— В каком смысле? — удивленно смотрит на меня Макс, откладывая вилку.
— Ночь закончилась… И я хочу вернуться в комнату к Насте.
— Серьезно?
— Да… А что?
— Если бы ты хотела вернуться туда, ушла бы. Я тебя не запирал.
— Я… боялась выйти.
— Хочешь, чтобы я тебя туда проводил? — Макс кривится, словно глотнул уксуса. — Ты в этом уверена? Насти нет в комнате. Прямо сейчас она на коленях делает минет моему брату… по собственному желанию. У тебя нет такого желания, Анж? Все еще играешь в стерву? Не надоело?
Он встает и делает шаг ко мне, а у меня пересыхает в горле.
— Вчера я сорвался. Все было… сумбурно. Я могу быть и другим… Могу быть нежным. Дай мне шанс…
* * *
Потная, мокрая с ног до головы, падаю в объятия Патова, и понимаю, что за этот час сводящих с ума ласк, познания друг друга, я забыла почти обо всем на свете, с трудом даже имя свое припоминаю. Все еще дрожу, вспоминая, как только что скакала на нем сверху, а он задавал ритм. Рычал подо мной, хрипел непристойности… Было все что угодно… кроме обещанной нежности, но она и не нужна. Стоило нам дотронуться друг до друга, значение этого слова теряло смысл. Я жадно ловила каждую эмоцию на лице Патова, впитывала каждый рык, каждый стон или непристойность, поглощала как оголодавшее животное. Никогда не думала, что настолько одержима, развратна.
— У меня есть еще вопрос, — бурчу ему в плечо.
— Хорошо, давай, — вздыхает Макс. — И почему я не удивлен?
— Почему твои люди назвали меня Крапивой? Что это значит?
— Хм, вот такого я точно вопроса не ждал, — его смех мягкий, невероятно теплый. Нежусь, прижимаюсь ближе, лащусь как кошка… — А сама как думаешь?
— На прозвище похоже.
— Ты очень проницательна.
— Это все что ты можешь сказать?
— А что еще ты хочешь?
— Кто дал мне его?
— Ну, ты же умная девочка…
— И давно?
— Почти с самого начала. Называл тебя мысленно Крапивой, потому что ты обжигала при каждой встрече. А мне нравилось. Дурел от тебя. От цвета твоих волос. От твоего запаха.
Макс целует меня, глубоко, долго… Лижет языком мои губы, прикусывает их. — Но времена меняются, не так ли, дорогая? — Его голос звучит нежно, словно поцелуй.
Его дыхание ласкает мою кожу.
— О чем ты?
— Мне уже не так больно… кажется приобрел иммунитет… Ожоги есть… Но уже не настолько сильные.
Он крепко поцеловал меня, не выпуская из объятий.
— Значит у тебя больше нет ко мне обиды или ненависти?
— Никогда и не было. Ты нравишься мне такой… какая есть. Даже ядовитой. Это возбуждает. — Ну а ты?
— Что я?
— Не хочешь сказать что-то типа: ты мне тоже нравишься, Макс.
Настойчивость и напряженное ожидание в его взгляде глубоко трогает меня.
— Я пока еще не решила. Стервы не могут так быстро стать белыми и пушистыми.
— Хорошо, я подожду, — улыбается Макс и снова накрывает меня своим телом.
Глава 15
На два дня, прямо-таки классический уикенд, Макс отвез меня в другое место. Маленький домик в густой непроходимой чаще, даже на машине не подъехать, оставили ее и еще около часа шли пешком. Но я наслаждалась каждой минутой. Тишиной, звуками леса. Потом увлеклась собиранием грибов, что Макс одобрил. На спинах рюкзаки, в руках Патова ружье — дикие звери здесь не редкость, поясняет он. Зато самого опасного зверя — человека — не встретишь.
Домик уютный, состоит из двух комнат, зала и спальни с огромной дубовой кроватью.
— Объяснишь, что это за место? — спрашиваю с любопытством.
— Мое тайное убежище, — усмехается Макс. — Были деньги, построил. Люблю тишину и покой. Наш дом… родительский дом, иногда бывал слишком шумным.
— Ты был здесь с женщиной? — не могу не спросить.
— Никогда.
— Почему меня решил привезти?
— Потому что хочу побыть вдвоем. Не думать, что кто-то услышит твои стоны и беситься, ревновать… Потому что твои стоны принадлежат мне.
Два дня непрерывных занятий любовью. Мы даже не одевались, так и ходили обнаженные, разве что к вечеру холодало, и я закутывалась в плед. Мне нравилось готовить на маленькой кухне, топить настоящую русскую печь — от нее по дому расползалось удивительное тепло, с особенным запахом. Ни одно электричество не способно дать подобное ощущение уюта.
Мы много разговаривали. Рассказывали о себе, о прошлом. Но не затрагивали будущее, дружно избегая этой темы.
Как же хотелось остаться здесь подольше. А то и на всю жизнь. И я чувствовала — Макс думает о том же. За эти дни я научилась понимать его без слов.
* * *
Но счастье не бывает долгим. Стоило нам вернуться, как Макса куда-то послали, дав задание. Разумеется, неугомонный старший братец, которого я продолжала ненавидеть и вряд ли это когда-либо изменится.
Патов быстро поцеловал меня, сообщил о своем отъезде и велел ждать в его комнате. Чему я с удовольствием последовала. Но позже, ближе к вечеру, вспомнила о вещах, которые так и остались в нашей с Настей комнате. И отправилась туда.
Свою секретаршу я нашла в очень странном состоянии. Блуждающий взгляд, пьяная улыбка, и при этом никакого запаха алкоголя.
— Ого, смотрите кто к нам пожаловал, — противно хихикает Настя.
Меня отвращает ее вид. Какой-то неопрятный, одежда мятая и грязная. Кажется, это написано на моем лице, и девушка это замечает.
— Ох, ну нет, ты снова за старое, Анжела? По-прежнему строишь из себя королевишну? Не стоит. Поверь я как никто знаю, что тебя отымели так же, как и меня. Все дырки Патов попробовал, не сомневаюсь. Сосала ему? Он это любит? Марс вот так прямо обожает!
— Я не собираюсь общаться в таком тоне, — говорю холодно. А внутри все дрожит. Неужели получив мужчину я стала такой слабой?
— Сука рыжая, вот ты кто, — хрипит Настя. — Запомни, теперь я знаю, что с тобой сделали. И молчать не буду, с удовольствием поделюсь с каждым на фирме, — заканчивает свои грязные слова противным иканием. — Хотя мы вряд ли отсюда живыми выберемся, — добавляет со всхлипом.
— Он что, накачал тебя? Ты выглядишь невменяемой.
— А ты — все та же стерва. Видимо младший и вполовину не так хорош, раз ты все еще злая и недотраханная. Я под кайфом, да. Ты не представляешь, что этот мужик, Марс, вытворял со мной в постели. Он ненормальный… бешеный. От такого реально может кукушка уехать. Ну и приняла немного, да… обезболивающего. Белый такой порошочек, попроси у Макса, когда будет твою жопу рвать…
