И Герасим вновь слетел с катушек, словно голодающий, накинулся на Ленку, резко погружаясь в ее тело, и одновременно страстно целуя нежные и любимые губы.
— Люблю… — повторял охваченный дикой страстью и щемящей нежностью Гера, подводя любимую к черте, за которой уже ничто кроме них двоих не имело значение.
— Люблю… — отвечала Ленка, задыхаясь от ощущений, которых не смогла испытать при первой близости, а теперь понимала, что по щекам катятся слезы, и не остановить их, как бы ни старалась.
А Гера лихорадочно целуя свою белокурую принцессу, снимая влагу с нежных щек, вновь и вновь повторял, как любит, как не отпустит, не отдаст никому. И Ленка верила любимому. Ведь тоже любит, и тоже не отдаст. Никому и никогда.
Ленка безвольно рухнула в руки Гере, благо он — мальчик сильный, удержал, отнес в ванную, поставил под теплые струи воды. И сам встал рядом.
— Мне кажется, что вот-вот взлечу, как шарик гелевый, — призналась Лена, положив голову парню на плечо, понимая, что сил промыть волосы — нет.
Герасим только посмеивался, оставляя на щеках, виске и на лбу девчонки нежные поцелуи. Черепанов сам вымыл Ленку, закутал в полотенце и отнес в комнату, на диванчик.
— Лен, погоди, не засыпай, — тихо с улыбкой попросил Гера, — Нужно поесть.
— Не хочу есть, — сморщилась Ленка, укутываясь в покрывало, — Пить хочу.
Герасим кивнул и отправился на кухню. Ленка наблюдала за парнем, как он двигает в полумраке квартиры, как, не стесняясь наготы, ковыряется в пакетах, привезенных Барычинским. А потом и возвращается к ней с бутылкой морса, вина и коробкой закусок — ароматно пахнущих куриных ножек.
Ленка поняла, что все-таки проголодалась. И Гера принес все коробки с едой, привезенные Басей. Вдвоем они устроились на диванчике, обнявшись и выбирая друг для друга самые вкусные кусочки, кормя друг друга с рук, смеясь и постоянно целуясь.
А после, сытые и довольные, молодые люди устроились под одеялом. Ленка положила голову на плечо Гере, и принялась выводить замысловатые узоры на его груди. А Герасим водил ладонью по спине любимой, то и дело зарываясь в шелковистые волосы, глядя за окно на ночной город и радуясь, что у него есть она — его принцесса.
* * *
Утром их разбудила настойчивая трель дверного звонка. Перевернувшись на бок, Ленка сонно поморгала.
— Гера, там в дверь звонят, — пробормотала Елена, оглядываясь в поисках одежды.
— Угу, — промычал Гера, но подниматься не спешил, а только притянул Елену ближе к себе, — Ну их, пусть валят.
Ленка звонко рассмеялась, и умудрившись вывернуться их жадных рук Герасима, собрала свою одежду и убежала в ванную. А Герасим, натянув спортивки, отправился смотреть, кто же там такой настойчивый в семь утра в воскресенье.
В ванной комнате Ленка пропадала двадцать минут. Привела волосы в порядок, нанесла легкий макияж, расправила одежду, радуясь, что вещи не измялись, и вышла, широко улыбаясь из своего укрытия.
Стоило Соколовой оказаться в коридоре, как она тут же наткнулась на строгий женский взгляд из-под очков. Дама, одетая в черную юбку ниже колен и строгую блузку в тон, смерила Ленку изучающим взглядом от макушки до пят, и повернулась к стоящему у плиты Герасиму. Черепанов уже был одет в футболку и спортивки. Увидев Елену, он широко улыбнулся, и протянул к ней руку, прося приблизится.
— Здравствуйте, — скромно улыбнулась Елена, и увидела, что на диване сидит седовласый мужчина, как две капли воды похожий на Геру.
— Доброе утро, милая барышня, — голос женщины был строг, — Значит, Вы и есть Елена.
Ленке захотелось спрятаться за Геру, таким строгим был голос незнакомки. А еще Ленка покраснела, будто помидор, и опустила взгляд. И куда только делась вся ее холодность и равнодушие. Сейчас Соколова ощутила себя нашкодившим подростком под этим суровым взглядом. Словно в кабинете у директора. Соколовой хотелось провалиться этажом ниже, и одновременно извиниться за все проступки и пообещать, что больше так не будет.
— Милота-то какая! — хохотнула женщина, — Я уж и не думала, что в наше время девушки могут смущаться. Куда там, все ж самостоятельные, опытные, клейма ставить негде. А тут, засмущалась вся. Прелесть, не иначе!
Ленка опешила, моргнула пару раз, несмело улыбнулась.
— Ма! — вздохнул Гера, — Ты ж на пенсии, выключай строгую училку, — и уже поцеловав Ленку в висок, — Вот, это моя Леночка.
— Да видим, что твоя Леночка, — хмыкнул Черепанов-старший, — нам о твоей Леночке мелочь все уши прожужжала. Вот, решили, пока не успели разбежаться, прийти и познакомиться.
«Да уж, познакомились!» — подумала Леночка, но в ответ лишь улыбнулась.
Завтрак прошел быстро. Вернее, Гера тонко намекал, что родителям пора бы и домой, что у них, у молодежи, все отлично, и дел вагон. Но родители все сидели и не торопились уходить.
— Значит, жить вы теперь будете здесь? — в лоб спросила Марья Семеновна, убирая со стола посуду и составляя ее в раковину, Ленка скромно помогла женщине.
— Мы как-то и не говорили еще об этом, — пожала плечом Ленка.
— Мам, ну, правда, хватит, — возразил Гера, и красноречиво посмотрел на отца, ища поддержки.
— И правда, Марья, — встал из-за стола Матвей Иванович, — Навестили и отчаливаем. Как решат, так и будет. А ты, Леночка, к нам приходи. Вот сегодня и приходи, даже если наш охламон не позвал. Мы рады будем. И дети старшие хотят познакомиться. С трудом их дома удержали. А так все рвались.
— Боже! — вздохнул Гера, представив, как в его однушке помещается все семья Черепановых, сказка «Теремок», не иначе.
— Спасибо, — вежливо улыбнулась Елена, — Мы обязательно зайдем.
— Нет, сегодня не зайдем, — возразил Герасим, — Некогда нам. Работа, дела. Некогда, правда.
— Ну-ну, — хмыкнула Марья Семеновна, — Мы почему-то так и подумали. Одежда сменная в сумке. Не скучайте, молодежь.
И родители скромно откланялись. Только на пороге уже, обнимая Елену на прощание, мама Герасима — Марья Семеновна тихо шепнула так девушке на ухо.
— Мне бы внучку, — проговорила женщина, — А то устала от этого патриархата. Куда ни плюнь — одни мужики.
Ленка на автомате кивнула, застыв статуей. И смотрела, как за родителями Геры закрывается дверь.
— Лен? Ты как? В норме? — забеспокоился парень, рассматривая лицо безмолвной Соколовой, — Чего мама тебе наговорила? Не обидела? Она у нас бывает резковата.
— Эээ… нет, — мотнула головой Ленка, — Ты еще мою не видел. Вот она резковата. А твоя прелесть просто.
