и до конца. Во всяком случае, хотя бы прочитаю ту книгу, о которой Па Солт упомянул в своем письме и которая стоит на одной из полок в его кабинете в Атлантисе…
* * *
Наш совместный отпуск подходил к концу. А я с каждым прожитым днем все острее чувствовала, что Тео стал неотъемлемой частью меня. Мысленно повторяла эту фразу и не переставала удивляться самой себе. С одной стороны, да, романтика отношений, влюбленность, а с другой – я действительно почувствовала в нем родственную душу. Он идеально дополнял меня во всем, с Тео я впервые почувствовала себя цельным человеком. Законченным во всех отношениях.
Но каким же хрупким оказался мой новообретенный статус на поверку, стоило Тео завести речь о нашем предстоящем отъезде с этого дивного острова, затерянного где-то посреди моря. Правда, сейчас я хотя бы знала, что остров называется Анафи. Однако предстоящее возвращение к действительности пугало своей неотвратимостью.
– Вначале я навещу маму в Лондоне, – спокойно и размеренно вещал Тео, – потом заберу в Саутгемптоне «Тигрицу» и отправлюсь на ней на остров Уайт. Проверю ее ходовые качества на практике. А у тебя какие планы, дорогая?
– Мне нужно обязательно заглянуть в Атлантис, хотя бы на пару денечков. Конечно, Ма постоянно твердит по телефону, что у нее все в порядке, но я-то знаю, каково ей сейчас одной. Майя уехала… Папы больше нет… Я просто обязана какое-то время пожить рядом с ней.
– Тогда я прямо сейчас займусь изучением расписания, чтобы забронировать билеты нам обоим. Предлагаю в конце недели отправиться на нашей яхте обратно в Афины, а оттуда ты полетишь к себе в Женеву. Наверняка есть удобные дневные рейсы и в Женеву, и в Лондон. Как смотришь?
– Отлично смотрю! Спасибо, – ответила я, почувствовав себя вдруг страшно одинокой и беззащитной. Каково мне будет без Тео, подумала я. И какое будущее ждет меня с ним? И будет ли оно у нас вообще после тех волшебных каникул, которые мы устроили себе на острове «Где-то посреди моря»?
– Алли, что случилось?
– Ничего! Немного перегрелась на солнце, наверное. Пойду пораньше улягусь в кровать. – Я поднялась с кресла, намереваясь покинуть террасу, но была остановлена твердой рукой Тео.
– Мы еще с тобой не договорили, а потому присядь, пожалуйста, буквально на пару минут. – Припечатав меня к креслу, он поцеловал меня в губы и продолжил: – Нам ведь надо обсудить и кое-что еще, помимо возвращения домой. Например, предстоящие гонки Фастнет. Я много размышлял о них в последние дни и созрел для того, чтобы предложить тебе кое-что конкретное.
– Валяй! – ответила я, поразившись духу противоречия, который вдруг взыграл во мне. Впрочем, меньше всего в данную минуту меня занимали гонки Фастнет.
– Так вот, я приглашаю тебя уже официально поучаствовать в подготовительных тренировках. Но! Заранее предупреждаю. Если погодные условия будут неблагоприятными или если уже непосредственно в процессе гонок я вдруг прикажу тебе покинуть яхту и сойти на берег, ты должна будешь беспрекословно подчиниться моим приказам. Клянешься?
Сделав над собой некоторое усилие, я кивнула в ответ:
– Клянусь, мой капитан.
– Никаких шуточек, Алли. Я говорю вполне серьезно. Я уже и раньше говорил тебе и снова повторяю это сейчас: я не переживу, если с тобой что-то случится.
– То есть сама я в этой ситуации не могу ничего решать?
– Нет, не можешь. Помни, я капитан. К тому же твой любовник. А потому все решения буду принимать только я.
