«Да послужит это предостережением всем ненавистникам и притеснителям‚ которым не терпится нас уничтожить‚ и пусть исчезнут они все!»
Светлячки разгорятся на пути…
…прокладывая тропу в надземелье.
Радуга раскинется красочным заверением, сияющей бездонностью обновления.
Потекут вспять звуки, стихая, замолкая, примиряясь с неизбежным.
Шуберт, непременно, Шуберт. Скрипка. Фортепьяно. Виолончель.
И начнется движение одностороннее.
Одностороннее – потустороннее, за пределы биографии, в звездную непостижимость, где нет «верха» и нет «низа», нет «прежде» и «потом», «всегда» и «никогда».
Сквозь прорехи в облаках пробьются столпы света – органными трубами. Вознесется ликующий старик, легок и покоен. Поспешит следом старик опечаленный, светел и лучист. Чтобы за четыре взмаха крыла одолеть Вселенную из конца в конец, на подступах к полному освобождению, высматривая с высоты наготу земли.
Душам положено взмывать.
«…как тебе его работа, друг мой?..»
«…странно. Очень странно. Собрано немало всякого, вроде в посмертном сборнике…»
«…он и есть таков. Каждое сочинение – посмертное, автор иной, и работы будут иными, если, конечно, будут…»
Завершим послесловием, самой его малостью.
Кого не касается, можно пропустить.
Мир наш, привычный, обжитой, покрывается трещинками наподобие фарфоровой чашки, доставшейся по наследству. Дед мой родился при конной тяге и дожил до трамваев-автобусов. Отцу моему достались ламповые приемники с телевизорами, к которым привыкал. Прожить бы с вертолетами-самолетами, но эти, но электронные чудища, побеги технологического буйства, мельчающие и мельчающие, стремительно заползающие в дом, в карман, в ухо, разбухающие от неисчислимых сведений, – не приноровиться.
Лежишь ночами без сна, прислушиваясь к шевелениям за окном. Мир дышит иначе, судорожней, что ли, выговаривает тайну, тебе недоступную. Дыхание его – не твое. Вдохи его, выдохи – не заглушить подушкой на ухе. Уйдем – в каком архиве сохранятся наши ощущения? И сохранятся ли? Мы отсмеялись своим смехом‚ отплакали своими слезами, какая бессмысленная трата, каких чувств!..
Выносишь на рынок опыт и накопленные знания, но товар залеживается на прилавке‚ позавчерашний‚ нарасхват‚ товар‚ для которого не найти покупателя. Знакомятся на экране, договариваются на экране, скоро появятся семейные отношения по интернету, без прикосновений души и тела, томления и стона обладания. «Господи, хорошо-то станет! ”Close” – и нет его. ”Open” – и выбирай любого…»
Эта работа – к завершению срока, отпущенного сочинителю здесь и сейчас. Ты его отработал, свой срок, за уши втянутый в очередное тысячелетие, был неплох в нем – можешь погордиться на уходе. Сын, муж, отец, запойный сочинитель. Время твое ушло, не огорчайся, наступил иной век, иной: так и должно быть. Явились другие, со смартфоном и GPS, внесли в обиход флешмоб и профлеш, скриншот, юзерпик и спойлер, даже трейлер к триллеру, которые валятся на неподготовленную голову, подменив прежние испытанные понятия.
Книга эта несет освобождение автору: что захочется сочинить после нее? Может, она понадобится тому, кто попытается понять нас, проживших в иных измерениях, в реалиях и домыслах отбывшей эпохи, оттого и попытка моя – разобраться в самом себе, в затаенных устремлениях и умолчаниях, оставить после себя книгу своих книг, эхом давних и нынешних ощущений.
Завершается повествование, а с ним и мнимые реальности, к которым нет и не может быть привыкания, высмотренные в ночи, в прогулках по потолку, выстраданные на исходе дней, в привилегии воображения.
А больше сказать нечего.
Иерусалим, 2014-2016
«День открытых обложек» вобрал фрагменты из книг автора:
«Коридор», Москва, 1968 год.
«Первый этаж», Москва, 1971-1973.
«На ночь глядя», Москва, 1974-1976.
«Врата исхода нашего», Москва-Иерусалим, 1974-1980.
«Зона отдыха или 15 суток на размышление», Москва, зима 1976-1977.
«Не прошло и жизни. Взгляд затянувшегося прощания». Москва-Иерусалим, 1977-1997.
«Люди мимоезжие. Книга путешествий», Иерусалим, 1982-1983.
«Грех жаловаться. Книга притч», Иерусалим, 1984-1997.
«Слово за слово», Иерусалим, 1989.
«С того дня и после», Иерусалим, 1996.
«Срубленные зимой», Иерусалим, 1996.
«Смерть геронтолога», Иерусалим, 1998-2001.
«Против неба на земле», Иерусалим, 2002-2008.
«Может, оно и так…», Иерусалим, 2008-2011.
«Шёл старый еврей по Новому Арбату…», Иерусалим, 2011-2013.
