Когда он проходил мимо, воздух наполнился запахом туалетной воды. В парфюмерии я не разбиралась, раз и навсегда отдав сердце «Органзе», но этот аромат кружил голову. И гасил ярость. А когда увидела ворона, сидящего вольготно, раздвинув колени, в этой упавшей на лицо челкой и сверкающими из-под неё шлифованным ониксом глаза…
Так вот чего мне не хватало, чтобы добить усталость, позволить себе отдохнуть. Хорошего, бурного секса! Такого, чтобы мозги напрочь отшибло, а измученное тело само отключилось.
Хоть мальчика по вызову вызванивай… Хотя… Зачем мне мальчик по вызову? Напротив сидит такой образец мужественности, что от одного вида крышу сносит.
Напрочь. Потому что…
Полузакрытые глаза. Влажный от пота завиток волос, прилипший ко лбу. Руки на загорелой коже, пальцы, пробегающие по спине, как по клавишам рояля. И — музыка вздохов, которую я скорее угадывала, чем слышала. А еще — покачивание машины в такт этой мелодии.
Нельзя!
Не с ним!
Не сейчас!
И в последней попытке удержаться хватаюсь за соломинку: в памяти всплыли слова Ворона про инкуба.
— Инкуб? — темная бровь чуть приподнялась, застыв в восхитительном изломе. — Я думал, ты догадалась!
Поднялся легко, как кот. Вальяжный, откормленный, но дико грациозный. Чуть прогнулся в пояснице, вильнув бедрами. В зрачках мелькнули гранатовые искры.
— Ведьма должна была узнать…
— Я не ведьма… — слова царапнули пересохшее горло. Даже голоса своего не признала: низкий, с легкой хрипотцой. Проклятье, от него я сама возбудилась, а уж Ворон!
Он даже не скрывал. Упал обратно в кресло, раздвинул колени. И это вовсе не складка излишне жесткой молнии бугрилась между ног. Его возбуждение пропитало сам воздух комнаты, стало горячо… и мокро.
К черту! Он — мой! На это указывает Ловец. Кулон нагрелся, чуть обжигая кожу между ключицами. И — я знаю, чувствую, — ожог на теле Ворона отозвался то ли болью, то ли сполохом. По крайней мере, демон чуть дернулся. Но с места не сдвинулся. Ждал.
Чего?
Да, точно. Он же не смеет без разрешения. Без приказа… Но соблазнять ему никто запретить не может. А как Ворон это умеет! Неудивительно, что Ольга не удержалась. Да и кто в силах противится инкубу, когда тот возжелает человека?
Мысль о подруге отрезвила. Ненадолго, мимолетно. Но прежде чем совсем потерять голову, успела спросить. И услышала смех. Грудной, хрипловатый, словно чуть припорошенный белоснежным песком роскошного пляжа:
— Инкуба надо кормить. А ты… не пожелала.
Чертов демон!
— Это ты…
Обида на Ольгу схлынула, оставив пустоту, которую немедленно заполнило желание. Дикое, неукротимое… Такого не было никогда. Но я же и с инкубом раньше дел не имела! Как же тогда, в машине, сумела отстраниться, не поддалась его воле?
Тогда — смогла. Но не теперь!
Волна животной похоти захлестнула, заставила забыть обо всем. Кроме этого мужчины в моем любимом кресле. К черту скромность и благоразумие. К демону!
И сама ринулась туда, куда секундой раньше послала здравый смысл.
26
Ну и что, что — инкуб?
Что с того, что — демон?
Связанный Ловцом, Ворон безопасен сейчас. Он — мой. Полностью. Всецело. А что будет потом, неважно. В конце концов, разве все это время он сам не пытался уложить меня в кровать? Вот, исполняю голубую (или все-таки розовую?) мечту идиота. Только не так, как он грезит.
И, вообще, плевать, о чем он там мечтает! Меня уже ноги не держат, силы нет даже руки поднять. Я устала, я хочу спать. И секса. Второго — намного больше, чем первого.
Что за парфюм? Свежий, кружащий голову, с нотками старой потертой кожи и совсем немного — мускуса. Неважно! Мне нравится, а значит…
— Раздевайся!
Снова эта удивленно-изломанная бровь. Да чтобы ты провалился, Ворон! Ты же уже не с ума сводишь! Ты бросаешь в пучину безумия. И будь я проклята, если это мне не нравится. До головокружения, до потери сознания, до… И снова — неважно. Плевать на мысли. Плевать на все. Кроме…
Теперь имеют значение только руки. Тонкие, гибкие пальцы расстегивают пуговицы идеально отглаженной рубашки. Одну за другой. Медленно. Слишком медленно!
О боги! Этот грудной рык, больше похожий на вопль гулящей кошки — мой? И тут же забываю об удивлении. Рывок — пуговицы рассыпаются мелким дождем, скачут по полу, катятся в разные стороны.
Ворон не замечает. Сидит, расслабленно, пока я сдираю с него рубашку и улыбается. И за эту улыбку я готова отдать собственную душу. Да что там душу! Все, что есть, материальное и не очень. И даже свою удачу…
Вдоль спины пробежал холодок, на миг вернув ясность мысли. Но теплые руки уже согрели, погладили кожу, заставляя забыть.
— Ты красива!
Ох, этот голос… Я таю, как мороженное на солнце. И меня слизывает чей-то проворный язык. Обводит сосок, раз, другой…
Когда это он успел спустить бретельки ночнушки? Ах да, это же несложно, только руками по плечам провести. Но я могла поклясться, что ладони Ворона скользили лишь по спине, не поднимаясь выше… Мысль тут же заткнулась. Те ощущения, что дарил Кир, оказались новыми.
Никогда не думала, что просто язык и губы на груди могут так сводить с ума, так разжигать желание. Но через пару минут и этого стало мало. Руки потянулись вперед, коснулись кожи. Приятная. Шелковистая настолько, что пальцы сами скользят по ней вниз. И натыкаются на кожаный ремень.
Почему-то застежка не поддавалась. В дикую песню желания влились нотки раздражения:
— Я же сказала раздеться!
Он еще и смеется! Захотелось двинуть по наглой ухмыляющейся роже, но Ворон отвел руки, перестав ласкать спину. Даже плакать захотелось, как вдруг стало одиноко.
Кир не торопился. Нарочито медленно провел рукой по животу, в точности повторяя мое движение. И взялся за пряжку. Потянул, высвобождая язычок из маленькой дырочки…
В черных глазах — пламя, смешанное с предвкушением.
Да он издевается! Дрзнит, заводит, чтобы потом выпить досуха, лишить хоть каких-то эмоций! Но…
Разве это не то, чего я хочу? Не то, ради чего позвала демона в свой дом? Забыться, заснуть, перестать думать. Хотя бы до утра! И плевать на то, каким способом я этого достигну!
Наконец, Ворон плавно приподнял бедра, стягивая джинсы вместе с трусами. Так легко и непринужденно, словно я не сидела у него на коленях.
Освобожденный член рванулся вверх, радуясь свободе. Розовая головка блестела от смазки. Да даже если бы и нет, я достаточно мокрая! Одно плавное движение, и…
Внутри хорошо. И снаружи. Мягкие волны теплого моря качают, убаюкивают, ласкают… Вздохи — как порывы ветра. Они налетают вместе с волнами, а потом приходит девятый вал.
