— А что сталось с их книгой? — спросил Довертон.
— Джузеппе, умирая, вызвал к себе моего прадеда и отдал ему книгу на хранение, под клятву. Её положили в стазисный ларь, до сего момента не появился никто, кто предъявил бы права на имя Каминере. Башни у них не было. Кто у нас ещё остался?
— Моццано, — откликнулся Винченцо. — Если хочешь, эту историю расскажу я.
— Да уж, пожалуйста, у меня горло пересохло уже от разговоров! — и Лоренцо Арригони с видимым удовольствием откинулся на спинку кресла, допивая вино.
— Так вот, семья Моццано исчезла совсем недавно, — взял в свои руки повествование младший представитель рода. — Мне, по-моему, было десять, когда умер старый Филиппо, последний в роду, и на башне перевернули герб.
— Кстати, а что происходит с башней прекратившегося рода? — спросил Джон.
— Начинает ветшать, камни выпадают, плющ их растаскивает. Лет двадцать — двадцать пять, и в один прекрасный день жители Лукки обнаруживают на её месте пустырь, — ответил Лоренцо.
— Если хочешь, завтра дойдём до бывшего Каза Моццано, посмотришь, как это выглядит, — Винченцо глотнул вина, обмакнул в мёд кусочек твёрдого острого сыра и забросил его в рот. — Так вот, это было проклятие.
— Что, и Служба магбезопасности так и прошла мимо? — Довертон удивлённо поднял бровь.
— Нет, конечно. Приезжали твои коллеги из Фиренцы, расследовали обстоятельства, только арестовывать было уже некого, проклятие было посмертным. Вообще, не сбивай меня. Дай я расскажу по порядку, а то ты не оценишь мрачной красоты истории.
— Вот никогда не находил никакой прелести в проклятиях, — буркнул бритвальдец. — У нас это считается тяжким преступлением.
— Так вот, Моццано были небольшой семьей. Филиппо, его жена и четверо их детей с внуками, несколько племянников — всего чуть больше двадцати человек. И, если уж на то пошло, то они одни из немногих в Лации никогда не роднились с иными расами. Проклятие словил старший сын, Филиберто, и словил заслуженно. Женатый человек, с детьми и внуками, мало того, что силой взял девушку из семьи арендаторов, её звали Сильвия Даррето, так ещё и посмеялся над её матерью, пришедшей требовать справедливости.
— Какая уж тут справедливость, в таком деле, — еле слышно откликнулся помрачневший Лоренцо.
— Сильвия оказалась беременна и умерла родами, ребенка спасти тоже не удалось. Они жили далеко от города, маг-медик не успел вовремя… Синьора Даррето покончила с собой, прокляв Филиберто и всю его кровную родню — и они стали умирать. Кто-то попал в аварию на экипаже, кто-то утонул во вдруг разлившейся Серкио; потом всех членов семьи накрыла эпидемия — всего-навсего инфлюэнца, но от неё в три дня умирали и взрослые, и дети. За полгода в Каза Моццано остались только двое, Филиппо и его старший сын. Виновник неприятностей повесился на собственных подтяжках, его отец умер от старости, книга рассыпалась в прах. Всё, fine della storia.
Тишина повисла в кабинете, будто тени умерших участников печальной истории витали над вином и сыром. Нарушил молчание Неро, прыгнувший с улицы на подоконник и коротко мяукнувший. Довертон очнулся от размышлений:
— Благодарю вас, мессере Лоренцо. Теперь у меня есть, что обдумать. Не знаю, имеет ли всё рассказанное какое-то отношение к расследуемому делу, но информация лишней не бывает. Значит, неделю назад в Лукке было тридцать главных семей и тридцать книг?
— На данный момент семей тридцать, но это может измениться через три месяца, поскольку никому не известна судьба Камиллеро Гуиниджи. Если до конца года не появится он или его потомок, могущий доказать происхождение, род будет признан пресекшимся. А книги… в наличии их двадцать шесть, как тебе хорошо известно.
— Последний вопрос, мессере, и я освобожу вас от своего присутствия. Как ещё книга влияет на главу семьи? Мы уже поняли, что при её уничтожении стремительно наступает старение.
— Да… Ну, есть обратная сторона медали — книга поддерживает всех членов семьи. Здоровье телесное и душевное, поддержка щитов, охранный периметр дома и башни. Ну и, разумеется, информация о том, что с кем происходит.
— Кстати, насчёт информации — а нельзя было просто заглянуть в книгу Гуиниджи и узнать, что произошло с Камиллеро?
Тут Винсент расхохотался, не сдерживаясь.
— Дорогой мой, так ведь кроме главы рода и его наследников там попросту никто ничего не увидит!
Глава 9
— Не отвечает, — с досадой сказал Винченцо, отключая коммуникатор. — Уже третий вызов проигнорировал, сукин кот!
— Поосторожнее насчёт котов, — усмехнулся Довертон. — Радуйся, что Неро на прогулке и не слышал, как ты без почтения поминаешь кошачий род.
— Слушай, кстати, а расскажи мне, что это ты вдруг сделался котовладельцем?
— И опять ошибка! Мы компаньоны, никакого владения. Я обеспечиваю место жительства, пропитание и интересную работу, а Неро вносит свой посильный вклад помощью в расследованиях.
— Ага, ещё скажи, что он умеет говорить!
— Ну… — Джон задумчиво почесал нос и взглянул на подоконник. — Скажем так, я умею его понимать. И он меня. А история нашего знакомства… Месяцев восемь назад мне пришлось поехать в Зелёный Эрин по довольно серьёзному делу.
— То есть, в январе? — Винченцо содрогнулся. — Б-р-р-р-р, как ты там не замёрз насмерть?
— Да уж, не жарко было, — усмехнулся своим воспоминаниям его друг. — Вроде бы согревающее заклинание не требует постоянного контроля и подпитки, но вот там иной раз порывы ветра даже я чувствовал всей шкурой… Так вот, не знаю, бывал ли ты в Эрине?..
— Пока нет. И если и отправлюсь, так только летом!
Довертон не обратил внимания на эти слова и продолжил:
— Конечно, там есть и города — нормальные города с высокими домами, уличным освещением и чистыми тротуарами. Но в основном Зеленый Эрин — это холмы и скалы, поля, леса и рощи, и долины рек, среди которых прячутся небольшие деревни и отдельные фермы. Каждый раз мага-медика не дозовёшься, поэтому местные жители с давних времён привыкли справляться сами. В любой из деревень есть женщина, которая умеет лечить раны, заговаривать кровь, принять роды или выбрать нужную травку во время простуды.
— Ведьмы, — понимающе кивнул Винченцо. — То есть, слабые необученные маги, умеющие пользоваться своим Даром для решения не самых сложных проблем.
— Вот именно. Если случается что-то серьезное, деревенский староста вызывает помощь из ближайшего города. Но это, по счастью, бывает не чаще четырёх — пяти раз в год.
Он замолчал, глядя на кота, развалившегося во всю длину на густой траве под старым дубом; иногда лёгкий ветерок подхватывал жёлтый лист и с шуршанием проносил его мимо кошачьей морды. Тогда Неро открывал один глаз и лениво шлёпал по расшалившемуся листку лапой.
Друзья расположились после воскресного завтрака в беседке. После беседы с главой семьи Довертон до глубокой ночи читал и перечитывал материалы дела, просматривал сообщения от коллег и сам отправлял письма, оттого не выспался и был мрачен, и корил себя мысленно. Нужно поговорить с Уго делла Кастракани, необходимо съездить в дом, принадлежащий, по последним сведениям, семейству Кватрокки, надо свести, наконец, в какую-то внятную версию все разрозненные линии этого дела, а он сидит на деревянной скамье и смотрит на кота. От рефлексий Джона отвлёк весёлый голос приятеля:
