Парень затравленно оглянулся, сообразил, видимо, что по лестнице убежать сможет разве что на пятый этаж, откуда прыгать будет совсем уж грустно, и, демонстрируя, что еще не все мозги ушли в стероиды, осторожно приблизился. Поляков тут же съездил его по роже, понаблюдал, как тот ворочается, пытаясь встать, и поощрительно улыбнулся:
– Вот и молодец, вот и правильно. Веди меня к своей машине. Раз уж вы, говнюки, мне осмелились стрелку забить, то сам же меня и отвезешь. Ну!
Во двор они вышли вдвоем. Вроде бы небрежный, но в то же время чувствительный хват за шею и едва заметное покалывание кончиком ножа в области почек настраивали пленного на благодушный лад и склоняли к сотрудничеству. Ушибленный первым так и лежал возле подъезда. Живой, конечно; упав с пролета между первым и вторым этажами довольно сложно убиться насмерть. Однако же, об асфальт приложился здорово и вдобавок к ушибленным ногами Полякова легким добавил еще и пару-тройку переломов. Лежал, шевелясь, будто раздавленный червяк, и матерился. Проходя мимо и услышав пару нелестных слов в свой адрес, Сергей потратил две секунды на то, чтобы точно рассчитанным пинком свернуть ему челюсть. Некультурно, конечно, бить лежачих и неспортивно, однако же дело того стоило. В общем, пострадавший заткнулся, а Поляков со своим невольным спутником прошли к машине.
Стоит признать, тачка была крутая. Лет двадцать назад. По сравнению с ней стоящая неподалеку машина Сурка выглядела настоящим венцом автомобильной мысли. Когда-то в понторезках вроде этой рассекали бандюки, сейчас же, на взгляд Полякова, это было ржавое ведро, набитое болтами. Да еще и на изрядно сношенной резине. Главное достоинство – шильдик на капоте и наглухо тонированные стекла. Даже лобовое. Как эти кадры через него хоть что-то видят, особенно ночью? Нет, как ни крути, а противостояла ему мелкая шпана, не более того.
Дверь машины не была закрыта. Что же, тем лучше. Короткий расслабляющий удар, втолкнуть потерявшего на несколько секунд связь с окружающей действительностью пленного на место водителя, а самому обойти транспорт и спокойно сесть в пассажирское кресло. Что-что, а крутиться за рулем по городу, толком не зная его, Поляков не собирался. Усмехнулся, глядя на приходящего в себя парня, решительно пристегнул неудачливую тушку ремнем и упер нож ему в промежность.
– Ну что, мальчик, тебя как зовут-то?
– Станислав, – прохрипел еще не отошедший до конца от шока, вызванного переменой статуса, пленный.
– Стасик, значит… В студенчестве мы так тараканов называли. Очень тебе подходит, да… В общем, дорогой мой человечек, выбор у тебя небогатый. Или везешь меня туда, где вы держите моего друга, или я рукой шевельну – и все, будешь красиво петь и хорошо танцевать. И да, не стоит мне рассказывать, что ты не при делах, все равно не поверю. Как, согласен? Ну и молодчинка. Все, поехали давай. Время – деньги, а их у тебя нет и не будет.
Как водителю, местному герою подворотен до Сурка было далеко. Однако же рулем он крутил вполне исправно, ибо – не идиот. Аккуратно ехал, не превышал, да и в местных переулках ориентировался. Пять минут – и они на месте, Поляков едва успел Леночке отзвониться. Просто замечательно!
Если район, из которого они выехали, можно было назвать депрессивным, то конкретно это место смело относилось к городским трущобам. Когда-то давно, еще в благословенные сталинские времена, их заселяли репрессированными. Ну, как репрессированными – в любой стране с мировыми трендами в законодательстве предателей расстреливали. Как вариант, вешали за шею. И только в Советском Союзе им давали шанс на перевоспитание.
Вот и сгоняли в такие вот провинциальные городки, будущие центры отечественной промышленности, всяких бандеровцев, лесных братьев и прочую шелупонь. Не всех, конечно – тех, кто реально замарался в крови, чаще всего отправляли севернее, валить лес, разрабатывать уран или еще как-то отрабатывать свою никчемную жизнь. А вот тех, кто вроде бы и виноват, но при сотрудничестве с немцами расстрелами не занимался, просто тихо поддерживая захватчиков, частенько отправляли на «вольные» поселения. Вот как здесь. И в результате образовывались целые улицы, застроенные непривычного вида, неказистыми, но вполне добротными домами. И жили в них такие же неказистые люди. Потом кто-то, отбыв срок, уехал, кто-то остался, сменились поколения, дома меняли хозяев, ветшали, ухоженные когда-то огороды зарастали сорняками…
Сейчас здесь было конкретное «не-пойми-что». Вроде бы и город, а в то же время деревня деревней. Часть домов уже рассыпалась от ветхости, часть, наоборот, превратилась во вполне респектабельные особняки. Ну а кое-какие остались в первозданном, хотя и весьма потрепанном годами виде. К одному из таких домов они и подрулили.
– Ну что, Стасик, как вы заезжаете внутрь?
– Сигналим…
– Это замечательно! Чего ждешь? Бибикни, пусть открывают.
Тот послушно придавил клаксон, и через минуту широкие створки ворот, то ли обитые железными листами, то ли из них и сделанные, открылись. В проеме нарисовалась отвратительно различимая из-за тонировки фигура, сделавшая приглашающий жест – заезжай, мол. Ну что же, мы не гордые, можем и заехать.
Позиция выглядела удобно. Задняя дверь есть, а вот окон нет. Милое дело. Слегка тюкнув водителя по голове, чтобы посидел за рулем минут несколько и без сознания, Поляков вылез. Подошел к запирающему ворота типусу средних лет, весьма потрепанной, под стать дому, наружности. Тот как раз заканчивал запирать ворота, ругаясь под нос на жлобов, что даже помочь не хотят, и не соизволил даже обернуться. Край непуганых идиотов, гос-споди!
Привратник очень удивился, ощутив на шее твердые, словно гвозди, пальцы. И без малейшего сопротивления рассказал, что, где и как в доме. Весьма разумно с его стороны, и даже применять дополнительные меры воздействия не пришлось. Абсолютно добровольное сотрудничество. Да, конечно, пальцами под уши давить – это больно. Но совсем не так, как можно сделать, зная анатомию. А ведь тренер факультативно это показывал! Зачем только? Но вот, пригодилось. Так что побеседовали за жизнь, после чего оставалось лишь «приголубить» «языка», обеспечивая ему долгий и здоровый сон. Охлопал карманы, нашел классическую «зоновскую» финку с наборной ручкой и кастет. Ну надо же, а думал, блатная романтика уже вечность как вышла из моды. А мужик – идиот! Статью в кармане таскать – это надо же додуматься! Нет, щенки, которых Поляков уделал в подъезде, если внимательно посмотреть, все же умнее. Их железки-складники хоть и имеют устрашающий вид, на проверку ни одна экспертиза холодным оружием не признает. Впрочем, это не его проблемы, решил Сергей и направился к дому.
Несуразность происходящего начала доходить до Полякова как раз в этот момент. Он – бывший менеджер, который по-настоящему дрался только в детстве. А сейчас… за последнее время он не только научился бить рожи лучше какого-нибудь доморощенного терминатора, но и делать это без каких-либо свойственных мирному человеку метаний. Просто, четко, быстро. Раньше ему бы и в голову не пришло лезть в чужой гадюшник. И никаких эмоций, даже намека на негатив не прослеживается. Что с ним творится? Но мысли шли словно бы параллельно основному потоку сознания, Поляков даже шагу не замедлил. И спокойно, безо всяких рефлексий открыв незапертую дверь, зашел внутрь.
