Я побежал на зов, благо моя команда сидела неподалеку.
– Курсант Глейман явился!
– Где ты болтаешься весь день, курсант! – проворчал Петр. – Короче… Алькорта принял радиограмму от нашего командования. Нам приказано… хм… проконтролировать развертывание «Группы Глеймана» для прорыва. Не надо так на меня пялиться! Я так понимаю, что командование хочет перепроверить сведения, которые им передали из штаба твоего отца. В общем, придется поработать проверяющими. Ну, блин, хватит морщиться – мне самому это неприятно, словно они полковнику Глейману не доверяют.
– Да не морщусь я, это от солнца! – хмуро сказал я. – Прекрасно понимаю, что любые данные требуют многосторонней проверки. И если мы здесь единственные как бы независимые от отца, то… Как будем передвигаться? Пешкодралом мы передовые части не догоним – они сплошняком на колесах и гусеницах!
– Я еще утром отжал у начштаба трофейный мотоцикл! – усмехнулся Валуев. – Блин, как знал, что придется действовать автономно!
– Так мы вчетвером на нем не поместимся! – удивился я.
– А вы вдвоем поедете! – с кислой миной на лице сказал Альбиков. – Мы с Алькортой здесь останемся, нам с нашими рожами немцев достоверно не изобразить!
– В смысле – не изобразить? – еще больше удивился я.
– А Петя решил немного… э-э-э-э… расширить задание! – совсем убитым голосом сказал Альбиков.
– Мы с тобой, пионер, не только наших проконтролируем, но и чужих! – В отличие от Хуршеда, сержант Валуев излучал радостное предвкушение. – Поедем в немецкой форме на немецком мотоцикле с немецкими документами! Ты ведь ничего из перечисленного не потерял?
– Никак нет, товарищ сержант! – обрадовался я – ведь шариться по немецким позициям совсем другое дело, нежели проверять своих.
– Ну, так пошли! – хлопнул меня по плечу великан. – Остальные: на месте! За старшего – сержант Альбиков! Алькорта: слушать эфир!
Собирались мы недолго – снова надели под отечественные маскхалаты немецкие мундиры и нахлобучили на голову немецкие фуражки. Так и выдвинулись – нагловатый молодой офицерик и громила унтер. Из оружия прихватили МР-40 и «Парабеллум», ножи.
Проводить нас до рубежа развертывания передовых частей вызвался лейтенант Вадим Ерке. Он уже успел сгонять туда и обратно раза два. Хотя мы, наверное, и сами бы не заблудились – после прохода через лес трех десятков танков и полусотни автомашин осталась широкая просека с крепко утрамбованным покрытием.
– Когда начнется прорыв, товарищ лейтенант? – спросил я. – Говорили, что в полдень, а сейчас уже первый час!
– Приказ был: по готовности! – рассеянно ответил Ерке, думая о чем-то своем.
Я рулил нашим «пепелацем» марки «BMW», Вадим сидел за моей спиной, а Петя с удобством разместился в коляске. На каждой кочке Ерке шипел от боли в сломанных ребрах, но старался «держать фасон» – никак не комментировал вслух особенности моего вождения по пересеченной местности – хотя я, в общем, не особенно и гнал – так… километров под тридцать…
– И кто оказался не готов? – не унимался я, и тут впереди загрохотало.
Да так мощно, словно там одновременно работало под сотню артиллерийских стволов. Впрочем, почему это «словно»? Именно сотня стволов разных калибров там сейчас и исторгала раскаленный металл. Смешанный артполк и танковая дивизия, равная по количеству боевых машин батальону.
Час спустя мы догнали арьергард ударной группы – он состоял почему-то из одной только пехоты, явно без всякой приставки «мото». Подразделение, численностью около батальона, причем батальона полнокровного, человек в триста-четыреста, расположилось на отдых под прикрытием деревьев. Красноармейцы, вытянув шеи, прислушивались к звукам боя, шедшего где-то впереди. Там грохотали десятки орудий и трещали сотни пулеметов – замес шел совсем не детский. На немецкий мотоцикл с сидящими на нем подозрительными типами в характерных фрицевских фуражках косились, но, увидев лейтенанта Ерке, сразу отворачивались.
Я довел «пепелац» до края леса и остановил за толстой сосной. Мало ли – шальной снаряд, осколок или пуля, и останемся без средства передвижения. Мы спешились и, пригибаясь, добежали до самой опушки. Впереди расстилалась небольшая, три на четыре километра, равнина, сжатая несколькими лесками. Ее пересекала наискосок хорошая «шоссированная» дорога.
Я сразу узнал это место – именно по этой дороге мы проезжали, вернее, прорывались с боем три дня назад на трофейном бронетраспортере. Примерно в километре находился ротный опорный пункт, усиленный батареей ПТО, солдат которого мы напугали «русскими танками». Сейчас там присутствовали вполне реальные танки, в количестве шести штук. Они, с виду неторопливо, утюжили окопы, и было заметно – ответного огня немцы не вели. Похоже, что на этом рубеже бой уже закончился. Это подтверждали и мелькающие там же фигурки красноармейцев – выстрелы звучали одиночные, добивающие, контрольные.
Ожесточенный бой в этот момент шел в трех километрах левее у большого села Лозовая. Его штурмовали основные силы ударной группы – два десятка танков и до пятисот человек пехоты. По селу работала невидимая отсюда артиллерия. Прямо на наших глазах передовые танки и пехотинцы скрылись за домами околицы и сразу же, по команде, наша артиллерия стихла, чтобы не попасть по своим.
Мне стал понятен замысел прадеда: ударный отряд сделал по лесу приличный крюк и вышел к опорному пункту с фланга – фрицы продержались не более получаса. И Лозовую брали штурмом с направления, откуда враги совершенно не ожидали. Теперь, обеспечив себе выход на оперативный простор, «Группа Глеймана» пойдет на юго-восток, громя тылы Клейста, – танки и мотопехота на острие прорыва. А село сейчас займет вот это сидящее в лесу подразделение. Займет, полностью зачистит и будет удерживать, пока через него не выйдут основные силы. Поэтому здесь и нет грузовиков – для удержания населенного пункта они не нужны.
Я изложил свои мысли Вадиму, и лейтенант подтвердил мои догадки, назвав эти четыре сотни пехотинцев «стрелковой дивизией» – это было всё, что от нее осталось после трех месяцев непрерывных боев. Причем командовал «дивизией» цельный полковник по фамилии Исаев.
– Он, случайно, не Максим Максимович? – ляпнул я.
– Нет, он Николай Александрович! – удивленно глянул на меня Ерке.
– Ладно, проехали! – снова брякнул я и, чтобы скрыть неловкость, повернулся к Валуеву. – Куда будем путь держать, товарищ сержант?
– Думаю, что нам нужно съездить вот туда! – Петя показал направо. – Помнишь, в том леске полевой пост стоял с танком?
– Который мы вырезали под ноль? – с удовольствием вспомнил я.
– Верно, пионер! – кивнул сержант. – Сдается мне, что это направление останется неприкрытым, и нам нужно узнать, не придет ли оттуда опасность для всей группы! Лейтенант, здесь мы тебя покинем!
– Надолго? – с тревогой в голосе спросил Ерке.
– До вечера вернемся! – успокоил Вадима сержант. – Поехали, пионер!
