– У нас все шло так хорошо, – неожиданно сказал Онни.
– Что? – переспросила Роза.
– Кто из вас пассажир? – стал выяснять пилот, похлопывая одна о другую кожаные перчатки.
– Он, – ответила Роза и бодро подтолкнула Онни вперед.
– Для второго тоже места хватит, – предложил пилот, но Роза только опустила голову.
– Добро пожаловать на небо! – сказал пилот, повернувшись к Онни. – Ознакомимся с правилами для пассажиров.
Он подошел вместе с Онни ближе к корзине. Роза осталась наблюдать за ними на расстоянии. На боку шара была написана какая-то очень знакомая реклама: Connecting people.
Розу начали терзать сомнения, был ли на самом деле полет на воздушном шаре такой уж хорошей идеей, как ей сперва показалось? Но на новый план просто не оставалось времени, к тому же Роза уже оплатила это удовольствие, да и в любом случае это был по-своему прекрасный и ценный подарок. Прощальный подарок. С другой стороны, она самым что ни на есть реальным образом отсылала мужчину на все четыре стороны, вместе с тем избавляясь чрезвычайно физически от всех проблем. “Так уж вышло”, – подумала Роза и крепко сжала губы. Это – установленная мной граница, точно здесь. Я себе обещала.
Онни влез в корзину. Он выглядел бледным и, несмотря на стеганый пуховик, стал словно бы меньше, а его шапочка так сильно сползла набок, что стали видны красные уши. Роза шагнула к корзине.
– Осторожно, якорный канат! Уйдите из-под дна! – закричал помощник пилота.
Роза отскочила в сторону и протянула Онни пластиковый контейнер и термос.
– Здесь кое-какая еда, если проголодаешься, – сказала Роза.
Онни взял и то и другое в руки, по-прежнему не произнося ни слова.
“Я почистил все валики и кисти”, – подумал Онни.
– На тебе достаточно одежды? Наверху может быть холодно, – забеспокоилась Роза. Она внезапно подумала, что кто-то должен высморкать Онни холодный мокрый нос и что она, конечно же, еще успеет сунуть ему в руку бумажный носовой платок.
– Готовы! – крикнул пилот, устраиваясь в корзине рядом с Онни.
– Пока-пока, удачи! – Роза помахала им рукой. Онни то ли что-то тихо ответил, то ли нет.
Роза успела запечатлеть в памяти нелепую шапочку Онни и его серьезные глаза, из которых что-то текло, как воды горного ручья. В то же самое мгновение якорный канат был отброшен, и шар взмыл вверх – легко и стремительно.
Движение шара было естественным и плавным, потому что, обретя свободу, он сам стал частью воздушного потока, пребывавшего в гармонии с ветром. Отдаляющийся пейзаж начал сжиматься и распадаться на части. Пилот отвернул горелку так, что во внутренней части шара вспыхнула длинная струя пламени. Его тепло обдало макушку Онни, как будто бы он через озоновую дыру поднялся слишком близко к солнцу.
Кто-то там дрейфует. О чем-то там кричит.
Не хочу умереть прежде, чем не пойму, кто я!
Этого Роза уже не услышала.
Жестокое и необходимое свершилось. Роза навсегда запомнила решающий момент отбрасывания якорного каната, так же как навсегда запомнила красный мамин чемодан и захлопнувшуюся дверь, последний звонок Вели, секунду колебания перед ответом и тот момент, когда она осознала, что Кого-то уже нет.
* * *
Существуют декорации, которые, будучи собраны в кучу, удерживаются кое-как в шатком равновесии – без любви, без единого слова. Это происходит оттого, что мы слепы, оттого, что человек видит лишь то, что оказывается в поле его зрения, лишь то, что хотят видеть его глаза: лучше целый круг, чем разорванное кольцо, лучше крепкий дом, чем кособокий или разрушенный, лучше одно-единственное слово целиком, чем темный лес, полный заплутавших слогов.
Из слогов я создаю другой мир.
