— Просто взял и сломал? — смеялась Ивка, глядя на возмущенно вздыхающую девчонку.
— Угу, — кивнула Груня, — Спасибо, что только экран вышел из строя.
— О, да, Васька у нас могучий малый, — хихикала Ива, — И вспыльчивый.
— Вспыльчивый, — как-то огорченно и тихо прошептала Груня, — Боюсь представить, что будет, когда узнает о приходе Тараса.
— А ты не говори, — предложила Иветта, — И я промолчу. Свидетелей вроде не было. А Надежду Вадимовну тоже попросим партизанить. Да, баб Надь?
— А то! — донеслось из комнаты, — Я вон и носки Васеньке почти связала. Хороший мальчик. Творческий.
Груня хмыкнула, но спорить не стала. Творческих наклонностей за Барином она не заметила. Кроме одной.
— Он все равно догадается, портрет ведь исчез, — вздохнула Груня, — От Шахова. Тарас его порвал.
— От Ваньки что ли? — переспросила Иветта, — Да ты не переживай, подруга. Поправим. Пупкина к ногтю прижмем!
И в подтверждение своих слов девушка вынула телефон и быстро набрала нужный ей номер. Спустя пару мгновений, абонент уже отвечал весело и задорно.
— Ушам своим не верю! Сама мадмуазель Иветта! Да ко мне, простому смертному! Так, стой, дай-ка угадаю! — тараторил маэстро, — Ты решила идти по стопам брата и позировать голенькой?
— Тебя, Пиписькин, там реагентами накрыло в твоей раболатории? Или рабы взбунтовались и огрели тяжелым предметом по темечку? — смеялась Ива, — Мое голое тело ты увидишь только в своих маньяцких снах, товарищ маэстро! Я к тебе по делу.
— Не сваришь с тобой каши, — огорчился Марк-Ваня, — Чем могу, помогу.
— Да уж будь любезен, — хмыкнула Иветта, — Мне бы портрет брата, точно такой же, что ты Груне подогнал. И чтобы даже автограф в том же месте.
— О как! А первый куда делся? — недоумевал фотограф.
— Волки съели, — хмыкнула Ива и уже серьезнее, — Вань, поможешь? Очень нужно.
— Сделаем, — уже серьезно ответил маэстро, — Куда везти?
— Шли курьером, адрес скину сообщением, — потребовала Иветта, — А сам не вздумай явиться. Не хочу видеть твою противную гламуристую рожу.
— Я тоже тебя обожаю! — рассмеялся Шахов и отключился.
— Ну, вот и все, к вечеру портрет привезут, — отчиталась Иветта, а Груня готова была девушку расцеловать за помощь, но одна мысль никак не укладывалась в голове.
— Ива! Он же маэстро! Очень уважаемый и признанный всеми! А ты с ним так….
— Ох, Груня, а мне фиолетово, — махнула рукой Ива, — Да ты сама, как пообщаешься с ним подольше, также будешь разговаривать.
Грунька скептично посмотрела на подругу.
— Уговорила, не будешь, — рассмеялась Иветта, — Так что там с фотками? Мне утром нужно художнику отдать, чтобы начал рисовать. Я у дядь Паши в гостиной и место уже выбрала под их с мамой Нюрой портрет.
Груня, воодушевленная настроением и девчонки продолжила поиски фотографии, а Иветта продолжила пить чай. Выбрав нужные кадры, Груня скопировала их на приготовленный флешку.
— Знаешь, — вдруг произнесла Иветта, спустя несколько минут, задумчиво глядя в свою чашку, — Все, что эта блондинка там кричала, это все не правда. Про Ваську. У вас все совсем не так.
— Даже если Тарас окажется прав, — как-то грустно произнесла Груня, стараясь не смотреть на девушку, сидящую напротив, — Плевать.
— Ты в своем уме?! — возмутилась Иветта, — Я брата отлично знаю! Не было еще, чтобы он в дом кого-то привел, подарки дарил, цветы. Он по природе — сухарь. А здесь вон как увивается. Пылинки сдувает. Бесится от ревности. Вовчик мне уже доложил, как наш Барин клиентуру об стол успокаивает и орет на весь ресторан. Нет, Грунька, ты зря так. У Васьки это серьезно. Он к тебе прилип намертво.
— Думаешь? — с надеждой во взгляде несмело спросила Груня, отрываясь от монитора.
— Уверена, — кивнула Иветта, — А ты чего себе надумала?
— Да так, разное, — Груня почесала нос, заправила волосы за ухо, — Просто, понимаешь, он успешный, старше гораздо, уверен в себе, у него таких, как я, сотня, наверное. И красивый он. А я…
— А ты дурочка, — услужливо подсказала Иветта.
— Дурочка, — тихо повторила Груня.
— Даа, клиника, — вздохнула Ива, — Давай прекращай думать глупости. Ты красивая, веселая, добрая. А самое главное — Васька тебя любит. Не говорил разве?
— Нет, — качнула головой Груня.
— И ты не говорила? — догадалась Ива.
— Нет, — вздохнула Груня, — Еле сдержалась. Особенно, когда…
Груня замолчала и спрятала ладошки в карманы мастерки.
— Дурные вы оба, — сообщила Иветта и твердо добавила, — Груня, ты не сомневайся, Вася тебя любит. Просто он не умеет говорить о своих чувствах. Он любит, как умеет, вот так, нахрапом, наездом. Но я вижу, насколько сильно ты ему нужна. Может быть, он и сам пока этого не понял до конца. Но поймет. И точно знаю, не отпустит уже.
Пламенную речь девушки прервал телефонный звонок. Вздохнув, Иветта пару секунд смотрела на экран телефона, хмурясь и о чем-то сосредоточенно думая. А Груня размышляла о своем, о чувствах к Барину, о словах его сестры. Думала и боялась поверить.
— Ведьма на проводе, — вместо приветствия проговорила Иветта, поморщилась и чуть отстранила телефон от уха, — А кто сказал, что я про себя? Чего желает мадам будущий мэр? Уже бежать? Или можно явиться в более подходящий момент? Скажи, пусть не брызжет ядом. Приеду через час.
Иветта сбросила вызов, нехотя встала со стула.
— Ладно, Грунечка, меня родительница требует, — сообщила Ива, — Мой тебе совет: спроси в лоб. Вот сегодня и спроси. Вася у нас не понимает намеков. И сам не мастак юлить.
Груня встала следом за подругой и пошла ее проводить до двери. И уже в коридоре порывисто обняла девушку.
— Спасибо тебе, Ива! — поблагодарила Груня.
— Было бы за что! — рассмеялась девушка, — Я, знаешь ли, в своих интересах стараюсь. Подруг у меня немного. А ты очень даже подходишь на эту должность. Все, не скучай. Шахову скажу, чтобы пошевеливался.
— Спасибо огромное! — улыбалась Груня.
Иветта умчалась так же неожиданно и быстро, как и появилась в доме Груни. Вернувшись на кухню, девчонка погрузилась в размышления. Стрелки часов медленно ползли, приближая вечер. За окно уже совсем стемнело. Курьер приезжал, доставив презент от маэстро Шахова. Но мысли все еще не отпускали Груню. И хотелось ей поверить в слова Иветты, да только сомнения все равно были. В воспоминаниях девчонка постоянно возвращалась к событиям минувшей ночи и дня. Нет, она была уверена, что любит Ваську, любит отчаянно, всей душой и, что немаловажно, телом. Каждой клеточкой. Но страх в мыслях присутствовал.
Повесив портрет, Груня, уже привычно, легла на кровать и принялась рассматривать плечи и спину Барина. Теперь она знала, какова на ощупь его кожа. Даже на вкус знала. Пока он спал, украдкой целовала его в плечо, вдыхая родной и ни с чем несравнимый запах, все больше привязываясь к нему.
