А во-вторых, каждый их звук имел определенный цвет. Тот, раздражающий, — он был ярким, похожим на вспышку молнии. Не удивительно, что меня он пугал и нервировал. Еще мне удалось различить розовый и коричневый — эти скорее умиротворяли, ласкали слух. Когда же орбы совершенно затихали — все вокруг становилось зеленоватым. Словно я смотрела на мир, как в детстве, — через разноцветные стеклышки.
Как бы мне хотелось поделиться этим открытием с Сандро! Он единственный мог меня понять. А еще можно было попытаться показать и ему, что его серый, бесцветный мир может преображаться. Но о новой встрече оставалось лишь мечтать.
К концу вечера, покончив с делами и опытами со слуховыми галлюцинациями, я заглянула к Светке и, неловко переминаясь с ноги на ногу, попросила:
— Можно воспользоваться твоим телефоном? Позвоню Игорю, спрошу, дома ли.
— О, ты решила с ним помириться? — перебила она, не дав произнести фразу до конца. — И правильно, чего парню пропадать. Теперь-то он свободен, вот и возьми на воспитание.
— Скажешь тоже!.. — фыркнула я. — На воспитание… Он же не бездомный котенок, а взрослый мужчина. Который должен уметь отвечать за свои поступки. И ехать к нему я собралась только для того, чтобы забрать свои вещи. Твои, как видишь, мне не очень подходят. А тратиться на новые — теперь для меня роскошь. Буду на квартиру копить…
Светка приуныла. Похоже, она всерьез намеревалась помирить меня с Игорем.
— Как знаешь, на, звони, — она протянула мне свой сотовый.
Я на память набрала нужную комбинацию цифр и, дожидаясь ответа, присела на краешек стола секретарши. Прежде считала длинные гудки, представляла, как мой парень со всех ног бежит к телефону. Как улыбается, когда видит высветившийся на определителе номер.
Сейчас не волновалась ни о чем, а развлекалась тем, что вслушивалась в окружавшее меня пространство через призму звуковых сигналов орбов. Мир казался бело-серым, с редкими вкраплениями розового — точно небо перед грозой.
— Алло, — сонно проговорил Игорь, останавливая цветной калейдоскоп в моей голове.
— Это Вера, — не поздоровавшись, произнесла я. — Ты будешь дома ближайшие час-полтора? Приеду за вещами.
— Буду, — быстро сообразил он. И принялся что-то рассказывать.
— Хорошо, — брякнула я и отключилась. Протянула Светке ее телефон: — Спасибо.
— Строго ты с ним, — покачала она головой. — Но справедливо.
— Ага, заслужил, — призналась я.
Тут мимо нас едва ли не бегом пронесся Николаич. Он тоже разговаривал с кем-то по сотовому, его лицо и лысина светились счастьем. Наш начальник выглядел как кладоискатель, отыскавший золото инков.
— Пойду загляну, — шепнула я Светке. — Вдруг по фоткам Сандро появилась инфа.
— Давай, — кивнула она.
Я постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, заглянула:
— Можно?..
— Заходи, Верочка, — широким жестом пригласил Николаич. — Как раз собирался тебя вызвать.
Я встрепенулась. Если наш начальник, обычно внимательный и подозрительный, пробежал мимо меня, даже не заметив, — это значило лишь одно. Разговор предстоит серьезный и крайне интересный.
Сандро
Сандро не ненавидел себя — презирал. За невозможность измениться, за неумение забыть. Словно все демоны, что прежде дремали в душе, усыпленные непродолжительным счастьем, ожили и принялись пожирать его изнутри. Он сделал то, что должен был. Но не мог смириться…
Он чувствовал себя зомби, управляемым чужим разумом. Человек, способный любить и восхищаться, окончательно умер в нем. Но упрямое тело продолжало цепляться за ставшую ненужной жизнь.
Продвигаясь вдоль пустынного парка, он думал: как хорошо было бы навсегда забыться. Просто лечь в прелую, дурманяще пахшую листву и навсегда забыться. Но он знал — кошмары его так просто не отпустят. Теперь, когда рядом нет Веры, его мир станет прежним. Серым, унылым, наполненным до краев трагичностью и страхом.
Сандро вернулся в гостиничный номер. Поел, не разбирая вкуса пищи. Принял душ и переоделся. Пока его руки выполняли привычные, отточенные до механизма движения, сознание уносилось все дальше от реальности. Туда, где он был счастлив. Где был просто человеком. Мужчиной, которого любила самая желанная на свете девушка.
Впервые он проигнорировал новый призыв орбов. Накрылся с головой одеялом, свернулся в комок, поджав колени к подбородку. Затих, прислушиваясь к тихим шагам в коридоре, к шуму за окном и собственному отрывистому дыханию.
— Не хочу больше… — проговорил он, рыча от злости. — Не пойду с вами.
Ни слава, ни деньги, ни даже возможность видеть не интересовали его в тот момент. Все, чего он хотел, чтобы от него отстали. Позволили упиваться горем в одиночестве.
Утром, едва рассвело, Сандро все же поднялся с постели. За ночь он так и не уснул, и теперь его слегка пошатывало от усталости. Отказав орбам, он почти полностью утратил возможность видеть. Но это не помешало ему сесть за руль и отправиться в аэропорт.
Прежде чем перечеркнуть собственное будущее, Сандро обязан был позаботиться о ближних. Симона и ее помощники зависят от него, их нельзя подвести.
Глава 21
Вера
Я снова сидела в кресле для посетителей в кабинете начальника. И снова передо мной лежали фотографии.
— Это Лисицын. Сравни эти два снимка.
Николаич пододвинул ко мне две фотки. Одну — черно-белую, сделанную Сандро. Другую — обычную, цветную.
— Видишь разницу?
На первый взгляд на обеих был один и тот же человек. Рослый, толстощекий, с «ежиком» жестких рыжеватых волос и кустистыми бровями. Даже одежда на обоих — одна и та же.
И все же эти двое различались как небо и земля. Или как те снимки бывших моделей Сандро: до и после, но с точностью до наоборот. На цветной фотографии Лисицын показался мне слишком надменным, надутым, как деревенский индюк. Мужчина на черно-белом снимке выглядел искреннее, добродушнее, что ли. Впечатление несколько портила обреченность, застывшая во взгляде. Несмотря на то, что Сандро снимал издалека, лицо бизнесмена просматривалось очень отчетливо. Фотограф передал атмосферу уныния и, кажется, раскрыл саму душу случайной модели.
— Это совершенно разные люди, — с полной уверенностью произнесла я. — Несмотря на внешнее сходство.
— Смотри внимательнее, — приказал Николаич.
И тут я заметила то, что попустила вначале. На черно-белой фотографии возле виска погибшего виднелось темное пятно. Вначале принятое мной за тень одного из многочисленных орбов, что «поселились» на снимке, очертаниями оно напоминало мотылька.
«Орбы просвечивают, и это не может быть тенью, — подумалось мне, — как и браком фотопленки. Сандро попросту не умеет делать некачественные снимки».
