– Ай, молодец! – снова похвалил прадед и чмокнул меня в макушку. – Конечно, не скажу! А когда направление вскроется войсковой разведкой, то будет уже поздно: моя группа – высокомобильная, вся пехота на грузовиках, вся артиллерия на моторной тяге. Мы можем тридцать-сорок километров в день проходить, что уже и показали, когда от немчуры драпали неделю назад. Все слабые звенья, типа машин с запоротыми движками, поломанными трансмиссиями и прочее, давно отвалились. Даже тот «Т-35», который ты видел, – дошел сюда своим ходом! Замечу: единственный из своих собратьев! А было их около шестидесяти.
– И я так понимаю, что прорываться вы будете не на восток, да?
– Сам сообразил или подсказал кто? – весело прищурился прадед.
– Что тут соображать-то… На этом направлении нас точно ждут…
Мы вышли к берегу ручейка, сразу потянуло прохладой. Спустились по хорошо натоптанной тропинке к длинным, сколоченным из жердей мосткам, на которых три десятка голых парней стирали обмундирование. Окрестные кусты были украшены развешенными на просушку бязевыми рубахами, синими семейными трусами и кальсонами. С гигиеной в подразделении, видимо, всё в порядке.
Впрочем, с дисциплиной тоже… Увидев подполковника, бойцы, побросав работу, вытянулись по стойке «смирно», что, учитывая их внешний вид, выглядело довольно комично. А выглядевший чуть более старшим, чем прочие «нудисты», юноша подошел к прадеду строевым шагом и, не отдавая воинское приветствие, поскольку был без головного убора (к пустой голове руку не прикладывают!), а просто прижав руки к бокам, громко отрапортовал:
– Товарищ подполковник! Третий взвод второй роты третьего батальона сто тридцать пятого стрелкового полка проводит банно-прачечные мероприятия согласно распоряжению командира полка! Больных среди личного состава нет, вооружение исправно! Доложил младший лейтенант Савицкий!
– Вольно! – скомандовал прадед, лихо подбросив ладонь к околышу фуражки. – Продолжайте мероприятие!
– Разрешите выполнять? – уточнил младлей.
– Выполняйте! – Прадед опустил руку.
А лихо тут у них! Действительно дисциплина и порядок!
Мы с прадедом перебрались вброд на другой берег (глубина была едва по щиколотку), прошли метров сто по лесу уже без всякой тропинки и снова вышли к воде. Наверное, к тому же ручью, делавшему здесь петлю. Только здесь местечко было более тихое, располагающее к отдыху. Что подтверждал натоптанный сапогами в негустой лесной траве пятачок голой земли возле большого трухлявого древесного ствола. Вот этот дуб явно своей смертью умер, а не от вражеской бомбы.
Петр Дмитриевич привычно уселся, устало вытянув ноги. Видимо, это было его особое место для одиночных медитаций… Или что-то типа того… Я присел рядом. Ствол оказался такого диаметра, что сидеть на нем было очень удобно. И располагался на такой высоте (ушел в землю на треть), что ноги только слегка доставали до земли.
Минут пять мы просидели молча. Просто наслаждаясь видом природы и близостью друг друга. Едва слышно журчал ручеек. На другом берегу шелестели ветками ивы. Было удивительно тихо. Голоса доносились издалека, но лишь самые громкие, да и то не разобрать было, что за команды отдаются.
Внезапно в зарослях напротив нас, метрах в сорока, медленно задрался кверху ствол малокалиберной зенитки «72-К», описал полукруг и снова опустился.
– Ого! – поразился я. – Бдят ребята!
– Конечно! – кивнул прадед. – Как положено!
– Поэтому я не буду тебя спрашивать, что будет, если ваше местоположение вскроет вражеская авиация! Капитан Кудрявцев хвастал, что у вас собран надежный зонтик ПВО!
– Да, неплохой! – устало улыбнулся Петр Дмитриевич. – И уже хорошо себя проявивший! Тоже результат естественного отбора – слабые давно отвалились, остались только сильные и опытные.
– Ты бы поспал, пап, – сказал я, – а то свалишься еще!
– Успею, сынок! – Прадед в знак благодарности за заботу легонько хлопнул меня по плечу. – У нас всего полдня, чтобы подготовиться к приему самолетов. И дело не только в выравнивании посадочной полосы! Надо заранее расписать каждой роте, да и каждому взводу его место! Чтобы, когда начнут садиться «туберкулёзы», ничто не отвлекало красноармейцев! Чтобы им осталось выполнить всего два пункта приказа: залить солярку или бензин и загрузить боеприпасы!
– И в бой? – улыбнулся я.
– Хотелось бы на первоначальном этапе обойтись без боя! – очень серьезно ответил Петр Дмитриевич.
– Что-то вы с генералом Кирпоносом хитрое задумали! – пошутил я. – Кстати, тебе майор Белоусов привет передавал! Сказал, что был у тебя когда-то «замком». Сказал, мол, жму мозолистую руку!
– Надо же! Жив, выходит, Валерий Иваныч! – оторопело сказал отец. – А я-то думал…
– Что?!
– Забрали его в тридцать седьмом! Вместе с нашими доблестными маршалами! – с какой-то непонятной злостью произнес прадед. Только было непонятно, на кого он злится – на «доблестных» маршалов или на тех, кто забрал Белоусова.
– Значит, отпустили! Перед войной очень многих отпустили! Когда Ежова Берия сменил! – уверенно сказал я.
– Блин, Игоряша, ну ты-то откуда знаешь? – с тоской в голосе спросил Петр Дмитриевич, глядя куда-то вдаль.
– В разведшколе сказали! – брякнул я. – Она же числится в Наркомате внутренних дел!
– Да-аааа? – Прадед повернулся ко мне всем телом и медленно произнес: – Очень, очень интересно! Потом как-нибудь подробно расскажешь! Вижу, что учили тебя на совесть, раз ты сюда добрался, да еще и на мои вопросики ответил. Давай еще один, итоговый в нашем импровизированном экзамене?
– А давай! – развеселился я, радуясь тому, что удалось соскочить с опасной темы источника знаний о репрессиях.
– Вот ты сказал, что прорываться прямо на восток мы не будем… А куда?
– Да тут и думать особо нечего! – быстро сказал я.
В голове вдруг четко проступила карта с нанесенными на нее тактическими значками. Причем карта была двойной – настоящее текущее положение обозначалось яркими цветами, а гипотетическое, из «моей» реальности, оставалось бледным, лежащим поверх эдаким бесплотным облачком. Но я впервые явственно осознал, как далеко разделились базовая и альтернативная исторические линии. То положение противоборствующих сторон, что имелось сейчас, сложилось в «моем» прошлом уже к середине августа. Но все равно – обстановка оставалась крайне опасной для советской стороны.
Если бы не одно «но»… Причем «но» весомое – почти полноценная танковая дивизия того вида и штатного состава, которые появятся (или правильно говорить: появились?) только в 1943 году! Сто с лишним танков, двести стволов артиллерии на мехтяге и мотострелки в необходимом количестве, то есть около пяти тысяч. Причем все ребята опытные, обстрелянные и в настоящий момент очень злые и охочие до драки! А называется весь этот военно-полевой «цирк» – «Группа Глеймана». Если Петру Дмитриевичу завезут топливо и боеприпасы в ассортименте, он станет не просто «камешком в ботинке» у наступающих немцев, а запросто сможет решить очень важную оперативную задачу: отрезать 1-ю танковую группу Клейста, которая уже успела переправиться на левый берег Днепра и сейчас нависала над флангом Юго-Западного фронта. С севера нависал Гудериан со своей 2-й танковой группой, но прадеду его было не достать – он по другую сторону Киева.
