Книга Птицы его жизни, страница 38. Автор книги Екатерина Вильмонт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Птицы его жизни»

Cтраница 38

Она испугалась публичного скандала. И ушла.

– Котя, что с тобой? – взяла его за руку мать.

– Ничего, – буркнул он. – Ровным счетом ничего! Не волнуйся, мамочка!

Он улыбнулся матери. А Людмила Арсеньевна подумала: кажется, Андрей прав, надо его спасать от этой бабы…

Домой они вернулись поздно. Андрей Олегович страшно устал и сразу ушел спать, а мать с сыном уселись на кухне выпить чаю. И тут же туда явился Машук. И стал тереться о ноги хозяйки, требовательно мяукая.

Константин схватил его на руки, прижал к себе. Кот недовольно зашипел.

– Котя, он есть просит! – укоризненно засмеялась мама. – Потом потискаешь.

Она взяла с полу зеленую мисочку с розовыми мышками, открыла баночку корма и поставила на пол. Кот сразу принялся за еду.

– Надо же, какие у него посудки красивые, – засмеялся Котя.

– Это ему Глаша из Франкфурта привезла.

– Кто такая Глаша?

– Котя, не придуривайся! Ты отлично знаешь, кто такая Глаша.

– Да, кто такая, знаю, а вот какая она… – горько проговорил он.

– Она? Очень хорошая, отзывчивая, интеллигентная девочка. И как я поняла сегодня, любит тебя, дурака!

– Любит? А чего ж тогда выскочила за этого лощеного?

– А от обиды, от одиночества… Он любит ее, заботится о ней…

– От обиды, говоришь? И кто ж ее так обидел?

– Полагаю, что ты.

– Мама, при чем тут я?

Людмила Арсеньевна досадливо поморщилась и махнула рукой.

– Котя, милый, я сегодня смотрела на вас, когда вы танцевали… Вы такая гармоничная пара… Такая красивая… Скажи, сынок, эта голубая птица у тебя…

Она заметила, что он страшно напрягся.

– Это Глаша? Да?

У него сделались совершенно несчастные, даже испуганные глаза.

– Я права, да?

– Но как ты догадалась? – побледнел он.

– Потому что я мать, – горько улыбнулась Людмила Арсеньевна. – Я безмерно перед тобой виновата, признаю, но ты мой единственный сын и теперь… Раньше я плохо тебя понимала, я не заметила и не в состоянии была оценить твой дар, да ты и не проявлял его… А сейчас, обретя тебя через столько лет, мне кажется, я все про тебя понимаю, все чувствую…

Константин сидел понурившись.

– Ладно, мальчик, иди спать. Утро вечера всяко мудренее.


День был нерабочий. Семейство Борисовых поднялось поздно, но Людмила Арсеньевна успела приготовить хороший завтрак, все, что любил обожаемый сын. Он выглядел хмурым, каким-то угнетенным, был небрит.

– Это что за вид? – возмутился Андрей Олегович. – Перепить вчера изволили, господин Гончар?

Сын только скрипнул зубами.

– Оставь его, Андрюша. Мальчик не выспался.

В дверь позвонили.

– Андрей, ты кого-то ждешь?

– Наверняка Анетта, – пробормотал Константин и пошел открывать.

Он не ошибся, это была Анетта.

– Мирек, как ты? Я беспокоилась!

– Нормально, – пожал плечами он. – Позавтракаешь с нами?

– Пожалуй, выпью чашку кофе, если возможно.

– Садитесь, Анечка, – пригласила Людмила Арсеньевна. – Вот, хотите любимые оладушки Коти, с яблоками?

– Нет, благодарю вас, я стараюсь не есть тесто. О, тут такой выбор… Не удивительно, что в России столько пузатых мужиков…

Андрей Олегович поднялся из-за стола.

– Вы полагаете, что я пузатый, дражайшая фру Бергстрем?

– Господи, да я же не вас имела в виду! – испугалась Анетта.

– Прошу прощения, мне нужно работать! – И академик Борисов удалился к себе в кабинет.

– Ради бога простите, что я так ввалилась, но мы с Миреком должны сегодня встретиться с господином Домбровским по поводу выставки. Мирек, ради бога, побрейся, приведи себя в божеский вид и поедем.

– Да, Котя, это важно, в самом деле!

Он ушел в ванную.

– Простите, Людмила Арсеньевна, за мое вторжение, но Мирек может все забыть, а эта встреча чрезвычайно важна. Поэтому я и явилась без звонка. И, кажется, ваш муж принял на свой счет мою неловкую фразу… Поймите, я просто за столько лет отвыкла от этой русской… вольницы, что ли… Я вчера, если честно, просто обомлела при виде этого стола… Разве возможно столько съесть? И ведь наверняка и трети не было съедено?

– О, вы ошибаетесь! Съедено было практически все, а что осталось, нам завернули с собой. И мне дня три можно ничего не готовить.

– И все же вы напекли оладий…

– Котя всегда их обожал! Как не побаловать единственного сына.

Анетта хотела что-то сказать, но сочла за благо прикусить язык.

Тут явился Константин, гладко выбритый, бледный.

– Я готов.

И они ушли.

Какой же он у меня красивый. А ведь он эту бабу почти ненавидит. Бедный мальчик!

– Андрей, надо поговорить!

– Я даже знаю, о чем. О том, что надо его спасать от этой бабы! Да я сто раз уже предлагал ему заплатить этот треклятый долг, а он ни в какую! Не хочет, видно, выкупаться из этого рабства.

– Да хочет, мечтает! Он ее уже ненавидит, а себя презирает. Я боюсь, это может плохо кончиться.

– Я тоже об этом думал. Дернул же его черт связаться с такой особой… Людка, придумай что-нибудь… Может, стоит познакомить его с какой-то девушкой, молодой, красивой, авось увлечется, увидит какой-то смысл в жизни, а я куплю ему какую-нибудь дачку, оборудуем там мастерскую…

– Да есть у него девушка…

– Он тебе признался? – оживился Андрей Олегович.

– Зачем? Я и сама видела.

– Где, когда?

– Вчера, на твоем юбилее.

– Что ты видела? Его девушку?

– Да.

– И кто это?

– Глаша!

– Как Глаша?

– Андрей, тебе Глаша случайно не рассказывала про свое приключение на таможне в Берлине?

– Погоди, что-то вроде рассказывала… Какая-то романтическая история… Это был Котька?

– Именно!

– И он любит ее? А как же Димка? А она?

– И она его любит. Только оба гордые, чувства их захлестывают, они хамят друг дружке напропалую, но они такая гармоничная пара…

– А как же Дима?

– А я знаю?

– Черт подери, как все сплелось… А вообще-то лучшей невестки и не придумаешь. Глаша…


Константин вернулся уже к вечеру, очень вдохновленный, с блестящими глазами.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация