К счастью, я смогла остановиться и все, что позволила себе — сильный шлепок по ягодицам. Пожалела тут же: отбила ладонь.
— Я везде такой… крепкий. Проверишь?
— Носом в пол!
Он послушно выполнил приказ. А мне пришлось отвести взгляд, потому что попа… Проклятье! Не о том думаю!
— Значит, ты не можешь ослушаться, не можешь солгать, не можешь предать… Что упустила?
— Предать… могу. Если умеючи. И полуправда иногда эффективнее прямой лжи.
Я застыла.
Ворона корежило, он стонал, но говорил, причем то, о чем предпочел бы умолчать.
— Что с тобой делает Ловец?
— Сжигает. Если буду противиться, моя кровь превратится в огонь.
— Разве демонам огонь страшен?
— Когда мы в вашем мире — да. Я здесь не бессмертен!
— Аллиан тоже?
— Да, — короткое, как плевок.
И это следовало обдумать. Уже ясно, что таким образом Ворон уходит от прямого ответа.
— А поподробнее? — я уселась напротив, скрестив ноги. — Почему мы с ним вообще связаны? Почему в жертву решили принести именно меня?
Темнота. Страх. Вонь. И закутанные в скрывающие лица балахоны фигуры. Этот сон преследовал меня много лет и теперь появился шанс узнать: за что?
— Причины не было. Просто именно ты подвернулась адептам. Доверчивая, любопытная девчонка. Попалась бы другая, никто бы и не заметил.
— А… — тени шуршат по углам, бледные лица заглядывают в окно, их рты раскрыты в безмолвном крике, — мертвых я вижу тоже из-за… этого? Или есть иная причина?
— Да какая иная… Ты с Аллианом кровью связана, успел он её попробовать!
Нож стремительно опускается, но детский крик со стороны входа: «Они здесь!» заставляет дрогнуть руку. Острие вспарывает ситец платья и скользит по ребрам, оставляя длинную царапину. Кровь бежит по коже и прежде, чем застыть болезненной коркой, успевает смочить надгробие.
— И что теперь делать?
— Смириться!
Я пятнадцать лет боролась с последствиями. Я даже проклятье смогла обратить на пользу, записывая увиденное, перековывая ужас ночных видений в черные буквы печатных слов. И — смириться? Дудки!
— Ты должен подчиняться мне, демон? — шепчу, склонившись к его уху. — А что случиться с тобой, если я погибну? Что будет, если твой хозяин все же меня получит?
По телу Ворона пробегает дрожь и он шепчет в ответ:
— Ловец меня сожжет.
— Значит, ты сделаешь все, чтобы этого не случилось. Ведь так? Ты же будешь охранять меня от всех этих тварей? А от Аллиана?
Кир поднял голову. В глубине черных глаз появился стальной блеск:
— Я буду защищать владелицу Ловца!
— А ну, поднимись!
Лицо Ворона осталось бесстрастно. Ему не было больно, он не боролся с собой. Но вот это «владелицу Ловца» настораживало.
— Значит, как только я отдам кому-нибудь кулон, у тебя будет новый хозяин?
Кир машинально потер ожог, не замечая боли:
— Нет. Печать исчезнет, я верну свободу.
Полезна информация. Хорошо, что я узнала об этом сейчас. Похоже, нужно учиться задавать правильные вопросы:
— Ловец можно отобрать или украсть? — о том, что можно подарить, я уже знала.
— Нет. Только отдать добровольно.
Гора с плеч.
— Значит, пока Ловец у меня, мне ничего не грозит.
То, как Ворон умудрится лавировать между мной и хозяином, было неинтересно.
— Ошибаешься! Я не всесилен.
Все, что касается безопасности, нужно решать в первую очередь — правило, которое за пятнадцать лет въелось в подкорку. После секса хотелось отдохнуть, спокойно попить чаю или сварить какао и добавить туда маршмеллоу, а не решать проблемы. Но выхода не было:
— Давай поподробнее! Да сядь уже!
Ворон оседлал стул, сложив руки на спинке. Я чуть не застонала, так грациозно это было сделано. Кир напоминал танцора из стриптиз-клуба, который готовится к приватному танцу. А рубашка без пуговиц только усиливала это сходство.
Но сначала — дело.
— Поясни, что ты имел в виду.
— Аллиан всегда приходит за своим, а твоя защита слабее с каждым днем. Признайся — пряталась? Я чую это. Но бесполезно, гончие хозяина уже учуяли след и даже если уничтожить некоторых, остальные доделают то, что не смогли пятнадцать лет назад.
Хреново. За эти годы к каким только бабкам я не обращалась, к каким колдуньям не ходила. Даже сама освоила кое-что из их арсенала. Правда, большинство знаний появлялось непонятно откуда, я словно всегда ведала, как звучит заклинание и какую завитушку нарисовать вместо приевшегося всем круга и пентаграммы.
— Значит, гончие. Собаки?
Ворон рассмеялся. Хрипло, словно птица, в честь которой он себя назвал, прокричала:
— Собак всегда можно сбить со следа. А вот людей, продавших демону душу — никогда. Они уже знают, где тебя искать, и если я не принесу Аллиану требуемое на блюдечке с голубой каемочкой, не пройдет и недели, как Бездушные окажутся здесь.
— Значит, не сам Аллиан? — хоть что-то хорошее! Несмотря на страшилки, больше всего я боялась все-таки самого демона. А с его прислужниками Ворон справится. Он сильный маг. И тоже… не человек.
— Не Аллиан. Хозяин не может покинуть свои владения, пару столетий назад имел неосторожность проиграть одной очень опытной и очень вредной ведьмочке спор. С тех пор старается обойти заклятие. Для этого ты ему и нужна.
Значит, не отступит.
Я все-таки сварила какао, хотя очень хотелось чего покрепче. А почему нет? Достала из холодильника виски, отхлебнула прямо из горлышка. Дыхание тут же перехватило, из глаз брызнули слезы: все же тот напиток требует определенного уважения. Или хотя бы культуры пития. Не пиво, чтобы вот так, походя, из бутылки. Тем более, что все равно не помогло.
— Так ты с ними справишься?
— Сказал же, не со всеми! — Ворон протянул руку и отобрал виски. Сделал несколько глотков, а я разозлилась: у него даже кадык двигался красиво! И вообще, это коллекционная бутылка! Подарок, между прочим!
Пришлось отнять, что под насмешливым взглядом оказалось непросто — руки — ноги цепенели.
— Тогда… расскажи кто справится. И что мне, вообще, делать? И какие идиоты продают собственные души?
Вопросы сыпались, как из рога изобилия, я сама удивилась. А Ворон только посмеивался:
— Вообще-то, я голодный! Ты вот что, сначала накорми, напои, в баньке попарь, спать уложи… хотя нет, это уже было…
Как же хотелось его треснуть… да хоть вот этой бутылкой. Но ответы казались важнее, пришлось брать себя в руки:
