Джош также обнаружил существенные различия между результатами экспериментов на крысах и на собаках. В первый день, когда крыс помещали в аппарат, Мэйсон и ее коллеги обнаружили, что примерно 40 процентов сородичей освобождали товарища. Но в среднем им требовалось около часа на выполнение этого. Даже спустя неделю после ежедневного тестирования лишь примерно половина крыс освобождали друг друга, и им все еще требовалось около двадцати минуть, чтобы это сделать. В отличие от них с подопытными собаками Джош обнаружил нечто другое. В течение одного двухминутного теста около одной трети из них освобождали своего хозяина.
Насколько я знаю, эксперимент Джоша является первым, в котором ученый когда-либо проводит тесты на то, как представители одного вида помогают представителям другого. И это не только захватывающий научный результат, но также, я полагаю, подобное ясное доказывает, что собаки испытывают острую необходимость помогать своим хозяевам. Основываясь на других исследованиях, мы знаем, что эти собаки чувствуют заинтересованность в человеческом общении. Но теперь мы знаем еще, что они сделают все возможное, чтобы помочь людям, с которыми их связывают особые узы.
Разумеется, не все собаки в этом исследовании — или других подобных — оказывали помощь. Но я подозреваю, что ошибка скрывалась в эксперименте, а не в самих собаках. Тесты были непродолжительны в интересах добровольцев, и требовалось, чтобы их крики о помощи не звучали слишком неестественно; более того, не все хозяева собак смогли достаточно правдоподобно изобразить страдания. Эти проблемы, несомненно, способствовали полученным данным о том, что не все собаки оказывают помощь.
Я также думаю, некоторые собаки хотели помочь, но не понимали, что им нужно делать. Подозреваю, именно это произошло в эксперименте МакФерсон и Робертса в Канаде. Как бы забавно ни выглядело поведение собак, многие из них вполне могли на самом деле сами испытывать страдания, когда у их человека, казалось, случался сердечный приступ или же он был придавлен книжным шкафом. Животные просто не понимали, что от них требуется в подобной ситуации.
Точно так же некоторые собаки в нашем эксперименте, возможно, не понимали, как открыть коробку, чтобы выпустить из нее человека. Это неизбежные ограничения подобного рода поведенческого эксперимента. Хотя мы и разработали исследование, чтобы предложить наиболее простой возможный способ собаке показать свое беспокойство и желание помочь, все же ясно, что для некоторых животных это настоящее интеллектуальное испытание. Как вы можете заметить, если попробуете провести его со своей собственной собакой, многие из них теряются в такой ситуации и абсолютно не знают, как поступить.
Однако на наших видеозаписях видно, как поведение собаки указывает на то, что данная ситуация огорчает ее, даже если она не открывает коробку и не освобождает своего хозяина. Более того, наши эксперименты показывают, что многие собаки действительно помогают пострадавшим близким людям, если проблема достаточно проста, чтобы животное ее поняло, и решение включает в себя поведение, к которому оно готово.
Копать и тянуть — это те вещи, которые собака знает, как делать. И если мы будем работать с этими простыми параметрами, то станет ясно, что собаки заботятся о нас достаточно, чтобы прийти нам на помощь.
Около столетия назад один из американских первопроходцев в области психологии животных Эдвард Торндайк (часто наравне с Павловым считающийся основателем бихевиоризма) горько пожаловался в одной из первых книг: «Собаки теряются сотни раз, и никто никогда этого не замечает и не отправляет отчет об этом в научный журнал. Но стоит одной из них найти дорогу из Бруклина в Йонкерс, так это немедленно становится историей у всех на слуху».
Точка зрения Торндайка хороша: естественно, всех нас тянет к историям о чем-то исключительном и чудесном. Иногда эти истории содержат крупицу истины, но зачастую они преувеличены и не отражают того, что могут делать животные. Если наше понимание собак должно стать объективным и научным, предоставляя огромные преимущества с точки зрения понимания того, как ухаживать за ними, тогда нам необходимо разработать тесты и эксперименты, которые могут установить без всяких сомнений, на что собаки действительно способны.
Поэтому в данной главе я избегал вымышленных историй о любви и заботе собак или историй из вторых рук. Во многом так же, как рассказы о подвигах Лэсси не могут иметь большого научного значения, для меня ничего не значило бы то, что в «Дейли мейл» в 1940 году сообщалось, будто собака спасла своего владельца из-под обломков разбомбленного дома, если бы я не смог найти способ экспериментально проверить, является ли это способностью собак. Разумеется, без того, чтобы на самом деле разбомбить чей-то дом.
Демонстрация МакФерсон и Робертса, что собаки, по-видимому, не пытаются помочь людям в беде, столь же важна для уточнения понимания их отношений с нами, как и гораздо более положительные данные из исследования моего студента Джоша. Без объективных доказательств мне бы даже захотелось оспорить значение счастливых морд собак и виляния хвостом. Признаюсь, радость, которую передает виляющий хвост, даже для меня было бы сложно поставить под сомнение.
Я очень серьезно отношусь к поведению как показателю отношения животных к миру. И в их поведении существует множество доказательств того, что собаки действительно проявляют заботу о людях. Собаки ищут нас; они игнорируют еду, чтобы быть с нами; в нашем присутствии они выражают радость посредством хвоста и морды; они демонстрируют готовность помочь нам, когда мы в этом нуждаемся.
Все это говорит о том, что у них есть сильные эмоциональные связи с людьми, что для собак мы важны на более глубоком уровне, чем большинство ученых и экспертов могут с уверенностью признать.
Но я также признаю, что сложно выяснить мотивацию ко всему этому, если изучать одни только действия. Как собаки относятся к людям? Их поведение может содержать подсказки, но ответы содержат их тела.
4. Тело и душа
Ксифос иногда издает звуки, похожие на нечто среднее между скулежом и воем. Я в шутку называю это ее попытками выучить английский. Вообще, я могу понимать ее в достаточной мере, даже несмотря на этот языковой барьер. Я знаю, что она любит прогулки и членов нашей семьи, она неоднозначно относится к нашей кошке, ей больше нравится человеческая еда, чем собачья, и т. д. Но тот факт, что она и ее собратья не могут сказать нам напрямую, как они себя чувствуют, ставит преграду между такими учеными, как я, и этими мохнатыми объектами исследований.
Инструменты психологии, безусловно, помогают нам заглянуть за завесу, разделяющую наши виды. Остроумные эксперименты позволяют наблюдать связь между вещами, которые происходят в мире (например, появление особого человека или человека, указывающего на объект), и поведением наших собак (стремление приблизиться к хозяину или следовать по направлению указательного жеста к объекту). Эти и многие другие тесты, безусловно, информативны и значительно улучшили наше понимание собак.
