Мама пробормотала что-то Лене в ответ – уже на слезном надрыве. Лена снова ответила – было уже не разобрать что… А потом в трубке возникли гудки. Наверное, Лена сама взяла из маминых рук трубку и положила ее на рычаг.
Тата отошла от телефона, села на диван, обхватила руками предплечья, начала раскачиваться, словно хотела убаюкать сама себя. Успокоить как-то. Ну зачем, зачем позвонила мама – в такой момент? И без того на душе скверно… Еще и Лена теперь обиделась. Ну и ладно, что ж… Никогда так никогда… Расстались, значит, все мосты сожгли окончательно… А впрочем, не этого ли она хотела? Вот и пусть, пусть…
Постепенно мысли снова вернулись к Пашке, но не было в них прежнего испуганного отчаяния. Наоборот, ясность наступила такая, будто всю ситуацию со стороны увидела. И можно было самой себе правильные вопросы задать. И ответить на них, если получится.
Так. Вопрос первый. Она что, злится? Вопрос второй: если злится, значит, ревнует? И вопрос третий, самый главный… Она в Пашку влюбилась, значит? И сама не заметила, как это произошло?
Да, все так. Влюбилась. Да, было хорошо рядом с Пашкой… Очень легко… И очень тепло. А она, глупая, не увидела всего этого сразу! Да если только вспомнить, что чувствовала, когда на велике ее катал… Как щекотно дышал ей в затылок, как говорил тихо: крепче держись, Танька, не вертись и не хихикай, а то уроню! А она все равно хихикала – просто оттого, что ей было хорошо…
Наверное, это было счастье. И как же обидно это осознавать теперь, когда все ушло… и никогда больше не повторится.
Подняла глаза на папину фотографию, и сразу захотелось плакать. Будто папа сел рядом с ней, и крепко обнял за плечи, и прошептал на ухо что-то очень хорошее. Вроде того – не плачь, я с тобой. Ничего, переживем как-нибудь… Подумаешь, Пашка! Это всего лишь первое твое разочарование, сколько их еще будет…
Да, наверное, папа ей сказал бы что-то такое. Да…
Встала с дивана, подошла к фотографии, нежно огладила ее ладонью. И вдруг увидела и сама поразилась увиденному! А ведь Пашка-то на папу похож! Очень похож! А она и не поняла, не разглядела сразу! Значит, вот почему ей так хорошо было с ним рядом… Вот почему!
А еще это значит, что Пашку отдавать нельзя. Нельзя, и все! И зря она так расклеилась, что потеряла способность соображать. И способность действовать тоже.
Улыбнулась отцовской фотографии, вздохнула легко, расправила плечи. Все, хватит ныть, надо и впрямь предпринимать что-то. Нельзя отдавать Пашку этой Оле, нельзя! И спасибо тебе, папочка, что подсказал…
Теперь надо придумать, как устранить эту Олю. Самой придумать. Потому что никто никакого совета не даст. И вообще никто ничего ей не даст, не принесет на блюдечке, она сама себе воин и добытчик. Вот и Пашку надо тоже добыть… И замуж за него выйти! Любыми путями добыть…
Легла спать почти успокоенная. Спала всласть, до обеда. Встав с постели, долго глядела в окно – вдруг Пашку увидит… Потом набрала номер соседского телефона – никто не взял трубку. Ну да, Наталья Петровна на работе, а Пашки нет дома. Значит, от своей Оли так и не приходил… Или пришел утром и снова ушел, пока она спала.
Тата едва дождалась вечера, когда Наталья Петровна вернулась с работы. Тут же придумала повод, чтобы зайти к ней: схватила в руки блузку, которую накануне умудрилась испачкать кетчупом в институтском буфете. Так, с блузкой в руках, и зашла…
– Вот, Наталья Петровна… Не подскажете, как это пятно вывести?
– Да уж, задача… – вздохнула та, разглядывая пятно. – Я знаю, что в таком случае перекись водорода с содой помогает… Надо их смешать, обработать пятно и ждать полчаса. У тебя есть перекись водорода?
– Не-а… И соды тоже нет, по-моему.
– Что ж, давай мы сейчас попробуем это сделать… Пойдем в ванную, у меня там все есть, в шкафчике. Обработаем пятно и оставим на полчаса. Пока раствор действует, поужинаем… Я ведь только с работы пришла… Да и ты еще не ужинала, наверное?
Когда сели за стол, спросила, как ей показалось, непринужденно:
– Как там у Паши дела, Наталья Петровна? Звонил?
– Да, конечно… Дома не ночевал, но в «Макдоналдс» на свою смену пришел. А как иначе? Знает же, что меня подведет… А после смены опять к Оле умчался.
– Но вы видели его? Разговаривали с ним?
– Ну да… Представляешь, Оля всего на две недели приехала. Оказывается, у нее бабушка умерла и там какие-то срочные наследственные дела возникли… Надо было решать…
– Значит, через две недели она снова в Америку улетит, я правильно поняла?
– Ну да… Выходит, что так…
Тата опустила глаза, чтобы Наталья Петровна не увидела в них явного ликования. Ура, ура! Просто отлично! Всего две недели, ура! Пусть он проводит свою Олю, а потом… Потом будет видно, как и что. А пока надо вести себя тихо, как мышка… А еще лучше вообще не показываться Пашке на глаза. Пусть сначала эта Оля в свою Америку улетит! Остальное потом, потом…
Конечно, с этим «потом» никакой ясности не было. Но ведь впереди еще две недели! Поэтому надо употребить их со смыслом, сделать что-нибудь этакое… Вообще интересно было бы на эту Олю хоть одним глазком глянуть. Какая она? Красивая, наверное? Модные вещи носит? Наверное, джинсы настоящие, американские? Нет, теперь тоже можно хорошие джинсы купить, конечно… И джинсы, и всякую другую модную одежку…
Вот… Во-о-от! Этим она и займется, конечно же! Собой займется, сделает из себя картинку! Волосы пострижет красиво, в самой дорогой парикмахерской, одежды, косметики всякой накупит… Можно и на французскую косметику разориться, если уж на то пошло. Правда, жалко бабушкины деньги тратить… Но ведь оно стоит того! Тут главное – не переборщить… Чтобы ее старания Пашке в глаза не бросились, а то ведь засмеет!
Всю следующую неделю посвятила походу по магазинам. Сходила на стрижку, маникюр и педикюр. Даже к косметологу записалась, потом замучила ее вопросами – как да что правильно делать. Женщина попалась понятливая и терпеливая и похвалила ее за благие стремления. Сказала, что за собой следить надо смолоду, а не когда тебе тридцать стукнет… Заодно преподала ей урок по нанесению макияжа – оказалось, это наука целая! И надо очень и очень постараться, чтобы научиться краситься так, чтобы выглядеть и ненакрашенной вовсе, а будто бы от природы лицо такое…
Через две недели была готова к борьбе. Глянула в зеркало – сама себя не узнала: до чего ж хорошенькая! И Наталья Петровна тоже ее не узнала, встретив случайно во дворе, только руками всплеснула:
– Ой, Танечка! А что это с тобой такое? Какая-то другая совсем… Даже не пойму, что в тебе изменилось… Но выглядишь – отпад просто! А оделась как замечательно! Юбочка джинсовая – прелесть! А босоножки! Ты где такие красивые купила? Подскажи адресок. Импортные, да?
– Да, кажется… Я не помню, где покупала… – небрежно отмахнулась Тата, будто речь шла о незначительных пустяках. – Лучше расскажите, как ваши дела… Давно я к вам не заходила!
