– Боже мой! – восхищенно воскликнул Том. – Твоя сестра… Да она же настоящая красавица. Согласна?
Больше ничего путного от него так и не удалось добиться. Я проследовала за Томом на сцену и присоединилась к другим музыкантам, приготовившимся выслушать последние указания и напутствия от Эндрю Литтона.
* * *
– Как же я волнуюсь, – прошептала я Тому, когда ровно в семь двадцать семь мы гуськом вышли на сцену и заняли свои места в оркестре. Раздались громовые аплодисменты. – Он до сих пор трезв. А мне ведь говорил, что ему лучше играется на пьяную голову.
Том издал короткий смешок, глянув на мое озабоченное лицо.
– Сказать по правде, мне искренне жаль Феликса. Бедолага! Вечно ему не везет. Но ничего… Впереди у него все первое отделение плюс антракт. Так что у нашего папаши еще есть время выправить ситуацию. А сейчас, – Том тоже перешел на шепот, – гони прочь все свои страхи и сомнения, Алли. Насладись в полной мере незабываемым, поистине неповторимым моментом в семейной истории Халворсенов… Или Григов… Люблю тебя, сестренка! – добавил он с широкой улыбкой, после чего каждый из нас уселся на свое место.
Я расположилась среди духовиков. Через три минуты с небольшим мне предстоит подняться со стула и сыграть на флейте первые четыре такта «Утреннего настроения» Эдварда Грига. А ведь правильно сказал мне Феликс. Какая разница, чья кровь течет в наших жилах? Главное – что я появилась на свет, получила свыше драгоценный дар жизни, а уж дальше мне самой решать, как распорядиться этим даром и собою тоже.
В зале погас свет. Публика затихла в ожидании. И в этот миг я подумала обо всех тех, кто любил меня. И о тех дорогих моему сердцу людях, которые сейчас сидят в этом притихшем зале, мысленно подбадривая меня и заставляя двигаться вперед.
И тут я вспомнила слова Па Солта. «Именно в минуты слабости ты обретешь свои главные силы». А ведь так оно и случилось. Потеряв любимых, я стала только сильнее. А еще я вспомнила Тео, который научил меня, как нужно любить другого человека. Сегодня рядом со мной – увы! – нет ни Па Солта, ни Тео. Но я знаю, они будут гордиться мною, наблюдая за моим выступлением с небес.
А потом я улыбнулась при мысли о том, что во мне зреет новая жизнь, которая очень скоро заявит о себе во весь голос.
Я поднесла флейту к губам и начала играть. Для всех них.
Стар
7 декабря 2007 года
В зале погас свет. Я увидела, как моя сестра поднялась со своего места. Летящий покрой черного концертного платья не скрывал ее заметно округлившийся живот, в котором уже зрела новая жизнь. На какое-то мгновение Алли закрыла глаза, словно молилась. Когда она поднесла флейту к губам, чья-то рука коснулась моей руки и осторожно сжала ее. Я знала, это Ма. Она даже на расстоянии улавливает любую, самую малейшую вибрацию в наших настроениях и переживаниях.
И вот уже полилась, поплыла над залом прекрасная, знакомая мне с самого раннего детства мелодия, под которую мы с сестрами взрослели когда-то в Атлантисе. И я почувствовала, как с меня постепенно спадает напряжение всех последних недель. Музыка словно омыла меня, подобно живой воде. Я слушала и понимала, что сейчас Алли играет для всех, кого она любила и кого потеряла. Но понимала и другое. Как даже после самой долгой ночи восходит солнце и наступает новый день, так и ее существование сейчас озарено новым светом зародившейся в ней жизни. Вот оркестр присоединился к солирующей флейте, и прекрасная мелодия достигла своего крещендо, ликующими звуками встречая наступление этого нового дня. И я тоже почувствовала, как все во мне ликует и радуется.
Да, мое второе рождение доставило другим много горя. Со всем этим мне еще предстоит разбираться, осмысливать, понимать. Но одно я уже успела понять: любовь многолика и всякий раз проявляет себя по-разному.
В антракте мы с Ма отправились в бар. За бокалом шампанского к нам присоединилась чета Фейлис-Кингс. Питер и Селия представились нам как родители Тео. Глядя на то, как Питер бережно придерживает Селию за талию, я подумала, что они сейчас очень похожи на юную парочку влюбленных.
– За здоровье, – сказала Ма, чокаясь со мной. – Какой прекрасный вечер, не правда ли?
– О да, – ответила я. – Замечательный вечер.
– Алли сыграла превосходно. Какая жалость, что остальные девочки не смогли поприсутствовать здесь и лично насладиться ее игрой. И, конечно, жаль, что ваш отец не услышал это.
Я увидела, как Ма сосредоточенно нахмурила лоб, погрузившись в свои невеселые раздумья. Интересно, подумала я, какие еще тайны хранит в себе эта женщина. А они ведь давят на нее, еще как давят. Одни мои секреты чего стоят.
– Сиси так и не смогла ничего сделать? – вбросила пробный шар Ма.
– Нет, не смогла.
– Давно виделись с ней?
– Я в последние дни редко бываю дома.
Марина не стала прессовать меня и дальше. Знала, что это бесполезно.
Чья-то рука тронула меня за плечо. Я даже подпрыгнула от неожиданности. Всегда реагирую подобным образом на внезапные тактильные прикосновения. Питер нарушил повисшую паузу.
– Всем привет. – Он повернулся к Ма. – Так вы и есть та знаменитая няня, которая вырастила Алли с пеленок?
– Да, это я, – ответила Ма.
– Великолепно справились со своей работой, – великодушно заметил Питер.
– О, в этом нет моей заслуги, – скромно ответствовала Ма. – Алли сама по себе прекрасная девочка. Впрочем, я могу гордиться всеми своими девочками.
– А вы, значит, одна из сестер Алли? Знаменитые сестры Деплеси. – Питер перевел свои глаза-буравчики на меня.
– Да.
– Как вас зовут?
– Стар.
– И какой ваш порядковый номер?
– Третий.
– Интересно-интересно! – Он снова глянул на меня. – Я тоже у себя в семье значился под номером три. Нас никогда не слушают и никогда не слышат, правда?
Я промолчала.
– Но готов поспорить на что угодно, в вашей головке крутится много чего. Я прав? Во всяком случае, в моей голове было полно всякого.
Конечно, он прав. Но я лишь молча пожала плечами в ответ. Не собираюсь я ничего ему рассказывать.
– Алли – совершенно уникальное создание. Мы оба многому научились у нее, – вступила в разговор Селия, одарив меня доброжелательной улыбкой, видно намеренно решив поменять тему. Наверняка она приняла мою молчаливую реакцию на слова Питера как некое внутреннее противление ему. Хотя на самом деле никакой мысленной борьбы с Питером я не затевала. Просто у меня привычка такая – отмалчиваться, что многих раздражает и даже порой выводит из себя.
