– Да ладно, иди уже… Хватит меня дразнить…
На кухне тем временем снова что-то упало, и они прыскнули вперед, как мыши. Тата – в ванную, Паша – на кухню.
Через двадцать минут Тата влетела на кухню, уже одетая и причесанная. Аллочка сидела за столом насупившись, Паша выкладывал яичницу на тарелки. Обернулся к ней от плиты, улыбнулся… И она ему улыбнулась в ответ. И даже в этих летучих улыбках было что-то особенное – будто они обменялись друг с другом нежностью…
Тата села за стол, проговорила весело:
– Доброе утро, доченька! И чем же ты шумела на кухне? Разбила что-нибудь, да?
– Ничего я не разбила… – пробурчала Алла, отворачиваясь к окну.
Паша глянул на дочь внимательно, потом поставил перед ней тарелку с яичницей, произнес тихо:
– Ешь, Аленький… Все равно на первый урок опоздала, ешь…
– Не буду! – вскинула девочка на отца обиженные глаза. – Сам ешь свою яичницу, если хочешь!
– А почему? Я сделал так, как ты любишь… Чтобы желтки не растеклись…
– Сказала же, не буду!
– Ну, тогда чай с бутербродом…
– И чай не буду!
В повисшей тишине стало слышно, как с улицы доносится звонкий плач соседской Маришки, а потом и голос ее молодой матери, сдобренный сердитой порцией досады:
– Ну что же это такое, а? Не успела из подъезда выйти, а уже запачкалась! Почему тебя все время в эти лужи тянет, Маринка? Как мы теперь в поликлинику пойдем, а?
– Опять Маришка хулиганит, смотри-ка… – проговорил Паша, обращаясь к Аллочке. – Еще и ревет…
– И пусть хулиганит! Пусть ревет! Мне-то что!
– Аленький, что с тобой сегодня? Что-то случилось, да?
– Ой, да ничего не случилось! Оставьте меня в покое, понятно? Вы, оба… Оставьте меня в покое, слышите?
Последняя фраза прозвучала на звонкой и слезной ноте, и Павел уставился на дочь в недоумении. Хотел еще что-то сказать, но Аллочка уже сорвалась с места, опрометью кинулась из кухни, и вскоре они услышали, как громко захлопнулась входная дверь. Так громко, что звякнули чайные чашки в шкафу.
– Что это с ней, Тань? – испуганно спросил Паша, садясь за стол.
– А ты разве не понимаешь? – вздохнув, грустно ответила Таня. – Она просто ревнует тебя ко мне, вот и все… Почувствовала что-то, видимо… Какую-то угрозу для себя…
– Да ну! Не говори ерунды.
– А это не ерунда, Паш. Это вовсе не ерунда. Это синдром Электры во всей красе, в ярком его проявлении!
– Не понял… Что еще за синдром Электры?
– Давай я вечером тебе все объясню, ладно? Я и сама все это недавно узнала и поняла… Буквально вчера… И про себя поняла, и про моего отца, и про тебя, и про Аллочку…
– А откуда узнала?
– Я с психологом разговаривала, Паш. Моя начальница по первому образованию психолог.
– Хм! Синдром Электры… Придумают же… Я и не знал, что все так серьезно!
– Это очень серьезно, Паш. Очень. Я сама через это прошла, половину жизни себе испортила… И чуть не потеряла главное, самое дорогое, что у меня есть…
– А вот с этого места подробнее, пожалуйста!
– Да, но… Давай не сейчас, ладно? Давай вечером… Мне и правда бежать пора! Сегодня у меня день очень ответственный! Сегодня меня могут назначить начальником отдела, представляешь? Я столько ждала этого дня… Но вот он наступил, а большой радости почему-то нет… Будто и не важно все это – назначат меня, не назначат… Теперь мне другое важно, Паш…
– И что же это другое, интересно?
– А догадайся с трех раз! – произнесла она игриво, быстро поднимаясь из-за стола. – А если не догадаешься, то сам дурак, понял? Ну все, я убежала… Я позвоню тебе с работы, ладно? Пока, Паш, пока…
Денек у нее и впрямь выдался приятно хлопотливый. Елена Васильевна ждала ее с нетерпением:
– Ну что же ты опаздываешь, Татьяна, ей-богу! Нас уже у начальства ждут! Мне пришлось приврать, что ты с утра в арбитраже.
– Извините, Елена Васильевна… Так получилось…
– Но ничего плохого не произошло, надеюсь?
– Нет, нет… Только хорошее произошло. Очень хорошее. Я вам потом расскажу…
– Ну и отлично. Я рада за тебя.
– Я и сама за себя очень рада… И вам спасибо – это вы мне помогли!
– Ну, какая моя помощь… Так, маленький толчок в нужном направлении. Ну что, идем? Неудобно заставлять себя ждать.
– Да, идем…
Из кабинета директора она вышла уже начальницей отдела. Но особой радости так и не ощутила и даже взгрустнула немного, сев за свой привычный рабочий стол… И очнулась, когда услышала знакомые голоса сотрудников:
– Поздравляем тебя, Татьяна! С назначением!
Кивнула, улыбнулась смущенно.
– А как теперь к тебе обращаться? На вы? И по имени-отчеству?
– Нет, можно без отчества. И можно на ты. Ну что вы, в самом деле, взяли и в краску меня ввели…
– Ничего, привыкнешь. Мы рады за тебя, Тань… Правда рады.
– Спасибо…
– У тебя телефон в сумке все время звонил, Тань, пока тебя не было… И сейчас тоже… Слышишь?
– Да, слышу…
Схватив телефон и увидев на дисплее Пашино имя, она спешно выскочила в коридор, ответила радостно:
– Да, Паш, слушаю…
– Ну как? Назначили тебя начальницей?
– Да… Только что, Паш…
– Я рад. Но уже успел ужасно соскучиться!
– Я тоже…
– Значит, вечером устраиваем праздничный семейный ужин по поводу твоего назначения?
– Ой, так я задержусь, наверное… Надо же дела принимать… Елена Васильевна последний день работает!
– Ничего страшного. Значит, у нас будет поздний ужин с шампанским.
– Аллочка тебе не звонила?
– Нет… Я пробовал до нее дозвониться, но телефон вне зоны… Да у них же в школе заставляют телефоны отключать, пока урок идет! Позже позвоню, когда перемена будет.
– Ага… Потом мне перезвони, ладно? Как-то тревожно у меня душе…
– Да брось. Все будет нормально. Вечером соберемся за столом все вместе… Маму позовем… А хочешь, и твою маму позовем тоже?
– Нет, не надо пока. Лучше потом, позже… Давай сначала с дочерью разберемся.
– Ну, как скажешь. Тогда до вечера?
– Да, до вечера, Паш…
А вечера с праздничным семейным ужином не получилось. Вернее, ужин был приготовлен, и стол был красиво накрыт, и огромная охапка белых роз горделиво красовалась в большой вазе посреди стола. Все было. Только Аллы не было.
