– А как его зовут? – полюбопытствовала Марьяшка.
– Там его называют Славомиром.
Фантазия небогатая, подумала я.
– Это, конечно, то, что нам надо, – проговорила Елена Сергеевна, – но он ведь не согласился.
– Денег побольше предложим, может и клюнуть, – заметила Альбина. – Ладно, идите работать, я ваше мнение услышала.
– Глашка, – зашептала Марьяна, – это уже не шутки, это судьба! Ты просто обязана что-то предпринять!
– Что?
– Поехать в Иркутск!
– Зачем? Чтобы узнать, что у него другая женщина, на сей раз сибирячка?
– Не обязательно!
– Да ладно…
– Он только вырвался из плена. Ну не мог он к тебе заявиться вот так, без копейки денег, сама же говоришь, он гордый… А ты сделай шаг навстречу! Ты ж помираешь по нему! Я видела твое лицо, когда Альбина достала фотку. Не будь дурой! И пойди сейчас же к Альбине, узнай, в каком ресторане он поет, скажи, что знаешь его маму, ну, сама понимаешь.
Я была в полном смятении. Пыталась перевести с французского какое-то письмо, но ничего не понимала. И в конце концов решилась.
– Альбина Эдуардовна, можно к вам?
– Заходи, Аглая. Хочешь насчет Славомира спросить? Вижу, угадала. Да ты сядь. Ты его знаешь?
– Знаю, – вздохнула я.
– Твой мужик?
– Нет, не мой. Но я хорошо знаю его родителей, они понятия не имеют, где он…
– Ох, сдается мне, дело тут не в родителях.
Я почувствовала, что краснею.
– Так. Суду все ясно. Ну, вот что, Аглая, расскажи-ка мне, что это за тип…
– Он не тип, он… гениальный художник-керамист.
– Так уж и гениальный!
– Так о нем отзываются критики. Его имя по документам Мирослав Гончар, а на самом деле он Константин Борисов.
– Интересно… Ну, вот что, дорогая моя, езжай-ка ты в Иркутск, да не одна, а с Кириллом. И без этого гения не возвращайтесь. Деньги ему хорошие посулите, чем хотите приманивайте, но он мне нужен!
– Я не знаю… Он вряд ли согласится…
– Обязан согласиться за такие бабки!
– Хотя, может и согласится, деньги ему очень нужны.
– Короче, послезавтра летите с Кириллом!
– Я…
– Никаких возражений! Ты ж его любишь, дуреха, у тебя все на лице написано. Может, еще на свадьбе погуляем! Все! Иди!
Я пошла искать Марьяну. Заглянула к ней в комнату.
– Глаш, ты чего?
– Пойди сюда!
– Что стряслось? На тебе лица нет!
– Послезавтра мы с Кириллом летим в Иркутск!
– Да ты что! Ой, мамочки!
– Как ты считаешь, надо говорить про это Людмиле Арсеньевне?
– Ни в коем случае. Даже не думай! Она обязательно увяжется за тобой. А это ни к чему! Пусть он увидит тебя с Кириллом, Кирилл эффектный мужик, пусть поревнует… И вообще… Если получится его уговорить, он приедет в Москву и уж сам решит, говорить маме или не стоит.
– Марьяшка, мне страшно!
– Понимаю! Но кто-то из вас двоих должен сделать первый шаг, а то вы как дети, ей-богу, ему остается только дергать девочку за косички, а если она не понимает, треснуть ее портфелем по башке. Максимум третий класс!
Все полномочия по переговорам были у Кирилла, большой нужды в моем присутствии я не видела, и смертельно волновалась.
– Аглая, имей в виду, Альбина мне все про тебя рассказала. Нам надо продумать стратегию. Понимаешь, я жутко заинтересован в его согласии. Я даже мечтать не мог о такой модели. Идеальное лицо! Красивое – это чепуха, красивых много! А этот аристократ… И в мехах будет смотреться не ряженым, а дворянином девятнадцатого века…
– «Морозной пылью серебрится его бобровый воротник».
– Именно! Сечешь, подруга.
– Ох, Кирилл…
– Сделаем так: я сперва пойду в этот ресторан один, это ресторан при гостинице, где мы остановимся. Оденусь так, чтоб бросаться в глаза, в перерыве между песенками подойду к нему, заговорю о чем-то постороннем, короче, привлеку его внимание, а потом появишься ты…
– Зачем так сложно?
– Надо! Я наговорю ему комплиментов, он проникнется ко мне, а тут ты… Это совершенно собьет его с толку, и он согласится…
– А если нет?
– Тогда по обстоятельствам!
Когда мы завтракали в ресторане гостиницы, кстати, довольно шикарном, Кирилл спросил у официанта:
– Скажите, а Славомир сегодня будет петь?
– Да, он по выходным всегда поет, да и по будням тоже, кроме понедельника. Хотите послушать?
– Да, столько о нем слышали, теперь сами хотим убедиться.
– Получите удовольствие!
Ой, мамочки, как страшно!
И мы пошли гулять по городу, хотелось увидеть Ангару. Кирилл не раз бывал в Иркутске и водил меня по городу, показывал достопримечательности, но я была не в состоянии что-либо воспринимать, меня колотило от волнения. И он это понял.
– Э, подруга, так не годится! Ладно, пошли обедать, тебе нужно выпить и подробненько рассказать дяде, что там у вас за история. А вдруг дядя сможет чем-то помочь? Давай, махни рюмашку и рассказывай!
И я, в который уж раз, рассказала едва знакомому человеку историю нашего с гончаром знакомства и все, что за ним последовало.
Он слушал внимательно и сочувственно поглаживал меня по руке.
– А ведь идиотская история, но из нее явствует только одно.
– И что же?
– Вы предназначены друг другу. Все эти бесчисленные совпадения… Это неспроста. Это именно то, что конем не объедешь и самолетом не облетишь. И вот что я еще скажу. У меня под Москвой есть старая дача. И большой гараж, на две машины. Там можно устроить мастерскую, а на даче жить. Вам двоим. Я там не бываю, мне там некомфортно, я вообще сугубо городской житель, а продавать не хочу, это дом моих родителей. И денег с вас не возьму, живите, сколько влезет, все лучше, чем создавать убежище для бомжей.
– Кирилл, ты уже все за него спланировал, но он ведь, скорее всего, не согласится, он всю дорогу кому-то чем-то обязан…
– Хорошо, скажешь ему, что я беру какую-то умеренную плату, но платить не будешь, только и всего. Тебе ведь придется бросить работу, дача достаточно далеко, и к тому же за этим парнем нужен будет уход… Как, говоришь, его псевдоним?
– Мирослав Гончар.
Кирилл поискал в айфоне и вдруг воскликнул:
– Аглая, а он и вправду гений! Эти птицы… чудо просто! Чудо! И поверь, это большой грех не помочь такому художнику… С ума сойти можно… А ты хоть поняла, дурья твоя башка, что эта тающая на солнце птица, это ты?
