- Вот не понимаю я тебя, Донская, неужели не хочется, чтобы кто-то приласкал, обогрел холодной ночью…
- Отопление у нас уже включили, а у вас разве нет?
- Всё шутишь, ну-ну. Так и просидишь до старости. Котёнка тебе подарить, что ли…
- Помнится, что ты с Аллой из хирургии заигрывал, всё, завяли помидоры? – игриво прищурилась Вера.
- Да что мне Алла, вот ты – дело совсем другое. Я, может, жениться на тебе хочу, - Лёшка взъерошил торчащие иголками тёмные волосы и хитро улыбнулся. На щеках выступили две очаровательные ямочки.
Ненахов в их больнице слыл главным соблазнителем, и все - от неразумных девчушек до престарелых матрон - просто таяли от его обаятельной ухмылки и синих глаз с томной поволокой. Пользовался он своей популярностью напропалую, отказа не знал, и единственная, кто посмел не попасть под каток его неоспоримого великолепия – это Донская.
Хотя Вере Лёшка в принципе тоже нравился, но слишком уж хорошо она знала своего коллегу, и его кобелиная сущность её совсем не устраивала. Похожего контингента она в клубе насмотрелась, и против подобного типа мужчин у нее стояла пожизненная прививка.
Дверь в ординаторскую распахнулась, запустив в тесный кабинет шум больничного коридора.
- Верка, иди, Эдуард Соломонович вызывает, - произнесла запыхавшаяся Алла и многозначительно кивнула в сторону кабинета главврача.
- Опачки, и в чём это наша красавица провинилась? – густые брови Ненахова взметнулись вверх.
- Понятия не имею, - пожала плечами Вера и залпом допила остывший кофе.
Глава 2
Покровского Эдуарда Соломоновича в больнице недолюбливали и старались по-возможности с ним не пересекаться. Крутой нрав, гневные взгляды и громогласный бас заставляли трепетать всех без исключения - врачи его боялись, не то, что обычные медсёстры. Что ему от неё понадобилось? Вера прямо-таки терялась в догадках, пока следовала к его кабинету, бесшумно ступая по белоснежной плитке подошвой мягких рабочих тапочек.
В голове сигнальным маяком вспыхнула мысль - Покровский узнал о её маленькой тайне, но Вера старалась держать паранойю в узде и не паниковать раньше времени.
Постучав, приоткрыла дверь:
- Эдуард Соломонович, вызывали?
Главврач поднял на неё угрюмый взгляд и молча кивнул на стул, удерживая плечом телефонную трубку.
Вера присела на краешек табурета, перебирая пальцами уголок форменной бледно-голубой рубашки. Она не была робкого десятка, забитой или зажатой, но в кабинете этого властного мужчины всегда терялась.
Украдкой взглянула на начальника: чуть за шестьдесят, короткостриженные седые волосы, кустистые брови, густые усы, переходящие в стильно оформленную бородку. На безымянном пальце тонкое обручальное кольцо.
Все в больнице знали, что Эдуард Соломонович страшный крохобор и взяточник, но вслух он это брезгливо порицал, запрещая брать денежные вознаграждения от благодарных пациентов и их родственников. Звучало это смешно, особенно если учесть, что совсем недавно Покровский припарковал на больничной стоянке новенький БМВ последней модели, и все без исключения знали, на какие шиши он его приобрёл. Знали, но, конечно, помалкивали. Наживать врага в лице руководства никто не хотел.
Положив трубку на рычаг, главврач сцепил крупные пальцы в замок и внимательно уставился на Веру. Взгляд скользнул по мочкам ушей, шее, ниже…
Он знает. Он точно знает, - мелькнуло у неё.
Словно очнувшись, Эдуард Соломонович перевёл глаза на её хорошенькое лицо и вдруг улыбнулся.
- Вера Леонидовна, Верочка… Вы какая-то бледненькая, гемоглобинчик бы проверить не помешало.
- Благодарю за заботу, но я совершенно здорова, совсем недавно мы проходили плановый медосмотр, - вежливо поблагодарила она и ответила на улыбку.
И чего он медлит? Говори уже, старый конспиратор!
- Я слышал, что помимо работы в нашей больнице вы ещё подрабатываете где-то…
Вот, уже ближе к делу.
- Да, официанткой в круглосуточном ресторане. Несколько лет назад мы с мамой взяли квартиру в ипотеку, приходится крутиться, сами понимаете.
- О, да, это да, нынешние цены просто космические, - понимающе закивал Покровский.
Кто бы говорил! Цена за его БМВ полностью бы покрыла остаток за их квартиру. Если у него автомобиль такой, то она даже не бралась представлять, в каких хоромах он проживает.
Эдуард Соломонович закончил играть роль понимающего дядюшки и вперил в неё пристальный взгляд:
- Вот как раз по этому поводу я вас и позвал. Есть у меня для вас одно заманчивое предложение…
Вера внутренне напряглась. К чему это он клонит?
- Один мой, скажем так, знакомый - очень уважаемый в городе человек, ищет сменную сиделку для своей жены. Женщина вышла из долгосрочной комы, думаю, вы понимаете, в каком она сейчас состоянии…
Конечно Вера понимала. В девяносто пяти случаев из ста люди, вырванные из цепких лап комы, неизбежно переживали апаллический синдром или простым языком - впадали в вегетативное состояние. Люди-овощи - как бы ужасно или цинично это ни звучало. Это страшно, это вечная боль для родных и близких. Уж лучше смерть, чем смотреть на мир стеклянными глазами, питаться через трубочку и ходить под себя.
- Сочувствую вашему знакомому и бедной женщине, но, Эдуард Соломонович, если вы хотите предложить мне ухаживать за больной, то, боюсь, я вынуждена отказаться. Я никогда…
- Верочка, ну ведь вы даже не выслушали условия, не узнали, сколько он согласен платить, - Покровский неспешно поднялся и, заложив руки за спину, медленно заходил по кабинету. – А я хочу вам сказать, что человек он очень щедрый, да и работа не такая уж и пыльная: ставить по часам ноотропы и нейропротекторы, кормить через зонд, ну... и ещё там по мелочи. Дома у них есть всё оборудование, по последнему слову техники.
- Но как же… переодевать, купать, сфинктеры таких больных работают произвольно. Это очень трудоёмко, да и… - Вера замялась, не зная как сказать о том, что менять памперсы совершенно чужому человеку – занятие не для брезгливых. И хотя в больнице она всякого перевидала, но идти на это добровольно…
- Основную часть всех малоприятных процедур берёт на себя ночная сиделка, ваши же обязанности до безобразия просты, но сколько он готов платить за это – поверьте, Верочка, вам и не снилось! Ха-ха, Верочка – верьте, какая занятная тавтология, - хохотнул Покровский и подошёл сзади. Слишком близко. От его халата фонило табаком и цветочным ополаскивателем для белья. Стало чертовски неуютно. К счастью, он быстро ретировался к окну, разглядывая за мутными стёклами облысевшие скелеты деревьев.
- Мне просто жаль вас, Верочка, тянете всё на своих хрупких плечах. На вашем месте я бы не раздумывая согласился, подобными предложениями не разбрасываются.
