— Не притворяйся, Пантера, я знаю, что ты пришла в себя. Обманывать — не твое призвание.
Этот голос я могла узнать из тысячи других. Хан все же прилетел за мной! И как раз вовремя.
Я открыла глаза, обвела взглядом помещение. Моя каюта. Мой Лаос. И любимый мужчина рядом.
— А какое призвание мое? — спросила я хрипловатым голосом и потерла шею.
— Сиять и заставлять других ощущать вкус жизни, — улыбнулся Хан. — Сводить меня с ума своими капризами, превращать мир вокруг в сплошной кавардак. Заодно раскрывать преступления и спасать попавших в беду.
Последние слова заставили меня подпрыгнуть. Я совсем позабыла о главном.
— Что с детьми? — спросила, вскакивая с кровати. — Они не пострадали?
— Тише, тише, — принялся успокаивать Хан. — Тебе нельзя делать резких движений и нужно больше отдыхать. С детьми все в порядке. Они тоже на Лаосе, их осматривает доктор. Осьминога охраняет Ирон.
Я позволила Хану уложить меня обратно в постель и облегченно выдохнула. Как хорошо, что все хорошо закончилось.
— У нас есть доктор? — недоверчиво переспросила спустя мгновение.
И смущенно отвела взгляд. «Нас», — я произнесла это так легко, даже не задумавшись. Словно и не собиралась навсегда покинуть Лаэс и его обитателей. Не помышляла забыть тех, кого забыть невозможно.
— Я последовал твоему совету и принял на корабль еще одного члена команды, — признался Хан, заботливо укрывая меня тонкой простыней. — Лант с удовольствием променял больницу в порту на вольный космос. Оказывается, он всегда мечтал выступать и решил заделаться клоуном. Говорит, будто устал видеть страдальческие выражения лиц больных, хочет приносить пользу и радость.
— Почему бы и нет, — рассудила я. Посмотрела на Хана испытующе и задала главный вопрос:
— Как ты нашел меня?
Удивительно, но в этот раз Хан не попытался сменить тему и избежать серьезного разговора. И у меня появилось ощущение, что речь он подготовил заранее.
— Чувствовал тебя, шел на зов сердца. Решил спросить, не передумала ли. Признаться, как ты дорога для меня. Как сильно я желаю тебе счастья… Не стоило тебя отпускать, ничего не пояснив. Я действительно решил, что тебе будет лучше на Земле. Безопаснее и проще. К тому же, ты выбрала Ара.
— Да никого я не выбирала! — мне пришлось оборвать поток его признаний. — Ар обманул тебя, сказав неправду. И меня…
Я затихла, отчетливо поняв: нельзя сваливать вину на другого. Ар лишь усугубил ситуацию. Но всю эту кашу с возвращением, потерей памяти и прочим заварила я. Именно на мне лежит вина за то, что наши с Ханом отношения оборвались, едва успев начаться. Постоянно упрекала, злилась, фыркала. А меж тем и думать не могла ни о ком больше.
— Мне показалось, или ты только что признался мне в любви? — смущенно переспросила я. — Это правда?
Прежде чем ответить, Хан опустился на колени. Кажется, у землян и антерианцев есть один общий обычай.
— Преодолев расстояние до Млечного Пути, я собирался предложить тебе вернуться, — признание Хана звучало в моих ушах серенадой. — Попросить остаться и разделить мою бродячую жизнь. Принять со всеми недостатками и уродствами…
Я бросилась ему на шею и провела рукой по спине. Ощутила под пальцами тугие мускулы и пересекающие их шрамы.
— У тебя нет недостатков, — призналась, сияя счастьем. — В тебе все прекрасно: и тело, и разум и твоя чистая душа. То, что ты отправился за мной в Млечный Путь, говорит о многом.
Хан чуть отстранился и лукаво заглянул мне в глаза:
— Лант сказал, что тебе не чистили память. Но сейчас я в этом сомневаюсь. Ты точно говоришь сейчас обо мне?
Интересно, это он так набивает себе цену или правда сомневается? Придется выяснять…
— О тебе, — в полной уверенности заявила я. — Ты сумел меня не только приручить, но и покорить. Вот только, чтобы понять это, мне понадобилось расстаться. На Земле говорят, что расстояние только укрепляет чувства. Лишившись твоего общества, я поняла, что не могу без тебя.
— Мне кажется, или ты тоже признаешься в любви?.. — не скрывая восхищения, уточнил Хан. Дождался моего кивка и продолжил: — По правилам антерианцев, сейчас я должен бы преподнести тебе ожерелье. Единственной женщине, которой полностью доверяю и люблю без меры. Не каждая антерианка способна проникнуться его тайной. Я видел на твоей спине метку, но не уверен, что ты заметила в себе изменения. Видно, на земных женщин ожерелье не действует…
Я задумчиво уставилась в потолок и, придав лицу задумчивое выражение, произнесла:
— Ну… вообще-то действует. Вот только не знаю, должным ли образом. Что, говоришь, там за тайны?
Хан неверяще потряс головой. Улыбнулся, точно получил самый желанный из подарков.
— У меня были подозрения, но я и представить не мог! — воскликнул, сжимая меня в объятиях. — Поверить не могу, что это случилось.
Я повернулась спиной, предъявляя доказательство.
— Не знаю, что именно там проявилось, но Ар сказал, что это знак привязанности к антерианцу. И, знаешь, я тоже стала чувствовать тебя… Так странно — ощущать едва уловимый аромат, присущий только тебе. Заранее знать о твоем приближении.
Хан прикоснулся к моей обнаженной коже, нарисовал пальцем символ в виде буквы «V». Именно так выглядел шрам у него на спине, и это натолкнуло меня на определенную мысль:
— Там что, растут крылья?!
— Не хочу тебя расстраивать, но нет, — объявил Хан. — Крыльев у тебя не будет. Приняв в себя содержимое брачного ожерелья, женщина обретает дополнительную связь с избранником. Острее чувствует его присутствие, иногда даже слышит мысли. А на спине, возле крыльев, появляется этот символ.
— А ты не мог бы раздобыть для меня два зеркала? — попросила я. — Хочу своими глазами увидеть это чудо.
Хан выполнил мою просьбу. Одно зеркало вручил мне, второе поднес к моей спине. Символ, который я увидела, состоял из небольших бледно-серых родинок, выросших словно по мановению волшебной палочки.
— Теперь понятно, что так сильно чесалось, — призналась я. — А мне уж подумалось, что так проявляется какое-то заболевание.
— Ты поэтому не сообщила мне? — ворчливо спросил Хан, убирая зеркала. — Побоялась, что тебя станут лечить и исследовать.
— И это тоже, — призналась я. Посмотрела на Хана испытующе и решилась на еще одну откровенность: — Жаль, что твоя ко мне привязанность возникла из-за недоразумения. Не попробуй я содержимого ожерелья, и ты не понесся бы за мной через весь космос…
Хан уронил зеркало и ринулся ко мне. Обнял так сильно, что мне едва хватало воздуха.
— И думать так не смей! — приказал своим обычным непререкаемым тоном. — Ожерелье дает лишь дополнительную связь, ни одному веществу на свете нельзя соединит двух существ. Мы сами выбираем себе пару, невзирая на все запреты и противоречия.
