О да, дракон злился на окружающий мир, а ещё больше — на себя, потому что все было не так, как нужно, не так, как он хотел бы для своей пары, не так, как требовали инстинкты. Это почти физически больно — оставаться в "Медвежьем углу", где не было должной защиты, разгуливала опасная нечисть, по нелепому недоразумению считающаяся нянечкой для ребёнка, и ожидалось нашествие оборотней. В дополнение ко всем прочим прелестям князь не мог слышать ни Вету на чердаке, явно магически защищенном, ни Ирейн, занятую "женскими разговорами" с Эленой, и это не добавляло хорошего настроения. Дракону не хотелось видеть посторонних рядом с парой, инстинкты вопили, требуя увезти её с дочерью в безопасное место. Таким образом, в нём во всей красе проявлял себя вполне нормальный порыв для их расы — спрятать свои сокровища в безопасной пещере, на своей территории, как поступали ещё их далекие, жившие по звериным законам предки.
Но тут была проблема — Тир сильно отличался от других драконов. Если подумать, у него не было ни собственной пещеры, ни сокровищницы — то есть, были, конечно, но все это гордо именовалось "княжеской резиденцией". Звучало пафосно и с претензией, но на деле выходило не так гладко: вместо уютного комфорта драконьего гнезда — придворные и охрана, циркулирующие туда-сюда, невозможность отрешиться от груза государственных дел и совершенно невыносимое для существа его происхождения чувство незащищённости. Последнее было особенно изматывающе: Тир смотрел на вычурно расписанные стены, панорамные окна, фонтаны, водопады и зелёные, благоухающие разноцветьем терассы, но видел нечто иное. Очень часто ему казалось, что все эти роскошества предгорной архитектуры тают, обнажая иссеченные заклятьями, закопченные пламенем, пропитанные кровью предыдущих князей стены, что самые прекрасные цветы в оранжереях пахнут дымом и железом, как в ту самую ночь. От этого он чувствовал себя беспомощным и уязвимым, над ним шатающимся обломком скалы висело понимание того, что любая его ошибка может привести к повторению кошмара.
И он снова не сможет защитить своих близких.
Князь ни с кем и никогда не говорил об этом. Он улыбался, шутил, поддерживал друзей и всячески объединял их; в их небольшой компании Ар был гласом коммерческого разума, Ис — исполнителем всех тёмных и нелицеприятных делишек, Ос — собственно главой государства (тут никаких особых иллюзий не было и быть не могло), а вот Тир был лицом, светлой, дневной стороной власти, которая всегда на виду — и он бы заставил сожрать пару ящиков гвоздей того доброохота, кто сказал бы, что это простая роль.
Тир никогда не хотел быть князем. Да ладно, это совершенно очевидно и не было секретом вообще ни для кого, потому что при всей своей кажущейся мечтательности юный Бирюзовый не был идиотом и наглядно наблюдал все сомнительные "прелести" княжеской власти на протяжении всей своей жизни. Правда, тут была вот какая забавная штука: альтернативы радовали ещё меньше. Мог ли он отказаться от борьбы, покинуть родину, отдать трон убийце собственных родителей, подвести в лучшем случае под опалу, а в худшем под многосисленные казни семьи ближайших друзей, не отвернувшихся от него? Очевидный выбор, безжалостный, как полёт гильотины, и настолько же забавный — на свой манер и для определённых личностей, но самому Тиру виделась в этом ирония. Право, сколько наивных глупцов мечтает натянуть себе на голову какую-то зубчатую конструкцию из мягкого метала да каменьев, сесть выше всех и назвать себя владыкой чего-нибудь. Отчего-то этим наивным глупцам кажется, что, став сильнейшим силуном и мощнейшим мощуном, они автоматически могут делать все, что душенька пожелает. Пожалуй, это в чём-то справедливо — если дело касается бессмысленных покупок, идиотских указов, масштабных оргий и прочих милых глупостей, которыми особенно увлекались человечьи недолговечные правители-однодневки. Тир, однако, знал истинную цену этой вседозволенности — вечную грызущую паранойю, которая и порождала в конечном итоге самых отъявленных коронованных безумцев.
Ему хотелось бы забрать свою пару не во дворец, а в кругосветное путешествие — и даже не обязательно свет должен быть в этом мире. Вынужден он был, однако, тащить её туда, где некогда погибли его родители, пред горящие очи тех, с чьего молчаливого (а порой и деятельного, но недоказанного) согласия эта самая трагедия произошла.
— Княже? — голос друга ворвался в паутину раздумий, — Думаю, тебе стоит прервать женские беседы — твоя пара должна быть готова ко встрече гостей.
Тир скосил взгляд на Казначея, пристально разглядывающего напиток в чашке, и привычно широко улыбнулся.
— Спасибо, друг мой. Ты прав, а то я замечтался.
— Предвкушаешь день, когда сможешь, наконец, привезти пару в свою роскошную резиденцию? — Ар всегда и все быстро понимал, а ирония в его голосе была неразличима. Для всех, кроме Тира.
— Предвкушаю, — сказал князь беспечно, — Можно сказать, практически считаю дни в ожидании.
— Вынужден отвлечь вас двоих от женских секретов — у нас тут ситуация, — сказал Тир, входя на кухню, и тут же едва не сбился с шага, прислушавшись к эмоциональному диапазону Ирейн. Их связь ещё не закрепилась полностью, поскольку сам он так и не придумал достойного Первого Подарка, да и достаточного уровня ментальной близости пока что не было; однако, он вполне уверенно мог сказать, что пара чем-то огорчена и озадачена, хоть и старается изо всех сил не подавать виду. Раздражающей русалке захотелось тут же свернуть шею, но князь успокоил самого себя, поскольку убийства хвостатой любимицы Ос бы ему не простил… ну, не или сразу простил, что ближе к истине.
— И что же у нас произошло, мой князь? — вопросила русалка сладкоголосо.
— У нас будут гости через час, — тоном Тира можно было бы замораживать воду, — Позаботьтесь о том, чтобы выполнить просьбу советника, госпожа Элена, вместо того, чтобы надоедать моей паре утомительными разговорами.
— Разумеется, — дёрнула плечом русалка, — Думаю, мои нерасторопные служанки все же успели подготовить необходимое; я сейчас же перенесу их сюда.
— Подготовить — что? — пара смотрела немного нервно, и Тиру тут же захотелось все отменить.
— Ты и так красавица, милая, — сказала Элена насмешливо, — Но в некоторых случаях важен не столько брюлик, сколько огранка и оправа. Не бойся! Тебе понравится.
— Сомневаюсь, — пробормотала Ирейн, а Элена уже колдовала над водой, призывая своих служанок-утопленниц, славящихся на весь мир умением превратить в прекрасную деву даже болотную нечисть третьей степени разложения.
— О, — выдохнула Ирейн, глядя на синюшных дев, кое-где ухитряющихся просвечиваться, — Вы двое вполне уверены, что не задумали моё хладнокровное убийство? Пока больше всего похоже именно на это.
— Я могу побыть с тобой, — тут же предложил Тир, чем заслужил от пары взгляд, полный плохо скрытой благодарности.
— Ваши княжеские светлости, вот при всем уважении, это лишнее, — фыркнула Элена, — Серьёзно, эти вещи не для мужских глаз. Ирейн, если эти идиотки что-то делают не так — ударь, оттаскай за волосы, можешь убить, если сильно захочется — в общем, давай волю кровожадным порывам, благо, тебе ничего не угрожает в любом случае.
