«Медуза» дернулась, словно от ожога и стало вытягиваться, принимая облик человеческой фигуры. На меня уставилась бездна. Из темного провала на месте лица веяло ледяным ужасом.
Велосипедист ничего не заметил. Его фонарик мигнул и погас, чтобы загореться снова метров через пять. А я осталась один на один с призраком.
Звуки исчезли, даже гудение автомобильной трассы. Воздух стал густым, вязким, словно в нем разболтали крахмал для варки киселя. Призрак плыл прямо на меня, и от него расходились волны липкого ужаса.
Соль задержала его ненадолго. Маковые зерна тоже не помогли. А в голове проносились варианты того, что может случиться, доберись он до цели. По опыту — ничего особенного, такие только пугать могут. Отсюда и ужас… Но слишком уж он силен, даже сердце заколотилось.
Пальцы нащупали в сумке нож. Обычный, складной, такой вместо брелка используют, лезвие сантиметра три всего. Но заговоров на нем висело столько, что одной царапины было достаточно, чтобы упокоить таких вот… пугачей.
Межу нами оставалось три-четыре шага. Немного, и целая пропасть одновременно. А потом призрак повернулся и в мгновение ока всосался в лаз. Умеют они быстро двигаться, когда надо.
Но почему он сбежал? Что напугало? Не ножик же — в закрытом виде его никто не почует. И ощущение, как будто кто-то смотрит в спину…
Сзади стоял велосипедист. Тот самый. А поняв, что я его заметила, оттолкнулся ногой от асфальта и развернулся. Фонарь над передним колесом лениво замерцал. Что за чертовщина?
Но сюжет уже складывался. Кончики пальцев разве что не зудели в желании прикоснуться к клавишам клавиатуры. Сердце колотилось в нетерпении… Рождение новой истории. Ощущение, сродни влюбленности.
Рабочая лихорадка заставила забыть о времени. К моменту, когда зазвенел будильник, я успела придумать биографию героям и набросать примерный план книги. И все равно пиликанье застало врасплох и вызвало раздражение: хотелось шмякнуть электронный черный кубик об стену, чтобы не мешался.
Но меня ждали на киностудии. Нужно было подписать договор и пробежаться по сценарию — в программу предстояло ворваться ураганом, чтобы с первых же минут ошеломить зрителей, зацепить, не дать оторваться от экранов. Вполне во вкусе Геллы.
Конечно, был соблазн прихватить с собой ноут, но я ограничилась крохотной клавиатурой. Она меня бесила, но иногда смартфон оказывался уместнее, тем более, что в нем уже давно нахшодились все необходимые программы, включая «мобильный сканер» — очень удобная штука, когда следовало отправить бумагу на рассмотрение юристу. Его я тоже предупредила: давно уже привыкла ничего не подписывать без соответствующей консультации. Вот и теперь поставила закорючку только после одобрения специалиста. И тут же получила сценарий и график съемки. То, что начинаем уже сегодня, оказалось неприятной неожиданностью.
— Нельзя на завтра перенести? У меня график…
— У нас тоже. Программа в сетке, послезавтра уже в эфир пойдет.
Утешало одно: снимали не только меня и разрешили уйти, как только закончат.
Ведущий на камеру напомнил о моем появлении, поведал, как была потрясена съемочная группа талантами «известного автора романов в жанре хоррор, о том, как много писем пришло в редакцию с просьбами допустить Геллу до участия в передаче…
— Что, правда? — шепотом поинтересовалась у Ворона, — Или трюк?
— Ну, пара звонков наверняка была, — хмыкнул тот, — а остальное… им же надо найти повод нарушить собственные правила!
Стало смешно. Из всех участников напрямую с потусторонним миром взаимодействовал только Ворон. Еще у двоих были небольшие способности — одна умела читать карты, не по правилам, а так, как они сами рассказывали, а второй оказался медиумом. Только очень слабым и для общения мог использовать только интуицию. И часто ошибался, не веря самому себе.
Помощница режиссера дала мне знак выйти под прицелы камер: предстояло короткое интервью и испытание. Я нацепила привычную улыбку и шагнула в кадр.
* * *
Ведущая строго придерживалась сценария. Рядом с ней стоял деревянный ящик, содержимое которого мне и нужно было угадать. Договорились, что там будет зеркало. Но каждый раз, когда взгляд скользил по светлой древесине, я понимала: что-то здесь не так. Там было что угодно, но только не отражающая поверхность.
Наконец, ведущая заметила мои нервные взгляды и подвела разговор к главному:
— Наверное, вы знаете, что все наши участники на отборе прошли это испытание. Мы считаем, что будет справедливо попросить вас сделать то же самое. Итак, — рука с идеальным маникюром легла на верхнюю грань высокого ящика, — у вас десять минут на то, чтобы сказать, что здесь находится.
Губы занемели, но я продолжала «держать лицо». Сразу заявить, что в ящике зеркало — неинтересно, сценарий мне расписали чуть не до жестов. И я решила ему следовать: это давало возможность подумать, не отвлекаясь на окружающих.
— Я могу потрогать?
— Ящик? Да, конечно! — рука ведущей исчезла и я коснулась полированного дерева.
Модная обожженная древесина служила хорошим экраном — огонь уничтожал малейшие следы. Но стыки не были герметичны. Я провела по ни пальцем, вслушиваясь в ощущения. И они мне не понравились.
Внутри было что-то очень знакомое и очень неприятное. Но мысль ускользала. Неожиданно мне стало мешать все: шум машин, разговоры людей, и даже тихое дыхание ведущей. Оно казалось особенно громким. И взволнованным.
Удивленная тем, что могло на неё так подействовать, я открыла глаза. Рядом, так, чтобы не попасть в поле зрения камер, стоял Кир.
А голове словно щелкнула. Ускользающая мысль замерла и превратилась в уверенность. Я улыбнулась ведущей и сообщила совсем не то, что было записано в сценарии:
— Там роза. Софи Лорен!
Странный взгляд широко распахнутых удивленных глаз, шепотки за спиной… Все замерло. Реальной оставалась только крышка ящика. Она медленно ползла вверх, показывая то, что прятала от любопытных глаз.
Белая роза, так похожая на фарфоровую. А рядом с ней — фотография. Девушка с яркими, чувственными губами и копной рыжих волос. Актриса. Легенда. София Лорен.
— Удивительно! Наша новая участница только что блестяще подтвердила свое право сразиться с лучшими из лучших! — удивление еще сквозило на лице ведущей, но профессионализм взял верх. — Гелла не только правильно определила цветок, но и назвала имя актрисы, чью фотографию мы положили в ящик в последний момент! Это невероятно!
Восторги, рукоплескания и я с гордо поднятой головой покидаю площадку. Но, проходя мимо Ворона, не выдерживаю:
— Твоих рук дело?
Он только ухмыляется.
А меня уже ждет бледный режиссер. Его помощник то и дело вытирает пот со лба, и причиной этому не жара.
— Простите! Ради бога — простите! Я даже не представляю, как это вышло… Все было согласно договоренности, там должно было лежать серебряное зеркальце. Но…
