— Охренеть, — пробормотал Васька, — Скучал я, а внимание ему.
И, разозлившись окончательно, настойчиво отобрал зверя из рук Груни, сунул его в клетку и невозмутимо прижал девчонку к себе. За спиной раздался веселый шепот друзей, подтрунивание и замечания. Елена даже спросила громким веселым шепотом у мужа:
— Герка, а что, Бася у нас теперь за Груней увивается?
Но Ваське было плевать на всех. Он жадно целовал смущенную девчонку, не позволяя ей ускользнуть из крепких объятий. А потом, когда Барин почувствовал, что сопротивления от Груни нет, скорее наоборот, она сама скользнула руками в его волосы, поглаживая затылок и плечи, только углубил поцелуй, чувствуя, как огонь бежит по венам, разгоняя кровь.
— Ну, если вы все утрясли, — разобрала Груня громкий голос Пал Палыча, — Можно мы поженимся?
Гости рассмеялись. А Груня почувствовала, как лицо заливает румянец смущения. Она предпочла бы провалиться сквозь землю, чем взглянуть в глаза собравшимся. Но Васька, хитро щурясь и едва ли не облизываясь, не выпуская девчонку из рук, потянул ближе к отцу и маме Нюре. Его не смущали ни взгляды родни, ни подначки друга, ему, грубо говоря, было на все плевать. Главное, девчонка не дуется и улыбается красивыми ямочками на щеках, от которых Барин с трудом сдерживал рвущийся мат, поскольку эти самые ямочки и широкая улыбка будили в его теле просто адское сексуальное желание.
* * *
Груня нервничала. Нет, правда нервничала. Выражаясь языком Барина, охренеть как нервничала.
Опираясь руками о раковину ванной Васькиной комнаты, девчонка смотрела на свое отражение в зеркале. Вечерний макияж был стерт, красивое платье висело на плечиках позади нее, переливаясь блестками в ярком свете ламп. А на девушке был надет легкая, словно перышко, из полупрозрачного матового материала, ночная сорочка. Новенькая, купленная именно для такого случая сегодня утром, пока тетушка и Пал Палыч выбирали ему новый галстук. Сорочка стоила всю недельную зарплату, полученную в ресторане. Но Груне денег было не жаль. Ради такого дела…
К сорочке в комплекте прилагались крохотные трусики, глядя на которые, Груня размышляла: надеть или не стоит? Зачем надевать, если они и не скрывают ничего? А с другой стороны, комплект. Значит, не помешают.
Нервный смешок, вырвавшись из горла, заставил Груню почти застонать. Нет, бред это все. Она никогда не сможет вот в этом выйти из ванной и пройтись через всю комнату к кровати. Никогда!
Уже в сотый раз расчесав волосы щеткой, Груня собрала их в слабую косу.
— Ты сможешь! — скомандовала она самой себе и даже сделала шаг в сторону двери.
Нет, не смогла. Схватила халатик из рюкзака с вещами, который она оставила здесь днем, надела и застегнула молнию. До конца.
— Зайчонок? У тебя там все хорошо? — коротко стукнул в дверь Васька, — Сидишь уже полчаса без единого звука.
— Да! — торопливо крикнула Груня, — Уже выхожу.
Вздохнув и обозвав себя трусихой, Груня пулей вылетела из ванной, промчалась мимо стоявшего в пороге Барина и юркнула под одеяло в разобранную постель. Еще и зажмурилась. Поскольку смотреть на Василия Павловича, облаченного в одни брюки, босого, без рубашки, было выше ее сил. И хочется, как говорится, и колется.
Васька скрылся в ванной. Груня накрылась с головой одеялом. Ну, вот что здесь такого, а? Скинуть халат перед парнем, а он и сам все поймет. Ведь поймет же?
Погруженная в мысли, Груня не заметила, как Василия вышел из ванной. Выключил свет в комнате. И теперь темноту спальни разбавлял только лунный свет.
Груня слышала, как Барин подошел к постели. Сел на кровать.
Девчонка высунула нос из своего укрытия. И замерла пугливым зверьком, не хуже того хорька.
Васька сидел спиной к ней, опустив голову на сложенные в замок ладони. На его спине все еще остались капельки воды после душа. А на бедрах обмотано полотенце.
Ну, Груня же не дура, все поняла. Выбравшись из укрытия, девчонка встала на колени на постели и отбросила в сторону халатик. Хорошо, что света в комнате практически не было, иначе Груня никогда не решилась бы на то, что собиралась сделать.
Придвинувшись ближе, девчонка обняла Василия за плечи, погладила ладошками шею, затылок и, склонившись ближе, скользнула по широкой груди.
— Ты не устала? — голос был непривычно хриплым.
— Не очень, — прошептала Груня, устраивая подбородок на плече парня, — Как думаешь, а Лёпа там спит? Не скучает в одиночестве?
— То есть о хорьке нужно говорить именно сейчас? — психанул Васька, — Повторяю в последний раз, спать в этой комнате он не будет!
Васька хотел подскочить на ноги, но девчонка не дала. Обвила руками крепче, заставила остаться на месте.
Барин накрыл ладонью ее руки на своей груди.
— Млин, чет нервы ни к черту, — пробормотал Василий.
— Значит, нужно лечить, — улыбнулась Груня и прижалась в поцелуе к мужскому плечу, — Знаю одно проверенное средство.
— В каком смысле «проверенное»? — ворчливо спросил Василий, остывая.
— Помогает на «раз», — авторитетно заявила пигалица томным мурлыкающим голосом.
И Васька застыл, так и не обернувшись. Уж слишком умелыми были ее ладони, непривычно опытным голос. И кожей Барин чувствовал, как она настойчиво прижималась и чуть терлась о его спину полноватой грудью.
— Грунь, это не ты, — пробормотал Барычинский, — Ты же у меня скромная и пугливая.
Васька почувствовал, как девчонка застыла, не сделав ни единого движения, даже, кажется, дышать перестала. И парень обернулся. Груня сидела, сложив руки на коленях и вперив взгляд в одеяло.
— Я все не так делаю, да? — тихим голосом, в котором сквозили слезы.
А Барин уже залип, глядя на хрупкую фигурку девчонки. На то, как тонкая ткань повторяет изгибы красивого тела. И руки рванулись к ней навстречу, сгребая и в горстях комкая полупрозрачную ткань. Васька налетел на опешившую пигалицу смерчем, прижал к матрасу и выдохнул.
— Не нужно мня соблазнять, — хрипло шептал он, хаотично и жадно срывая короткие поцелуи, — Я тебя постоянно хочу.
И Груня расслабилась, руками обвила плечи, зарываясь пальцами в короткие волоски на затылке, целуя в ответ также неистово и жарко.
— Охренеть как сильно хочу, — выдохнул Васька в сантиметре от любимых губ.
В ответ Груня судорожно вздохнула, втянув воздух, витавший между ними. Аромат мужского геля для душа и неповторимый запах Барина. Убойное сочетание.
Требовательные губы отбирали дыхание, не позволяя отстраниться. Да Груня и не собиралась. Наоборот, старалась прижаться ближе, обвив руками и ногами, податливо прогибаясь под жарким натиском крепкого тела.
Васька приказал себе быть терпеливым и менее напористым. Но вся выдержка летела к чертовой матери, когда до слуха доносились протяжные тихие, едва различимые стоны. И он уже не мг остановиться, скользя приоткрытым ртом по ткани, сквозь нее терзая желанную грудь, захватывая напряженный сосок, вновь и вновь слушая музыку стонов его рыжеволосой красавицы.
