Марла украшает все сама – попытавшись без особой охоты повесить над дверью праздничные флажки, Тилли исчезает в лесу. Она возвращается, только когда начинают собираться гости, и ее белые колготки по щиколотку в грязи.
По настоянию именинницы сначала открывают подарки. Тилли, скрестив ноги, сидит на диване и, как автомат, роется в стопках подарков, рывками сдирая сверкающую бумагу и бросая игрушки в кучу у своих ног. Марла напоминает:
– Скажи спасибо, Тилли.
И Тилли отзывается эхом:
– Спасибо, Тилли, – на одной неприятной ноте.
Дальше следуют торт и мороженое. Накануне вечером, когда Марле не терпелось забиться в импровизированное убежище с вином и «Нетфликсом», она не дождалась, чтобы торт толком остыл. В результате глазурь из банки, размазанная по торту-пудингу Данкана Хайнса, растаяла, превратив голубую надпись «С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ, ТИЛЛИ» в неразборчивую кляксу. От попытки тупой стороной ножа превратить слова в мраморную поверхность становится только хуже.
Марла стоит посреди кухни, глядя на ужас, который сотворила, когда кто-то подходит сзади, и ее обнимают за талию руки с короткими ногтями.
– Привет, лапа, – говорит Кэрол. – Аборигены начинают терять терпение. Ты как?
– Погляди! – вскрикивает Марла, едва не ткнув Кэрол в глаз измазанным глазурью ножом для масла. – Катастрофа!
– Все не так плохо, – говорит Кэрол. Умолкает на секунду. – Признаем, это не так уж роскошно. Но для Тилли сойдет. И гляди, я заехала по дороге сюда в магазин, – добавляет Кэрол. – Было у меня предчувствие.
Она открывает огромную полотняную сумку из Whole Foods и ставит на кухонную столешницу банку темной шоколадной глазури.
Марла, обдумав все, проваливается еще глубже в отчаяние. Какого, вашу всеобщую мать?
– Вот, – говорит Кэрол, осторожно забирая у Марлы нож и открывая банку. – Мы можем просто… да?
Марла кивает. Из другой комнаты доносится визг Тилли: «Не трогай! Это мое!» – но сейчас она не может себя заставить этим заняться. Пока нет.
– Я сама, – говорит она, отнимая у Кэрол нож. – Можешь пойти посмотреть, чего они там раскричались?
Нанеся еще слой глазури, Марла втыкает по кругу одиннадцать простых свечей. В центр, на счастье, она ставит последнюю свечку – новинку, которую нашла в скидочном лотке в магазине. Свечка в форме толстого бутона с желтыми лепестками, и, когда Марла подносит пламя зажигалки к фитильку, та рывком раскрывается и начинает вращаться.
– Так! – кричит Марла. – Время для торта!
Она поднимает блюдо с тортом обеими руками и, пятясь, выходит из кухни.
Гости собрались вокруг обеденного стола в столовой, на всех остроконечные праздничные колпаки, кроме Тилли – у нее на макушке серебряный бант в горошек. Когда Марла входит с тортом, на котором шипит и плюется маленьким фейерверком свеча-новинка, пораженная Тилли прижимает руки к лицу.
– Какая красота! – кричит она.
Все запевают «С днем рожденья», и тут свеча-новинка начинает играть незнакомую мелодию. Все в замешательстве останавливаются, а свечка продолжает – тили-тили-тили-ти! – пока Кизья в конце концов не гаркает:
– С днем рожденья тебя! – и все перекрикивают свечку, допевая песню до конца.
Когда они заканчивают, Тилли задувает все обычные свечки одним взрывным «сшшшшш!», почти не плюясь, но как бы она ни дула на свечку-новинку, та не гаснет и не прекращает играть свою идиотскую песенку, и в итоге, чтобы Тилли не заплевала весь торт, Марла относит свечку обратно на кухню и сует ее под струю из крана – пламя гаснет, но свечка не затыкается. Марла бросает ее на пол и давит ногой, но она продолжает играть, и даже после того, как Марла зарывает ее глубоко в мусорное ведро, оттуда все равно доносится еле слышное упрямое «тили-тили-тили-ти».
– Мама, – спрашивает Тилли, когда Марла возвращается в столовую, – а желание все равно сбудется, даже если я не задула счастливую свечку?
– Думаю, да, – говорит Марла. – Свечка была никудышная.
– Хорошо, – говорит Тилли. Она размазывает мороженое по торту вилкой и отправляет в рот огромный кусок. – Хочешь, что скажу?
– Конечно, детка, – рассеянно говорит Марла.
Стив сюсюкает с Подружкой, качая ее на колене и гладя по кудрявым волосам. Если они начнут обжиматься, богом клянусь, думает Марла, перережу ей горло лопаткой для торта.
– Я думаю, ты хочешь знать, что я загадала, мама, – Тилли слизывает глазурь с пальцев, весело машет ими и добавляет: – Я загадала кое-что злое.
Правила игры в «сардинки», которые можно найти в любом сборнике детских игр, таковы: все закрывают глаза, кроме одного – он прячется. Остальные считают до ста. Когда отсчет заканчивается, тот, кто первым найдет спрятавшегося, присоединяется к нему. Следующий присоединяется к ним. И так далее и далее, пока все не забьются в одно укромное место, тесно, как сардинки в банке.
Вот какие правила Тилли установила на свой день рожденья:
– кому прятаться, выбирает Тилли;
– в доме прятаться нельзя;
– все должны участвовать в игре.
Тилли ведет гостей на улицу, забирается на садовый стул и смотрит на всех сверху вниз. Марла думает, что она ведет себя снисходительно, как королева.
– Сейчас я выберу, кому прятаться, – говорит Тилли.
Она поднимает палец и водит им с мечтательным отсутствующим лицом. На мгновение палец задерживается на Кизье, Бэбс и Стиве. Потом он дергается и опускается.
– Ты, – объявляет Тилли, указывая на Подружку. – Ты будешь прятаться. То есть ты убежишь и найдешь место, где спрятаться.
Все склоняют головы, пока Тилли ведет обратный отсчет от ста. Из-под полуопущенных век Марла наблюдает, как Подружка застывает в панике, пока счет не доходит до восьмидесяти, а потом мчится вниз по холму.
– Три-два-один, ИЩЕМ! – визжит Тилли, и все разбегаются.
Марла обходит веранду. Убедившись, что никто за ней не наблюдает, она возвращается в дом через заднюю дверь. Извини, Тилл-Билл, но она ни за что не пойдет на такой риск: отыскать Подружку и сидеть, прижавшись к ней, в какой-нибудь грязной яме в лесу. (Еще она пользуется возможностью поразнюхать. Поискать. Подменить. Ладно вам, это просто шутка. Безвредная. Просто немножко сладкой и липкой мести.)
Стив не особо любит вино, но Подружка, видимо, любит, потому что за время экспедиции Марла обнаруживает винный шкаф, в котором полно Чарли-под-винтом. Она берет бутылку совиньон блан, думает, не сходить ли за льдом, и решает, что ей достаточно лень, чтобы пить теплое. Закончив экспедицию, она сбрасывает туфли, кладет ноги повыше и устраивается на диване с остатками торта.
Марла выпила уже полбутылки вина, когда, подняв глаза, видит в дверях свою дочь. Руки Тилли тяжело висят по бокам, в очках отражается вечернее солнце, из-за чего они страшновато непрозрачные.
