– Все у тебя будет замечательно, не переживай! – убежденно произнес Том. Хотя, когда я подавала ему чашку с кофе, успела заметить, что он тоже нервничает. Что ж, сегодня для нас с братом действительно очень важный, поистине судьбоносный день. Сейчас мы с ним чувствуем себя так, как будущие родители, зачавшие некую новую музыкальную субстанцию, и она вскоре должна будет явить себя всему миру. Сегодня вечером мы с Томом будем присутствовать, как те гордые молодые родители, при рождении своего музыкального чада.
– Не хочешь позвонить Феликсу и напомнить ему, что сегодня вечером концерт? – спросил у меня Том.
– Нет. – Я уже заранее решила для себя, что никуда звонить не стану и не буду никому и ничего напоминать. – Ему самому думать и определяться с тем, как и что делать.
– Все верно, ему самому. – Том тяжело вздохнул. – Тогда я в душ. Через двадцать минут будешь готова к отбытию?
– Да.
– Господи, только бы он опять чего не учудил и появился на месте вовремя.
Внезапно до меня дошло, что, несмотря на все свои бурные протесты, Том переживает за Феликса даже больше, чем я.
– Все будет хорошо, вот увидишь. Я знаю.
Однако, когда спустя два часа я заняла свое место в оркестре, чтобы приступить к последней репетиции перед концертом, табурет перед роялем был пуст. И прежняя моя уверенность тут же развеялась как дым. В четверть одиннадцатого Эндрю Литтон объявил, что ждать больше нельзя. Я крепко сжала горячими ладонями свой мобильник.
Нет, я не стану ему звонить. Ни за что!
Вильема пригласили занять за роялем место Феликса. Эндрю Литтон вскинул вверх дирижерскую палочку, и в этот момент Том бросил на меня затравленный взгляд.
– Как ты мог? Подонок! Подлец! – выругалась я себе под нос и тут увидела, как Феликс мчится во весь опор по пустому залу, торопясь занять свое место за роялем. Он был бледен как полотно, тяжело дышал.
– Знаю, мне здесь никто не поверит, – прохрипел он, поднимаясь по ступенькам на сцену. – Но мой мопед, будь он трижды неладен, сломался посреди дороги. Пришлось ловить попутку, чтобы добраться сюда. Я приволок с собой даму, которая подобрала меня на обочине и любезно согласилась подтвердить мое алиби. Ханна, я ведь говорю правду, так?
Сто с лишним пар глаз уставились в конец зала, куда тыкал указательным пальцем Феликс. Там, у самых дверей, переминалась с ноги на ногу женщина средних лет. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке.
– Ханна, скажите же им!
– Да, это правда. Его мопед сломался, и я подвезла его до города.
– Благодарю вас, Ханна. Билет на сегодняшний концерт будет ждать вас в билетной кассе. – Феликс повернулся к оркестру и театрально раскланялся. – Простите, что задержал вас и заставил немного поволноваться. Но, как видите, в жизни случается всякое.
После репетиции я увидела, как Феликс, прислонившись к двери артистической уборной, жадно курит сигарету. Подошла к нему.
– Привет, Алли. Мне жаль, что все так вышло. Хотя на сей раз вполне благовидная причина для опоздания, правда?
– Да. Выпить хочешь?
– Нет, благодарю тебя, милая. Я ведь обещал, что сегодня вечером буду вести себя образцово. Помнишь?
– Помню, конечно. Тем более впереди такое событие. Поразительное событие. Ты не находишь? Четыре, вернее, все пять поколений Халворсенов сойдутся на одной сцене.
– Или пять поколений Григов. Такое ведь тоже нельзя исключать, – бросил в ответ Феликс, равнодушно пожав плечами.
– Я… Так ты все знал?
– Само собой. Анна уже на смертном одре рассказала Хорсту всю правду, а также сообщила ему, где именно она хранила письма от Грига. В свою очередь, Хорст посвятил меня в наши семейные тайны как раз накануне моего отъезда в Париж на учебу. Я потом прочитал эти письма все до единого. Занятная история, да?
Я была потрясена, каким обыденным тоном поведал мне Феликс о том, что он знает обо всех скелетах в своих семейных шкафах.
– И ты ни разу не проговорился о том, что знаешь? Не поделился ни с кем столь ценной информацией?
– Знаешь, некоторые секреты все же лучше хранить в секрете. Так я думаю. А ты как считаешь, дорогая? Ведь тебе же, как никому другому, хорошо известно, что не столь уж и важно, где и как ты появился на свет. И от кого… Главное, кем ты станешь впоследствии. Удачи тебе на концерте. – С этими словами Феликс коротко попрощался со мной взмахом руки и исчез за дверью, ведущей со сцены.
В половине седьмого на мой мобильник пришло сообщение от Стар. Они с Ма уже на месте и ждут меня. Я отыскала Тома в зеленой гостиной, которая одновременно служила и комнатой отдыха для музыкантов, и мы оба заторопились по коридору на выход. Я откровенно нервничала, еще не вполне представляя себе, как стану знакомить своих родных с обретенным братом-близнецом.
– Ма! – перешла я почти на бег, увидев издали знакомую фигуру. Как всегда, сплошной французский шик. Безупречного кроя пиджак от Шанель из буклированной ткани и строгая темно-синяя юбка.
– Алли, родная моя, как же я рада видеть тебя! – воскликнула она, заключая меня в свои объятия. На меня пахнуло знакомым запахом ее парфюма, который всегда ассоциировался в моей памяти с состоянием покоя и чувством полнейшей безопасности.
– Привет, Стар! – обняла я сестру. – Замечательно, что смогла вырваться к нам. – Я повернулась к Тому. Тот во все глаза таращился на мою сестру. Как говорят в таких случаях, даже челюсть отвисла. – Прошу любить и жаловать! Это Том, мой недавно обретенный брат.
Стар глянула на Тома и застенчиво улыбнулась.
– Здравствуйте, Том, – сказала она.
А я в это время толкнула брата локтем, чтобы он тоже что-то сказал в ответ.
– Да, здравствуйте, – растерянно пробормотал он. – Безмерно счастлив познакомиться с вами, Стар. А вы, наверное, Ма… То есть я хотел сказать, Марина.
Я недовольно нахмурилась, глянув на Тома. Что это с ним такое творится? Обычно он щедр на всякие любезности при знакомстве, но сегодня его словно подменили. Я даже немного обиделась на него. Не сумел представиться моим как положено. Что за дела!
– Мы тоже очень рады познакомиться с вами, Том, – откликнулась Марина. – И спасибо вам, что заботились все эти месяцы об Алли.
– О, мы взаимно заботились друг о друге, – рассеянно ответствовал Том, по-прежнему не сводя глаз со Стар.
В этот момент по громкоговорителю прозвучал сигнал для оркестрантов занять свои места на сцене.
– К сожалению, нам пора. Увидимся после концерта прямо в фойе, – сказала я и добавила: – Боже! Я так нервничаю. – Вздохнула и расцеловала Ма и Стар.
– Все будет хорошо, милая, – приободрила меня Ма. – Все у тебя получится как надо. Я уверена в этом.
– Спасибо! – Я помахала им рукой и заторопилась по коридору вслед за Томом. – Ты что, язык проглотил? – набросилась я на него, когда мы отошли чуть подальше.
