– Если бы ты, моя вновь обретенная дражайшая дочь, была знакома со мной подольше, то наверняка знала бы, что я всегда принимаю все вызовы, так или иначе связанные с музыкой. Тем более такой важный, как тот, что предложила мне ты.
– Но…
Я невольно перевела взгляд на батарею бутылок из-под виски, стоявших на столике прямо передо мной.
– Ах, это… Но я же тебе говорил, или ты уже забыла? На пьяную голову мне всегда работается лучше. Печально, но факт. В любом случае работа сделана. Можешь забирать партитуру и отвозить моему драгоценному сыну для вынесения окончательного вердикта. Лично я считаю, что мы с моим отцом на пару сотворили просто гениальное произведение.
– Не берусь судить о качестве, – осторожно начала я. – Не такой уж я специалист по части оркестровки. Но объем проделанной работы действительно впечатляет. Как по мне, так ты действительно сотворил чудо. Особенно с учетом того, что времени у тебя было в обрез.
– Вот я и работал день и ночь, моя дорогая. Именно так! День и ночь! А теперь выметайся!
– Уже?
– Да, умираю, хочу спать. Хочу наконец отоспаться за те три недели, что прошли с момента твоего последнего приезда сюда. Ведь все эти дни я провел практически без сна.
– Хорошо, – не стала я сильно артачиться, поднимаясь с дивана и прижимая к груди тяжеленную стопку нот.
– Сообщишь мне окончательное решение, да?
– Обязательно сообщу.
– Да, и вот еще что! Скажи Тому, что есть один фрагмент, в котором я пока еще не до конца уверен. Третий такт во второй части концерта, там, где вместе с гобоем вступают и валторны. Наверное, это все же перебор. Прощай, Алли.
С этими словами Феликс с силой захлопнул за мной дверь, едва я ступила на крыльцо.
* * *
– Что это? – первым делом поинтересовался у меня Том, явившись домой ближе к вечеру после сбора труппы в театре и едва завидев стопку нот, аккуратно сложенных на журнальном столике в гостиной.
– Это? – небрежно бросила я. – Готовая оркестровка «Героического концерта». Чашечку кофе?
– Пожалуйста, – машинально бросил он в ответ и тут наконец до него дошел смысл того, что я только что сообщила ему. Он уставился на стопку с несколько ошалелым видом.
Я не торопясь отправилась на кухню, налила кофе и вернулась назад, в гостиную, застав Тома, всецело погруженного в изучение партитуры. Он лихорадочно переворачивал страницу за страницей, как и я сама совсем недавно в доме Феликса.
– Как? Когда? Кто?
– Феликс. За последние три недели.
– Шутишь? Издеваешься надо мной? – вскричал он на пределе своих голосовых возможностей.
– Вовсе не шучу! – моментально надулась я от собственной важности, наслаждаясь тем эффектом, который произвела на брата.
– Да, конечно. Понятно. – Он слегка откашлялся, понизив голос на целую октаву. – Пока еще трудно судить о качестве, но…
Я наблюдала за тем, как Том начал мурлыкать про себя партию гобоя, потом перешел к скрипкам и к тимпану. После чего издал восхищенный смешок.
– Великолепно! Мне все это очень нравится.
– Ты не злишься на меня?
– Об этом я сообщу тебе позднее. – Брат поднял на меня глаза, и я прочитала в них нескрываемое уважение. А еще – радостное возбуждение, переходящее в ликование. – На первый взгляд объем проделанной Феликсом работы кажется немыслимым. К черту кофе! Сейчас же еду к Дэвиду Стюарту. Надо успеть перехватить его, пока он не уехал из театра. Покажу ему партитуру. Думаю, он будет сражен наповал. Впрочем, как и все мы.
Я помогла Тому собрать нотные листы и проводила его до дверей, пожелав удачи. Сама я тоже пребывала в состоянии полнейшей эйфории.
– Пип! – прошептала я, стоя на крыльце и глядя на звезды, уже вспыхнувшие в небе. – Все же премьера твоего «Героического концерта» наконец-то состоится.
* * *
С каждым днем осень все сильнее давала о себе знать. Вокруг реализации планов по исполнению концерта Пипа во вдохновенной оркестровке Феликса развернулась бурная деятельность. А я между тем с головой ушла в реализацию собственных планов. Прежде всего связалась с Георгом Гофманом и постаралась объяснить ему всю ситуацию. Идея обзавестись домом и постоянной крышей над головой не только для себя, но и для моего будущего дитяти показалась ему весьма разумной. Тем более что дом частично принадлежит и мне. Я добавила в наше с Томом общее дело по реконструкции дома свои скромные сбережения плюс небольшое наследство, доставшееся мне от Тео, и приступила к масштабному обновлению Фроскехасет. В голове у меня уже сложилась вполне четкая картинка красивого такого убежища в скандинавском стиле с деревянными полами и сосновыми панелями на стенах, с современной мебелью от молодых норвежских дизайнеров. Словом, в своих мечтах я уже видела красивый современный дом, оборудованный самой передовой и энергосберегающей техникой.
Мучило лишь одно, пока не решенное обстоятельство. По закону мы с Томом были просто обязаны включить в текст измененных документов на право владения Фроскехасет и имя Феликса. Или, во всяком случае, хотя бы предложить ему некую материальную компенсацию в размере одной трети стоимости дома. Но когда в разговоре с Феликсом я коснулась этой щекотливой темы, тот лишь широко оскалился в ответ.
– Нет, моя дорогая, и еще раз нет! Конечно, с твоей стороны очень благородно предложить мне поучаствовать в дележке вашего имущества, но, знаешь, я чувствую себя вполне комфортно и в своей хижине. Мне здесь хорошо. И потом, ты же не хуже меня знаешь, куда немедленно уплывут все ваши денежки, если вы решите отдать их мне.
Впрочем, на минувшей неделе пришла и обнадеживающая новость. Издательство Питерса, известное под именем «Издательский дом С. Ф. Питерс», расположенное в Лейпциге, в котором все последние сто лет публиковались сочинения Эдварда Грига, уже сделало запрос касательно «Героического концерта» Пипа Халворсена. Они также объявили о своих планах сделать запись концерта в исполнении Филармонического оркестра Бергена. А потому Феликс, как законный наследник авторских прав как на само произведение, так и на его оркестровку, скорее всего, получит отличную возможность заработать за свои труды солидную сумму денег. Особенно если концерт станет сенсацией в музыкальном мире, а Эндрю Литтон предрекает ему небывалый, грандиозный успех.
Итак, совесть моя снова была чиста, и я успокоилась, сосредоточив всю свою энергию и оптимизм на ремонте дома, всецело занявшись обустройством собственного гнезда. Инстинкт будущей мамаши все же сработал и во мне. Я без конца встречалась с местными торговыми агентами, строителями, вела нескончаемые консультации с проектировщиками и архитекторами, просматривала горы журналов и сайтов по вопросам строительства и дизайна. И мысленно представляла себе, как стали бы потешаться надо мной все сестры. Невиданное дело! Алли вдруг озаботилась проблемами интерьера. Все же, как ни верти, а гормоны в нашей жизни определяют многое, размышляла я, наблюдая за тем, как беременность круто изменила меня.
