— М-да, — хмыкнула Элена, — Этим обычно заканчивается дело, когда повёрнутые на морализаторстве люди находят друг друга. У меня на родине так Викторианская эпоха началась. То ещё времечко, когда государство особенно полно навязывало людям представления о том, что они должны думать. Чувственные желания тогда считались чем-то стыдным и запретным, нормировалась даже длина ночной рубашки для первой брачной ночи.
— Кошмар, — ужаснулась Ирейн, — Где же это такое было? Откуда ты родом?
— О, — пьяно хихикнула русалка, — Издалека… и когда-то была, как вы — человеческой женщиной, земной до крайности.
12
— Погоди, — нахмурилась Ирейн, — Как так? Ты ведь точно знатная русалка — власть над стихией, способность перемещаться по водным артериям и распрекрасный хвостище. Даже дети знают, что такой только родиться можно! Утопленницам подобная карьера не светит никаким образом.
— Да-да, а то с камушками на шее к воде бежали бы все, кому не лень. Но исключения бывают, — хмыкнула Элена, — Правда, только подтверждают правило. Я, видите ли, родилась человеком в техногенном мире нашей оси — по сей день немного стыдно вспомнить, сколько лет назад. Вот казалось бы, понимаю умом, что уже никогда не постарею и помру только от механического воздействия, но все равно переживаю, что мне перевалило за сороковник.
Лиз с Ирейн несколько озадаченно переглянулись.
— Как и нам, — отметила трактирщица осторожно, — Но отчего ты стесняешься? Тебе как минимум ещё полвека пилить до "девяносто пять — ягодка опять".
— Да-да, — закатила русалка глаза, делая вызывающий уважение своими объёмами глоток из кружки, — И к этому тоже до сих пор не привыкла — что вы живёте по двести лет. Видите ли, там, откуда я родом, срок жизни человека — лет сто, причём последние тридцать-сорок из них омрачены всеми прелестями старения.
— Какой ужас, — пробормотала Ирейн, — Это такая болезнь? Про техногенные миры рассказывают много страшного и чудесного, но я и подумать не могла…
— Вообще-то болезнь, — вздохнула Элена, — По крайней мере, именно такую теорию выдвигает дракон Вон, автор многотомника "Техногенные миры: объективный взгляд, плюсы и минусы, особенности артефакторики". Он утверждает, что причиной подобного явления является закостенение структуры мира, ослабление потоков магии жизни или что-то вроде того. Одно из последствий такого явления — постепенное ускорение внутреннего времени мира, из-за чего моим соотечественникам приходится жить все быстрее с каждым столетием…
— Так, — икнула Лиз, — Я тебя уважаю, но это все немного чересчур, сечёшь? Давай попроще.
— Попроще… Короче, в некотором роде таки болезнь, цена за отказ от магии в пользу технологии. С другой стороны, никто из живущих в моем мире этого не знает, потому их это не особенно напрягает — для них это попросту нормально, потому что иначе они не пробовали.
— Как-то это… страшновато, — пробурчала Лиз, — Мы-то зачитываемся фантастическими книжками о паровых машинах, летающих по небу, коробочках, с помощью которых любой не-маг может подключиться к мировой информационной сети, артефактах связи, позволяющих в любой момент поговорить с кем угодно. А оказывается…
— Ну, все что ты перечислила — правда, — ухмыльнулась Элена, — Но люди там не считают это чудесами — привыкли уже, как ни крути, да и без магии все это ощущается… не так. Хотя, для кого как, наверное. Я вот свою жизнь там полагаю рутинной и бессмысленной, как засмотренный до дыр скучный сериал со смехом за кадром.
— Расскажи! — глаза Лиз горели, как фонари, — Как это было!?
Ирейн склонила голову, пряча печальную улыбку — вот кому бы получить от рождения магию! Лиз всегда была непомерно жадной до рассказов о колдовстве, других землях и петешествиях; правда, не воспользовалась при этом ни единой возможностью уехать — не по мне, так она всегда говорила. Раньше Ирейн казалось это разумным подходом, но теперь она сидела и пьянствовала с иномирной русалкой, на её чердаке жила сказочная принцесса-лебедь, а прошлую ночь она провела в объятиях драконьего князя. И себе самой уже пора было признаться: Ирейн вцепится в глотку любому, кто попытается отобрать у неё эти все чудеса. И подругу трактирщице вдруг стало иррационально жаль, потому что Фло, конечно, была права насчет четырёх стен — на трактирщицу они вдруг начали давить почище гроба.
— Да нечего особенно рассказывать, — фыркнула Элена, — Родилась в городке у моря, где заработать можно только за счет туристов, а всех достопримечательностей — пляж, развалины какого-то древнего города да несколько баз флота поблизости. Не была, не состояла, пару раз по молодости привлекалась — в общем, типичный портрет героини моего времени.
— Возле моря, — сказала Лиз мечтательно, — А какого цвета в том мире моря? Бирюзовые, как Русалье? Или с чёрной водой, как Вечное? А может, оранжевое, вроде Закатного океана? Я видела на картинках в книге…
— А вот и нет, — хмыкнула Элена, — Ты учти, совсем разный набор минералов! В моем родном мире моря преимущественно зеленовато-синие; таким было и то, возле которого я жила. Хотя, кстати, у нас, там оно называется Чёрным. Раньшее не понимала, какие глюки надо было поймать мореплавателям, чтобы так назвать? Кучу теорий в свое время прочла. А оказалось все до смешного просто — оно расположено там же, где в этом мире плещется чёрное, как нефть, Вечное Море. В древности, когда границы межмирья были тоньше, мореплавателей иногда выбрасывало туда-сюда. Крепкие, должно быть, были ребята, я, когда впервые все это увидела, чуть крышей не тронулась, а они ничего: вернулись, ещё и название с собой прихватили… Ладно, хватит географии, мне она и в школе не особенно давалась! А жизнь у меня была обычная: не тужила, втюхивала покупателям с деньгами, но без фантазии штампованные коттеджики у моря, спала под настроение с начальником и копила, как хомяк, на собственный домик на берегу — подальше от людей и в японском стиле.
— Японском?…
— Как жилища лис, — махнула хвостом Элена, — Та же история, что с Чёрным морем — очень тонкая ткань реальности, потому культуры взаимодействовали довольно плотно. Но не думайте, что я всегда была такой вот умной и могла читать лекции о соприкосновении миров, это все благодаря Осу, который почти заставил меня изучить вопрос. А попала я сюда чушка-чушкой, была свято уверена, что это загробный мир такой причудливый, ну, или предсмертный бред. В общем, выпьем же за то, как приятно иногда ошибаться!
Ирейн тут же поддержала тост — он того, как ни крути, стоил.
— Ух, хорошо идёт!.. Так вот, началось для меня все, как ни странно, с состоятельно-обстоятельной клиентки, которую на меня и спихнули-то по случайности. Бабень совершенно потрясающая: чистой воды силиконовое изделие с тоненькой ванильной сигареткой в зубках и вечно вакантной должностью головного мозга. Правда, как часто бывает в таких ситуациях, это с лихвой компенсировалось недюжинным энтузиазмом, благодаря которому она вполне удачно выскочила замуж за престарелого папика, поистине ослиным упрямством и незамутнённой страстью к дайвингу.
