Но для этого надо было отпустить Ловца.
Кулон чуть покачивался на цепочке, в такт подрагивающей руке. И сделать с этим я ничего не могла.
— Тогда, в подъезде, ты была смелее!
Ворон уже нависал надо мной. От него пахло хорошим табаком, кожей, немного парфюмом и… опасностью.
— Гелла, ты хоть понимаешь, что творишь? — хрипловатый голос сводил с ума и я с трудом нашла в себе силы кивнуть, только потому, что требовался хоть какой-то ответ.
— Не понимаешь! — он отстранился и сразу стало больно и одиноко.
Я чуть не застонала от разочарования, а Ворон сжал руль обеими руками и продолжил:
— Я же чувствую тебя! Всем своим существом чувствую! И страх, и боль, и ненависть… Знаешь, это не очень-то и приятно. Особенно когда тебе плохо. Сейчас ты напряжена, беспокоишься, волнуешься. И мне плохо, потому что Ловец считает это моей виной. Как поступишь?
Его дыхание на моей щеке сводило с ума.
А ведь Кир прав. Я действительно волнуюсь так, что нервы вот-вот лопнут, как чрезмерно натянутые канаты. А тут еще этот… соблазняет!
— Тебе нужно сбросить напряжение.
Голос звучал буднично, словно Ворон стакан воды предлагал.
— И как?
— Мастурбация? — он смотрел пристально, прямо в глаза. — Ведь поможет?
— Иди ты!
Я все-таки вырвала руку и замок щелкнул, выпуская на волю.
— Я могу и выйти…
Он насмехается! Это видно по глазам, в которых пляшут задорные огоньки, по ухмылке, что спряталась в уголках четко очерченных губ, по интонации…
— Незачем. Заводи, поехали — у меня много работы.
— Будешь сублимировать? Всю энергию и нерастраченную ярость выплеснешь на страницы книги? Тогда, боюсь, это будет совершенно новый для тебя жанр. Какой сюрприз ждет читателей! Справишься?
— Иди ты!
Ненавижу, когда автора путают с героями его книг. Как будто он о себе рассказывает! И начинают лепить ярлыки, выписывая характер.
Отчасти я поэтому и взяла псевдоним, и личность новую создала, «под образ». Чтобы в покое оставили. Кто же знал, что эта маска станет настоящим лицом?
— Хватит болтать! Поехали, — уже не попросила — рыкнула.
Ответный взгляд мне очень не понравился.
12
— Поехали! — повторила осипшим голосом.
Он даже не подумал подчиниться. Приподнялся и перехватил мое запястье:
— Не так-то это легко. Здесь душно от твоих эмоций. Если ты не сбросишь напряжение… мы рискуем попасть в аварию. Ты же этого не хочешь, верно?
Его хватка оказалась очень жесткой. А еще Ворон был силен. Сопротивление провалилось: под его нажимом моя ладонь опускалась все ниже, к краю юбки. Он подцепил её пальцем, медленно задирая легкую ткань:
— Это недолго. Здесь тебя никто не увидит, кроме меня… но разве меня нужно стесняться? Ну?
Тонкая полоска трусиков оказалась сдвинута в одно мгновение. Я ощутила ладонью мягкие складочки. Ворон был прав — секс поможет сбросить напряжение. Но… не такой же!
— Замри! — я лихорадочно искала пути отступления.
К моему удивлению, Ворон послушался. И застыл, не сводя с меня лихорадочно блестящих глаз.
Вот гад! Он же меня хочет! Об этом говорила и слегка прикушенная нижняя губа, и раздувающиеся крылья носа — Ворон даже чуть наклонился, словно хотел почувствовать мой запах. Но лучше всего на его состояние указывал бугор на штанах. Рвущуюся на волю плоть не могли скрыть даже плотные джинсы!
Злость подсказала канву мести. Хочешь понаблюдать? Ну так… сам виноват!
— Руку… убери!
Он нехотя выполнил просьбу. А я облизала губы. Медленно, не сводя с Ворона взгляда. И провела пальцами сверху вниз, едва касаясь кожи.
Идея проучить его возбуждала. Рука тут же стала влажной. А в черных глазах появился алый отблеск. Проняло!
О, я знала, как доставить себе удовольствие. Как и любая женщина, не стыдящаяся своего тела. Указательный палец обвел клитор, чуть нажал, потер… Я добивалась собственной реакции на игру, чтобы избавиться от остатков скованности — все же рядом со мной находился мужчина. Чертовски привлекательный, страстный и… желанный.
Но сейчас он затеял опасную игру, уступить в которой я не имею права.
Тело потихоньку откликалось. Мышцы расслаблялись и теперь можно было откинуться на спинку, уже не обращая внимания на Ворона. И глаза прикрыть, полностью отдавшись ощущениям.
Влажный палец нырнул в глубину и тут же заскользил вдоль щели. И еще раз. И снова. Целью Ворона было заставить меня сбросить напряжение, а заодно полюбоваться откровенной картинкой. Я же решила продлить удовольствие. Почему нет?
Наконец, с соседнего сиденья послышался вздох. Короткий, прерывистый. Но я даже головы не повернула, только мазнула взглядом, будто случайно.
Ворон этого не заметил. Его взгляд, как приклеенный, следовал за моей рукой. Грудь тяжело вздымалась но, кажется, он и сам этого не замечал. Как и того, что облизывался.
Ощущения стали острее. Мне нравилась его реакция! А еще пришло понимание: демон или нет, Ворон так же, как и другие мужчины, подвержен человеческим слабостям. И похоть — одна из них. И понимание, что я могу это контролировать, возбуждало и пьянило сильнее старого вина.
Ласкала себя уже всей ладонью. И подключила вторую руку: сунула палец в рот, а затем, задрав топ, обвела сначала один сосок, потом другой… Они тут же затвердели, отзываясь на прикосновение.
Кажется, это стало последней каплей.
Зарычав, и все так же не отводя взгляда от играющей внизу живота руки, Ворон потянулся ко мне. Но я уже вошла во вкус: его реакция заводила куда больше, чем прямые действия.
— Не смей! — запретила прикасаться и сама не узнала собственного голоса: низкий, чувственный, с легкой хрипотцой.
Ворон замер. А потом застонал и попытался нарушить запрет. Но не смог — откинув протянутую руку, я запустила пальцы в его темную шевелюру. Хочешь приласкать? Хорошо. Но только — на моих условиях!
И он подчинился. Перегнулся со своего сидения, навис надо мной и… подчинился.
Ловкий язык скользнул между нижних губ. Наверное, из-за непривычной позы ощущения показались совершенно новыми и очень острыми. Тело выгнулось навстречу жадному рту, а перед закрытыми веками взорвалась сверхновая.
Сладкие судороги накрывали вновь и вновь, а Ворон и не думал останавливаться, словно решил заставить просить о пощаде. Но все заканчивается, и вскоре его ласки начали причинять боль. Он понял и отстранился. Руки потянулись к молнии на джинсах.
— Поехали домой! — я выудила из сумочки влажные салфетки и, не торопясь, привела себя в порядок.
