День, в который состоялась свадьба Соколовой и Черепанова, выдался замечательным. Последние солнечные деньки осени удивляли своим теплом, а пестрые листочки на деревьях и под ногами приятно радовали глаз. И не только счастливых жениха и невесту, но и всех гостей, а также, главным образом, юного фотографа, снующего с камерой по двору пятиэтажки.
Девушка, с чудным именем Груня, звонким голоском командовала, куда жениху встать, куда невесте смотреть, что делать свидетелю и свидетельнице. И, как ни странно, команды хрупкой девчонки выполняли все безоговорочно, включая хмурого друга Василия.
— Бася, ты чего, будто килограмм лимонов сожрал? — упрекнул друга Гера.
— Отвянь, — буркнул Барычинский, бросая окурок в урну рядом с лавкой.
Молодые люди стояли чуть поодаль и ждали, когда фотограф закончит снимать невесту в кругу подружек.
— Нет, Васька, ты, правда, какой-то хмурый, — хлопнул Черепанов друга по спине, а потом проследил за взглядом Василия, который в это самое мгновение был направлен на девчонку-фотографа, — Тоже хочешь? Так я договорюсь с ней. Чего киснешь в сторонке?
— Чё? — не понял Вася, не рассчитав силы и гаркнув это самое «Чё» громче обычного, — В каком смысле, договоришься?
— Сфоткаться, — пояснил Гера, — Ты так смотришь на девчонку, будто камеры сто лет не видел.
— А, не, не нужно, — отмахнулся Василий, вновь закуривая сигарету.
— А ты, Бася, о чем подумал? — заржал Герасим, но развить тему не успел, девчонка вновь всех собрала, велела присесть, потом привстать, потом поулыбаться, и жених уже и позабыл о разговоре с другом.
Да только друг — не забыл, а все порывался подойти к девчонке и заговорить. Но гости сновали туда-сюда, мельтеша перед глазами, а потом и вовсе Черепанов скомандовал рассаживаться по машинам и мчаться в ЗАГС.
* * *
Свадьба Черепанова и Соколовой была фееричной, сказочной и незабываемой. Довольные и веселые гости, красивые и влюбленные жених и невеста, щедрые на подарки родственники. Братья Соколовы настолько привыкли к Черепанову в качестве зятя, что решили объединиться и сделали молодоженам шикарный подарок к свадьбе, о котором новоиспеченные супруги и не догадывались. Десятидневный отдых на острове где-то в самом центре океана. Небольшом таком островке, вдали от цивилизации, осенних дождей вперемешку со снегом, и работы.
Жених решил было повозмущаться, но под грозным взглядом шефа, Мирыча, сник и покачал головой. Предусмотрительное семейство Соколовых, заручившись поддержкой Черепановых-старших, подготовили все, включая документы, билеты на чартерный рейс и чемоданы, которые быстренько были упакованы старшими отпрысками Черепановых, пока сам жених выкупал невесту.
В общем, сюрприз, о котором молодожены не догадывались, удался. Удивил, естественно, ошарашил немного, но удался.
Также пришлось немного подкорректировать сценарий проведения торжества и время после одиннадцати вечера гости проводили без виновников этого самого торжества. Просто потому, что регистрация на рейс уже началась. И верный друг Василий мчал молодых в аэропорт, нарушая правила дорожного движения, превышая скорость и проскакивая на мигающие светофоры. Молодожены на рейс успели, удивляя прохожих своим внешним видом: шикарным свадебным платьем под белоснежным пальто и строгим черным смокингом с белоснежной бабочкой.
Оказавшись в самолете и заняв свои места в бизнес-классе, Соколова, теперь уже Черепанова, звонко рассмеялась, а Гера покачал головой, улыбаясь. И когда самолет взлетал, Ленка, крепко сжимая руку мужа, ласково смотрела в его колдовские глаза. А он, горячо и нежно любимый и любящий муж, в ответ нежно перебирал ее пальчики, на одном из которых ярко поблескивало обручальное кольцо. И слова в этот миг были лишними. Их взгляды, обещая безоблачное будущее и купая в ласке, любви и нежности, говорили друг с другом без слов.
Эпилог
Счастье
Я знаю: пройден путь разлуки и ненастья,
И тонут небеса в сирени голубой,
И тонет день в лучах, и тонет сердце в счастье…
Я знаю, я влюблен и рад бродить с тобой.
Да, я отдам себя твоей влюбленной власти
И власти синевы, простертой надо мной…
Сомкнув со взором взор и глядя в очи страсти,
Мы сядем на скамью в акации густой.
Да, обними меня чудесными руками…
Высокая трава везде вокруг тебя
Блестит лазурными живыми мотыльками…
Акация чуть-чуть, алмазами блестя,
Щекочет мне лицо сырыми лепестками…
Глубокий поцелуй… Ты — счастье… Ты — моя…
Владимир Набоков
Проснувшись после бессонной рабочей ночи и не обнаружив рядом в постели жены, Соколов, натянув первые попавшиеся шорты, отправился на ее поиски. Преодолев почти бесшумно небольшой коридорчик на втором этаже и заглянув через приоткрытую дверь в детскую, Поликарп спустился на первый этаж. Как он и предполагал, Василечек нашлась на кухне. В длинной рубашке с подвернутыми рукавами, с высоким хвостом светло-шоколадных волос, собранным на макушке, она казалась озорной хулиганкой. Подойдя вплотную со спины, Поликарп обвил любимое тело руками, чуть приподнимая ладонями край рубашки.
— Проснулся? — улыбнулась Забава, по привычке откидывая голову чуть назад и упираясь затылком в плечо мужа.
— Угу, — тихо рассмеялся Соколов, водя носом по плечу и прикусывая нежное ушко, — Не могу спать, когда ты не храпишь под боком.
— Это было один раз! — громким шепотом возмутилась Забава, — Я тогда простыла! И я не храпела, а громко сопела!
— Какие мы грозные, — посмеивался Соколов, — Шикарный аромат!
— Решила испечь блинов на завтрак, — сменила гнев на милость Соколова, — Пока мои любимые мужчины спят.
— Один твой любимый мужчина уже проснулся, — посмеивался Поликарп, — Но я не о блинах. Я тут чего подумал, а поехали в отпуск? Ну, правда. Парня оставим с родителями. Вчетвером справятся. И Даринка поможет.
— Надолго? — практически согласилась Забава, прикидывая в уме, как лучше уладить все дела и выкроить недельку отпуска.
— Я все дела закрыл, могу легко исчезнуть на пару недель, — ответил Поликарп.
Забава не заметила, как Соколов выключил плиту и уже основательно прижал ее несопротивляющееся тело к кухонному столу. Да и рубашка волшебным образом задралась до самой талии, открывая кружевное белье.
— Что ты, Ерему на пару недель нельзя оставлять с бабушками и дедушками, — предположила Соколова, — Избалуют. Занянчат. Испортят мне мужика.
— Какая грозная у нас мама, — урчал Соколов, во всю хозяйничая под рубашкой жены.
— Нет, выставка через десять дней, — возразила Забава, — Без меня там не справятся. И с универом. Там же сессия на носу. Без тебя никак.
