— И ведьма сказала девочке: я исполню все твои желания, ты станешь прекраснее всех на свете, но взамен съем твое сердце. А заместо него вставлю сотканное мной из тысяч слёз, связанное сотней нитей, изукрашенное нетающим инеем. И глаза твои станут, чисто озёра, ловушкою для любого, кто в них поглядит — король или принц, и будешь ты, ударившись оземь, летать лебедем… Гули-гули… и есть чужие сердца.
— Гуи-гуи!
— И девочка стала такой красавицей, какую и в сказке не всякой опишешь: прекрасные очи в пол-лица, золотые волосы до земли, колдовской силы немеряно. Одна беда, одно условие — есть любое сердце, которое её красу полюбит, иначе — снова быть той самой, уродливой и гонимой, и ничьи глаза на неё с теплом не поглядят. Но она согласилась — и столетиями девушка была счастлива да прекрасна, летала белоснежным лебедем, становилась героиней добрых сказок и безжалостно сжирала чужие сердца. А потом…
Ирейн, поглощенная в этот жутковатый рассказ, вздрогнула, когда дверь резко распахнулась.
— У нас на кухне русалка в бочке из под селёдки!!! — сообщил Жужа, — И они с Лиз того…
— Ссорятся? Дерутся?
— Не-а. Они напитки дегустируют! Алкогольные. Просили вас позвать!
— Иди, — хмыкнула Фло, — Потом как-нибудь сказочку доскажу. Вету можешь со мной оставить — вам там и без неё будет, чем занять себя!
— Хорошо, — кивнула Ирейн, — Спасибо, Фло. Мне никогда с тобой не рассчитаться за все, что ты делаешь для меня!
— Глупости, — отрезала женщина, — И непонятно, кто кому ещё спасибо говорить должен. Хочешь меня отблагодарить — держи ушки на макушке, внимательно слушай, что будет сказано, и ищи союзников — чует моё сердце, они тебе ой как пригодятся!
Иллюзорный вестник, используемый подопечными Иса, застал князя в несколько растрепанных чувствах. Тир опасался, не пережал ли, не слишком ли сильно закрутил гайки, поручая Казначею освободить трактир от лишних глаз и ушей. Проблема была в том, что позволить себе бездельничать и дальше они не могли никак: Воонтэ расстарался на славу, некоторые оборотничьи дома уже открыто предлагали провести часть переговоров подальше от людских королей, то бишь, в трактире княгини. И, если тех же Белок ещё можно было тактично и витиевато послать, то Лисы, Коты и Медведи — не тот контингент, которому стоит отказывать. Собственно, нагрянуть весь этот зверинец мог с минуты на минуту, и, как бы легко оборотни не относились ко всяким правилам приличия, Ирейн все же должна быть хоть минимально к этому готова. Однако, видеть в её глазах боль и растерянность от этого было ни на йоту не приятнее.
— Драконий князь — самая проблемная должность для романтических отношений, — сообщил Тир печально.
— Она поймёт, — хмыкнул Ар, — Довольно умная для человека, не могу не признать.
Именно этот момент и выбрал вестник в виде большущего, с ладонь ночного мотылька с черепушкой на башке и усиками-метёлками, чтобы закружить меж друзьями, предлагая подставить ладонь для посадки. Князь ничтоже сумняшеся послушно это сделал.
"Мой князь, — зазвучал в его голове мелодичный женский голос, — Вы окажете мне немалую услугу, если согласитесь встретиться на нейтральной территории для обсуждения вопроса с няней для её светлости и получения мной дальнейших инструкций"
— Я отлучусь, — сказал Тир негромко, — Кажется, у госпожи Раоки есть для меня вести.
— Мы что, действительно ей доверяем? — вздохнул Ар, — Меня одного волнует, что она — иностранная шпионка?
— Бывшая. И потом, у всех свои недостатки, — дипломатично пожал плечами Тир. Сам он, зная неумение Иса привязываться и его паранойю, был просто рад появлению в его окружении ещё одного существа, способного заставить ледяного дракона улыбаться. А уж кем там эта фейри была и даже кем является, дело десятое: порой иностранные шпионы полезней собственных, эту истину Ос успел основательно вбить юному и категоричному до возмутительного князю в голову.
Мотылёк привёл дракона на окраину, к девице, сидящей на каменном заборчике у колодца и безмятежно болтающей ногами. Её рыжие волосы были заплетены в хитрые косы-бублики, надёжно скрывающие острые ушки, нос расцвечен веснушками, а из причёски залихватски торчало перо. Довершало образ чуть великоватое белое платье с вышивкой, слегка обнажившее молочно-белое плечо, и башмачки с застежками сзади — на северный манер. С первого взгляда — а по хорошему, даже с десятого — сию деву легко было принять за чью-нибудь недалекую родственницу из глубинки.
— Мой князь, — она слегка склонила голову, — Рада, что вы нашли время.
— Приветствую, — Тир ошеломленно оглядел фейри, в очередной раз поражаясь её способности к мимикрии, — У вас новости об этой Фло?
— Да, и весьма любопытные, — фейри почесала нос и прищурилась на солнце, — Собственно, никакой Фло не существует в природе, а как её зовут на самом деле — отдельный интересный вопрос. Нет ни записей о рождении, ни любых подобных документов. Однако, у меня был неограниченный бюджет и много-много любопытства, потому я докопалась до одного любопытного момента: с появлением Фло исчезла некая вдовушка Лорель, девица дивной красоты, чей муж был зверски убит в первую брачную ночь — вырванное сердце, растерзанный труп и прочие прелести. Впрочем, рождение Лорель тоже фикция, её появление совпадает с другим убийством того же толка. Тут мне стало очень-очень любопытно, и, поскольку на севере записи ведутся не слишком точно, историю — ну, предположим, Фло — я смогла проследить только до сотого трупа. Насколько могу судить, эта Фло — нечисть неизвестной этимологии, вынужденная с разным интервалом закусывать сердцами разумных. Возможно, связана с местным культом Тьмы Предвечной — тут её называют Морой, и одним из животных-символов её является белый лебедь. Между тем, в десяти случаях в записях об убийстве на разный лад упомянуто нечто вроде "лебедь-оборотень". Все жертвы были мужчинами, в большинстве своем люди, но это даже неудивительно — кого из древних ещё исхитрись убить. В целом, это все, что мне и ребятам удалось раскопать на данный момент.
Тир едва сдержался от ругательства. Вот ведь…
— Что я должна сделать в связи с этим, мой князь? — вопросила Раока, накручивая локон на палец.
— Пусть это существо навсегда упокоится, но так, чтобы моя пара не знала о её судьбе. Сделай все тихо и чисто, а после жди указаний.
— Да, мой князь, — растянула пухлые губки в улыбке фейри, — Быть по воле вашей! На такое я ещё никогда не охотилась…
— …И вот, можешь вообразить, — говорила Лиз с непередаваемым горьким ехидством, какое бывает только у очень пьяных людей, — Мы с Аннэль были врагинями с самих детских лет, потому что она же у нас такая благочестивая, патриархальными южными устоями воспитанная да высокодуховная, что хоть плачь от умиления и за стекло помещай. Это я у нас в семейке была оторва, потом шлюха да дальше по там-тарарам списку, а она и родителям на меня стучала много и с удовольствием, и девственность хранила для гипотетической свадьбы, и лапки лодочками складывала, и на меня глядела с таким скорбным неодобрением, прямо чисто кающаяся добродетель с картин для сторонников единобожных аскетичных учений. И ладно бы ей, как Долговязая Милли, было на самом деле все равно на мальчишек — известное дело, бывают и такие, кого шашни, свои и чужие, не интересуют вовсе, им подавай книги, магию, искусство, тут нужное подчеркни — но с Аннэль был другой случай. Она моих любовников поименно получше меня помнила и сплетни собирала, как заправский детектив — чтобы было чем отца за ужином осчастливить, не иначе. Ох, как он избивал меня розгами, только на животе и могла лежать!
