— Не, я же теперь залип по-настоящему, — сосед даже поднял руки ладонями вверх, — Окончательно и бесповоротно.
И словно сама судьба благоволила ему, за окном мелькнул свет фар, и Тарас бросил на улицу хмурый взгляд.
— Ну, допрыгается она у меня, — вздохнул парень, поднимаясь из-за стола и широким шагом двигаясь в сторону входной двери, — Сказал, сидеть в городе, а не носится по гололеду!
Парень скрылся с глаз Барычинских. А Васька нахмурился еще сильнее.
— Грунь, а когда это у них там все настолько серьезно стало? — полюбопытствовал он.
— А почему ты спрашиваешь у меня, а не у сестры? В конце концов, чья она родственница? — вполне правдоподобно возмутилась Груня, но Василий не повелся на невинный взгляд и искорки обожания в зеленых глазах.
— Она твоя подруга! — подсказал Василий, — А я старший брат.
Пал Палыч с улыбкой наблюдал за перепалкой детей, нет, веселая у них семейка.
Его мысль подтвердил дикий женский вопль, донесшийся с улицы. Секунду мужчины переглядывались, размышляя, нужно ли спешить на подмогу. А главное, кому помогать?
— Если пойду я, то выбью ему зубы, — вздохнул Василий.
— Тогда я, — согласно кивнула Груня и, подскочив с коленей мужа, помчалась на улицу.
— Оденься! — скомандовал Василий, но все-же пошел вслед за женой.
— Ладно, вы уж сами там, без меня, — хмыкнул Пал Палыч и, собрав бумаги, ушел в их с мамой Нюрой спальню.
Оказавшись на улице, Васька остановился около жены. Груня, кутаясь в его куртку, замерла на крыльце и смотрела на припаркованные около дома машины. Вернее, на внедорожник Тараса.
Вольных, в одной рубашке со все еще подвернутыми рукавами, стоял рядом с капотом своей машины, на котором, во всей красе восседала Иветта. Вернее, Тарас твердой рукой удерживал девчонку, на позволяя той вырваться или ударить его. Но попытки были, и весьма отчаянные. Васька смотрел, понимая, что вот-вот и сам взорвется и вмешается, настучит пацану по темечку и лишит белозубой улыбки.
Но его удерживала уверенная ладошка жены на его груди.
— Не вмешивайся, — вздохнула Груня, — Нам не мешали и им не стоит. Хотела бы от него сбежать, давно бы махнула своей битой.
Ваське оставалось только вздыхать.
— Грунь, и когда я стал таким терпеливым и лояльным? — фыркнул Барин, обнимая жену и притягивая к себе, но и не сводя зоркого братского взгляда с парочки.
— У меня зад заледенел, тормоз! — ругалась между тем Иветта, старательно уворачиваясь от посягательств парня на свои губы, — Фу, алкоголик!
— Вась, — тихо рассмеялась Груня, — Не ворчи. И потом, ты ведь помнишь, что я тебя люблю?
— Угу, — согласился Барин, но потом, чуть отстранившись от жены, пронзительно свистнул, привлекая внимание Тараса, — В моем доме никакого блядства!
В ответ на лице парня появилась вызывающая улыбка, задорный взгляд и вызов в глазах.
— Да я пока и не в доме, — бросил Тарас хозяину и вернулся к своей жертве.
— А в рыло? — прищурился Барин, но Груня уже торопливо утягивала мужа в дом, а там и на второй этаж.
— Вась, я замерзла и хочу спать, — болтала девчонка, настойчиво двигаясь в их комнату, — Сами разберутся. Не маленькие.
Выбор у Барина был невелик. Согласиться и пойти с женой, или остаться и помахать кулаками. Первый вариант заметно перевесил, тем более, когда его рыжеволосый огонек сбросила домашний костюм прямо на пороге комнаты, оставшись в тонких прозрачных тряпочках.
— Завтра в спортзале я ему поправлю холеную физиономию, — пообещал Василий, стягивая с себя одежду и жадным взглядом гуляя по любимому телу своей женщины.
Глава шестнадцатая, в которой Василий Павлович окунется в детство
На пороге в приоткрытую дверь комнаты заглянул Барин. Увидев склонившуюся над кроваткой женщину, устало улыбнулся.
— Ну, как дела? — женский голос практически не нарушил тишину комнаты.
Василий Павлович устало потер ладонью затекший затылок. События последнего дня знатно выбили его из колеи, несмотря на то, что у него было время подготовиться, да и наглядный пример, так сказать, имелся.
— Три шестьсот восемьдесят, пятьдесят два, — зачем-то повторил он слова медсестры, которую он первую подкараулил на выходе из родильного зала.
— Это мы уже знаем, — тихо рассмеялась мама Нюра, — Ты сам как?
— Я? — переспросил Васька, — А что со мной станет? Кожа толстая, как у слона.
— Не ври матери-то, — мягко пожурила Анна Михайловна и прежде, чем продолжить, бросила взгляд на две детские кроватки, в которых спали два карапуза, — Паша поднимется, и напою тебя чаем.
— Не маленький, мам Нюра, — отмахнулся Васька, — отдыхай.
— Соплив еще, бабой Нюрой командовать, — пригрозила женщина пальцем.
— Ты что ль бабушка-то? — хмыкнул Васька.
— А что, нет? — воинственно нахмурила брови Анна Михайловна, — Самая настоящая бабушка!
— Ты два месяца назад мамкой стала, бабуля! — тихо рассмеялся Барин, чувствуя, как напряжение, сковавшее его тело в последние двенадцать часов, медленно растворяется в уставших мышцах.
— Едва заикой меня не сделала, — вмешался в разговор Пал Палыч, появившийся на пороге детской комнаты мальчишек вслед за старшим сыном.
— Врачи предупреждали, что ранние роды вполне возможны, еще и в моем возрасте, — поучительно напомнила Анна, — Паш, ты за мальчишками смотри, только уснули. А я Василия накормлю и чаем напою. Еще Груня просила кое-чего привезти ей утром.
— Ладненько, — кивнул трижды отец и он же дед.
Васька, послушно топая следом за мамой Нюрой, хмурился. Нет, ему бы там быть, с пигалицей, а не здесь чай распивать. Но нет, девчонка насильно прогнала его, выспаться и переодеться. Сказала, что завтра разрешит ему остаться с ней в палате на всю ночь. А пока там тусуется Ивка. Так решили семейным советом. Правда, в процессе голосования мнение Барина никто не учел.
— Держал дочку на руках-то? — тихо спросила Анна, когда Васька послушно рухнул на кухонный табурет.
— Дааа, — Васька, как бы не пытался, улыбку скрыть не смог, вот и сидел, сверкая всеми имеющимся зубами, — Она такая кроха. Такая красавица. Мам Нюр, волосики рыжие, а глазки голубые. А ручки… Она вся на моей ладони помещается. Это же чудо, мам Нюр.
Васька говорил, а Анна украдкой смахнула слезинку радости. Да, чудо, еще какое.
— Завтра Павлик с мальчишками останется, а я съезжу, полюбуюсь твоим чудом, — пообещала Анна Михайловна, — А теперь ешь. Иначе пожалуюсь на тебя Груне.
Васька возражать не стал, послушно управился с ужином, а потом, после чая, поднялся в их с Груней спальню. Комната уже была готова для приема нового члена семьи. Маленькая детская кроватка была собрана новоиспеченным дедом этим вечером, пока Васька нарезал круги по больничным коридорам. Детские вещи заботливо разложены по небольшому комоду новоиспеченной бабушкой. В общем, все было готово, оставалось дождаться выписки Груни и их крошечной принцессы — Ангелины.
