- Не поверишь – случайно! Ехал от друга, он на Новоизмайловской живёт, и увидел, как ты в эту богадельню заходишь. Ну и сложил два и два. Да ты садись, подвезу, - перевалился через пассажирское кресло и щёлкнул замком двери.
Чертыхаясь на чём свет стоит и утопая в навалившем за каких-то пару часов снегу, Вера плюхнулся рядом с коллегой. Глупая ситуация, но хотя бы он не до конца её раскусил, и то хорошо.
- Слушай, ну ты прям красотка, - кивнул на её размалёванное лицо. – Вы там топлес, что ли, кьянти посетителям разносите?
- Очень смешно! Поехали лучше! – пристегнула ремень Вера. – Только пожалуйста – не трепись на работе, хорошо?
- Ладно-ладно, - вскинул ладони Ненахов. – Только не злись. Да и в конце концов ты же не стриптизершей работаешь, так что ничего такого в этом нет. Ну официантка, ну в заведении для взрослых, подумаешь.
Вера отвернулась, наблюдая, как в ворота въехал Женькин "Ниссан". Интересно, что сказал бы Ненахов, узнай наверняка, кем она тут трудится?
- Вер, заканчивала бы ты это всё, - выруливая на Ленинский проспект, уже серьезно произнёс Лёша. Дворники остервенело разгоняли налипший снег, размытый свет мелькающих фонарей урывками освещал его сосредоточенное лицо.
- Что – всё? – после минутного раздумья, спросила Донская.
- Да вот это. Подработки твои ночные, вкалываешь на износ. Не твоё это всё, Вер. Тебе бы мужика нормального да детей воспитывать.
- Ох, Лёха, я бы рада, но только где нормальных носит, не подскажешь адресок?
Он обернулся и без тени улыбки заглянул ей в глаза. Невероятно красивый, статный. Мощные плечи, мужественный кадык. Да в больнице все просто умрут от зависти, если она с Ненаховым закрутит.
- Ты же мне даже шанс не даёшь, а мне, между прочим, всего год ипотеку платить осталось, жених завидный. Так что ты подумай насчёт свидания.
Улыбнулся. Красив, чёртов жучара. Но не ёкает. Совсем не ёкает. Пусто!
Даже злость пробрала. Ведь ничего не стоит один раз на свидание сходить, а вдруг?..
- Ладно, я подумаю. На дорогу лучше смотри, - уже мягче ответила Вера, мысленно укоряя себя за упёртость.
Почему не он – страстный и горячий, вызывает у нее бешеное биение сердца, а осколок ледяного айсберга по имени Назар? Почему от одного только взгляда на него, Туманова, её внутренности будто скручиваются тугим узлом, и тайные желания, запертые в глубину подсознания, ломают все барьеры и рвутся наружу? Почему?
Может, клин клином? Ей нужно разобраться в себе, понять! Прямо сегодня, сейчас.
- Спасибо тебе, Лёш, - отстегнув ремень безопасности, тихо поблагодарила Вера.
- Готов повторить сей подвиг, только попроси, - краешком губ улыбнулся он.
Из динамиков чуть слышно лился джаз, хлопья снега мягко оседали на лобовое стекло, тихо постанывая кряхтел остывающий мотор.
Вера подалась вперёд и коснулась ладонью его колючей щёки, легко тронула поросль губами. Ненахов аккуратно перехватил её руку и притянул к себе ближе, наклонился, вбирая в себя остатки её алой помады.
Умелый поцелуй настоящего мужчины, который точно знает, как соблазнить женщину, знает, как сделать ей приятно...
Вдруг Вера вырвалась, нашаривая рукой сумочку.
- Прости, Лёш, ради Бога. Не знаю, что на меня нашло, - нервно усмехнулась, ища в его лице поддержку.
- Давно меня так не обламывали, - он провел ладонью по губам, но всё-таки улыбнулся. – Вот ты динамо, Донская.
- Забудем, о'кей? Спишем на… в общем, пока, - накинув капюшон, Вера выбралась на улицу и торопливо скрылась в подъезде.
Пусто! Глухо! Ничего!
Почему?
Перед глазами снова образ Назара в кресле, его пристальный холодный взгляд… и этот холод вопреки законам природы воспламенял, оставляя после себя обугленные головешки.
Это наказание какое-то! Злой рок, не иначе!
И как завтра она будет смотреть ему в глаза? После всего, что произошло…
А вдруг всё-таки он не знал, что это она? Ну вдруг? Она же была в маске...
Крошечная надежда покрутила у виска и убралась восвояси.
Разумеется, он знал. Он пришёл ради неё. Чтобы её унизить.
Рука заскользила ниже, юркнула под оборки пышной концертной юбки.
- Не бойся меня, Вер, всё будет хорошо. Тебе понравится...
Нет! Нельзя! Не хочу!
Реальность происходящего уплывала, ей казалось, что всё это происходит не с ней, но его настойчивые пальцы под бельём грубо выдернули из полуобморочного морока.
Набрав в лёгкие больше воздуха, она что есть силы закричала.
Грубая ладонь зажала рот, придавив затылок к покрытым инеем брёвнам. Она пыталась вырваться, ударить его в пах, заломать руку, как учили на уроках ОБЖ, но лишь беспомощно трепыхалась словно рыба, выброшенная на берег.
Он грубо раздвинул коленом её бёдра, торопливо стягивая свободной рукой спортивные штаны «адидас».
- Да прекрати ты ломаться, как будто целка. Целки так жопами не крутят, - алкогольные пары ударили в нос, к горлу подступила тошнота.
Глаза наполнились слезами ужаса, превращая его силуэт в неясное мутное пятно.
- Олег, пожалуйста! Пусти, я никому не скажу, обещаю, – рыдая, промычала в его пропахшие никотином пальцы.
Но он словно её не слышал. Серые глаза цвета расплавленной стали заволокло безумной поволокой. Невидящие глаза сумасшедшего. Абсолютно пустые.
Рывком развернул её спиной к себе, снова толкнул, прижимая оголённой грудью к ледяным брёвнам.
Сиплый рык. Хруст заиндевевших досок под ногами. Резкая боль. Прерывистое дыхание.
Стиснув челюсть, Вера закрыла глаза. Сознание отключилось, уплыло куда-то назад, в далёкое прошлое…
Тусклый свет настольной лампы, старая реечная кровать, ласковый мамин голос, шепотом напевающий колыбельную:
Бай-бай, бай-бай,
Поди, бука, на сарай,
Поди, бука, на сарай,
Мою детку не пугай.
Я за веником схожу,
Тебя, бука, прогоню,
Поди, бука, куда хошь,
Мою детку не тревожь.
Медленно открыла глаза, смаргивая влажную пелену. В прорехе между брёвнами завывал ветер.
Белый снег, рваный кусок грязного неба, и стремительно удаляющийся силуэт в шапке-ушанке…
* * *
Вера вскрикнула и резко села.
- Что случилось? – в комнату забежала мама и щёлкнула выключателем. Яркий свет ударил по глазам, заставив поморщиться.
- Мам, выключи!
