– В жизни всегда полно проблем.
– Дело в том, что герр Байер попросил моей руки. Он хочет, чтобы я вышла за него замуж.
– Понятно! – ответил Йенс, стараясь ничем не выдать охватившего его волнения. Однако руки его непроизвольно сжались в кулаки. – И что вы ему ответили?
– Вчера рано утром он снова уехал в Дробак. Его мать находится при смерти, и он безотлучно дежурит при ней. Я должна буду дать ответ, когда он вернется.
– И когда это будет?
– Полагаю, после смерти его матери.
– Скажите мне, только честно, что вы испытали в тот момент, когда он сделал вам предложение?
– Я пришла в ужас. И одновременно почувствовала себя виноватой. Вы же понимаете, герр Байер был необыкновенно добр ко мне. Он дал мне так много.
– Анна, это ваш талант дал вам все то, чем вы располагаете на сегодняшний день.
– Но он обучал меня, создал все те возможности, о которых я бы и понятия не имела, если бы осталась жить в Хеддале.
– Что ж, тогда вы с ним квиты. Играете на равных, так сказать.
– Не совсем так! – упрямо возразила Анна. – Скажем, я отвечу герру Байеру отказом… И куда мне после этого податься?
– Так вы все же хотите отказать ему?
– Конечно! А как же еще? Выйти замуж за него – это все равно что выйти замуж за собственного дедушку. Ведь ему уже гораздо больше пятидесяти. Но убраться из его квартиры мне все равно придется. К тому же я наверняка наживу себе врага в его лице.
– О, не переживайте так сильно, Анна. Вот взять меня, к примеру. У меня полно врагов. – Йенс тяжело вздохнул. – Впрочем, я сам их себе нажил, по доброй воле. А герр Байер отнюдь не такой влиятельный человек в Христиании, каким он себя воображает. Или каким кажется вам.
– Может, вы и правы, Йенс. Но все равно, куда мне идти?
В комнате повисло молчание. Оба погрузились в раздумья над тем, что только что было сказано. И над тем, что осталось невысказанным. Первым заговорил Йенс:
– Анна, мне сейчас очень сложно говорить о вашем будущем. Еще зимой я мог предложить вам все, что предлагает герр Байер. Но! Я понимаю, вы женщина, а потому для вас существует целый ряд ограничений. Ваши жизненные возможности существенно уже, чем у мужчин. Однако не стоит забывать и другое. Сегодня вы пользуетесь успехом и снискали его по праву. Вы – звезда первой величины на небосклоне Христиании. А потому ваша зависимость от герра Байера не такая уж всеобъемлющая, как вам это представляется.
– Ну этого я не узнаю до тех пор, пока не приму окончательного решения. Разве не так?
– Нет, не так. – Йенс невольно улыбнулся прагматизму Анны. – Вы прекрасно знаете, что я чувствую к вам, Анна. Но увы! В душе я готов бросить к вашим ногам все, однако пока и понятия не имею, как сложатся мои материальные условия в будущем. Только верьте мне, я буду самым несчастным человеком в Христиании, если вы пойдете под венец с герром Байером. И не только потому, что мне будет жаль самого себя. Нет! Мне и вас будет страшно жаль, потому что я знаю – вы не любите его.
Анна вдруг поняла, как ужасно тяжело было Йенсу выслушивать все то, что она ему сообщила. Ведь он открыто признается ей в своих чувствах, а сама она пока так и не отважилась на подобное признание. В страшном волнении она поднялась со своего места, намереваясь уйти.
– Простите меня, Йенс. Мне не нужно было приходить сюда. В высшей степени, – она замолчала, подыскивая нужное слово, такое, какое использовал бы герр Байер в подобной ситуации, – неподобающий поступок с моей стороны.
– Понимаю. Трудно выслушивать признания в любви еще от одного мужчины. Хотя… хотя, наверное, вся Христиания будет приветствовать ваше решение выйти замуж за герра Байера.
– Да, думаю, вы правы. – Анна отвернулась от Йенса и направилась к дверям. – Простите, но мне действительно нужно идти.
Она уже открыла дверь, но в эту минуту он схватил ее за руки и втащил обратно в комнату.
– Пожалуйста, умоляю вас! Каковы бы ни были наши обстоятельства, не будем тратить впустую те драгоценные мгновения, когда мы впервые остались наедине. – Йенс подошел к Анне вплотную и обхватил руками ее личико. – Я люблю вас, Анна. И не устану повторять это снова и снова. Я люблю вас.
И, кажется, впервые за все время их знакомства Анна поверила ему. Они стояли так близко друг к другу, что ей было слышно, как трепещет сердце в его груди.
– И еще я хочу сказать вам, – продолжил он. – Прежде чем решиться на что-то, подумайте вот о чем. Признайтесь наконец, почему вы пришли именно ко мне. Признайте же очевидное! Вы тоже любите меня. Вы любите меня…
И прежде чем она успела вымолвить слово в ответ, Йенс начал целовать ее. И уже в следующую секунду Анна почувствовала, что ее губы непроизвольно отвечают на его поцелуи. Конечно, это все неправильно. Она не должна так поступать… Но слишком поздно, слишком поздно. Совершенно непередаваемые ощущения. Ей хотелось, чтобы эти поцелуи длились и длились. А с другой стороны, разве есть какие-то веские причины для того, чтобы он перестал целовать ее?
– Так ты скажешь мне, да? – взмолился Йенс, когда она уже собралась уходить.
Анна повернулась к нему лицом.
– Да, Йенс Халворсен, скажу. Я люблю тебя.
* * *
Где-то через час Анна открыла своим ключом дверь в квартиру герра Байера. Недаром же она обучается сейчас мастерству драматической актрисы. Вопросы фрекен Олсдаттер, которая перехватила Анну на полпути в спальню, не застали ее врасплох.
– Как прошла репетиция, Анна?
– Хорошо, спасибо.
– В какое время будете ужинать?
– Прошу вас, подайте мне ужин прямо в спальню, если это не составит вам большого труда. Что-то я чувствую себя совершенно разбитой. Вчерашний спектакль, а тут еще эта репетиция…
– Конечно-конечно. Вам приготовить ванну?
– О, это было бы чудесно. Спасибо! – воскликнула Анна, входя к себе в комнату и с облегчением закрывая дверь. Она тут же упала на кровать, обхватила себя руками, заново переживая тот экстаз, который испытала, когда ощутила губы Йенса на своих губах. Одно Анна знала наверняка. Что бы ни случилось в дальнейшем, она должна отказать герру Байеру.
* * *
На следующий вечер по театру поползли слухи.
– Я слышал, он приезжает.
– Нет, он опоздал на свой поезд из Бергена.
– А я слышал, как герр Джозефсон беседовал с герром Хеннумом. И оркестр сегодня собрали на репетицию раньше обычного, сразу же после обеда…
Анна знала, что в театре есть лишь один человек, который может пролить свет и либо подтвердить, либо опровергнуть эти слухи. А потому она послала за Руди. Мальчишка буквально через минуту возник в ее гримерной.
