– Попробую.
Мне принесли суп. Это совсем лишило меня сил. Я принял викодин и уснул мертвым сном.
За следующие пару дней я из разговоров с Майклом и – на второй день – с Саней восстановил картину событий.
Верзила-русский выбрался из этой истории более или менее благополучно. Марконе, вытащив нас с Майклом из воды, позвонил Мёрфи и сказал, где нас искать. Собственно, звонок застал ее уже в пути, так что на место она прибыла через несколько минут.
Машинистов локомотива, как выяснилось позже, убили. Троих безъязыких мордоворотов, которых мы оглушили и сковали наручниками, полиция обнаружила уже мертвыми: очнувшись, они разгрызли капсулы с ядом. Мёрфи отвезла нас к Баттерсу, потому что, узнай Рудольф со товарищи про мое ранение, уж они нашли бы способ превратить мою жизнь в ад.
– Я, должно быть, рехнулась временно, – заявила Мёрфи, навестив меня на второй день. – Ей-богу, Дрезден, если из-за этой истории кто-нибудь возьмет меня за задницу, я с тебя живого шкуру сниму.
– Мы дрались за правое дело, Мёрф, – только и ответил я.
Она закатила глаза.
– Я видела тело в аэропорту, – сказала она немного погодя. – Ты был с ним знаком, Гарри?
Я выглянул в окно. Трое Майкловых младшеньких играли во дворе под присмотром терпеливой Молли.
– Это был друг. А на его месте должен был оказаться я.
Мёрфи поежилась:
– Мне очень жаль, Гарри. Извини. А те, кто это сделал... Они ушли от тебя?
Я посмотрел на нее.
– Это я от них ушел. Боюсь, максимум, что мне удалось, – это немного огорчить их.
– Что будет, когда они вернутся?
– Не знаю, – сказал я.
– Неправильный ответ, – буркнула Мёрфи. – А правильный – ты не знаешь точно, но в любом случае позвонишь Мёрфи, прежде чем соваться туда своей дурацкой башкой. Когда я рядом, тебя меньше калечат.
– Что верно, то верно. – Я накрыл ее руку ладонью. – Спасибо, Мёрф.
– Не тошни меня, Дрезден, – сказала она. – Да, чтоб ты знал. Рудольф ушел из ОСР. Тому окружному прокурору, на которого он подрабатывал, нравится его подхалимаж.
– Рудольф – Дерьмоносый Олень, – кивнул я. Мёрфи улыбнулась в ответ.
– По крайней мере он больше не моя головная боль. Пусть теперь внутренний контроль с ним мучается.
– Рудольф в отделе внутреннего контроля? Тоже не подарок.
– Всякому монстру свое время.
На четвертый день Черити осмотрела мою рану и сказала Майклу, что я могу выходить. Все это время она практически не разговаривала со мной, что я расценил как прогресс – в сравнении с прошлыми моими посещениями. После обеда ко мне зашли Майкл и Саня. Майкл держал в руках старую трость Широ.
– Нам вернули мечи, – сообщил Майкл. – А это вам.
– Но вы гораздо лучше знаете, что делать с этой штукой, чем я.
– Широ хотел, чтобы он оставался у вас, – возразил Майкл. – Да, и еще вам письмо.
– Мне? Что?
Майкл протянул мне конверт вместе с тростью. Я взял то и другое и, нахмурившись, уставился на конверт. Адрес был выписан красивым каллиграфическим почерком.
– Гарри Дрездену... А адрес-то ваш, Майкл. Отправлено... две недели назад.
Майкл пожал плечами.
Я распечатал конверт. Внутри обнаружились два бумажных листка. Один представлял собой ксерокс медицинского диагноза. Второй был исписан красивым почерком – таким же, как на конверте.
Дорогой м-р Дрезден, когда вы будете читать это письмо, меня уже не будет в живых. Детали мне неизвестны, но я знаю, что в следующие несколько дней должен произойти ряд событий. Я пишу вам сейчас, поскольку шанса изложить это при встрече может и не представиться.
Дорога, которой вы следуете, часто темна. Временами вы лишены душевного покоя, который дарован нам как рыцарям Креста. Мы бьемся с силами тьмы. Мы живем в черно-белом мире, тогда как вам приходится иметь дело с миром серого. Искать дорогу в таком месте труднее.
Верьте своему сердцу. Вы достойный человек. Бог живет в сердцах таких людей, как вы.
Прилагаю к письму диагноз, поставленный мне врачами. Моя семья знает о нем, хотя я не ставил об этом в известность ни Майкла, ни Саню. Надеюсь, это послужит вам некоторым утешением в свете предстоящего мне выбора. Не тратьте на меня слез. Я люблю свою работу. Все мы рано или поздно умрем. Нет лучшей смерти, чем та, которая помогает чему-то, что любишь.
Да будет ваш путь удачен и праведен.
Моргая, чтобы смахнуть с ресниц слезы, я прочитал диагноз.
– Что там? – спросил Саня.
– Это от Широ, – ответил я. – Он умирал.
Майкл недоуменно нахмурился. Я помахал в воздухе диагнозом.
– Рак. Последняя стадия. Он знал это, приехав сюда. Майкл пробежал глазами по строкам и вздохнул:
– Теперь ясно.
– Что ясно?
Майкл передал листок с диагнозом Сане и улыбнулся:
– Должно быть, Широ знал, что вы будете нам необходимы для того, чтобы помешать динарианцам. Потому он и сдался врагу в обмен на вашу свободу. Вот почему он принял проклятие вместо вас.
– Почему?
Майкл пожал плечами:
– Вы оказались нам совершенно необходимы. Во-первых, вы единственный обладали всей информацией. Именно вы поняли, что отец Винсент на деле замаскированный Кассий. Только вы имеете связи с властями; помимо информации, это помогло нам проникнуть в опустевший аэровокзал. И потом – кто, кроме вас, смог бы попросить помощи у Марконе?
– Ну, не уверен, что это характеризует меня с лучшей стороны, – хмуро ответил я.
– Это говорит лишь о том, что вы оказались в нужное время и в нужном месте, – возразил Майкл. – Кстати, а что Плащаница? Она у Марконе?
– Думаю, у него.
– И чего нам теперь с этим делать?
– Нам – ничего. Только мне.
С минуту Майкл молча смотрел на меня, потом кивнул.
– Да, – вспомнил он, вставая. – Звонили из химчистки. Сказали, сдерут деньги за хранение, если вы не заедете и не заберете свое добро. Я еду по магазинам – могу и вас захватить.
– Но я ничего не сдавал в химчистку, – возразил я. Впрочем, с Майклом я все-таки поехал.
В химчистке мне выдали на руки мою кожаную куртку. Ее почистили и покрыли защитным составом. В кармане обнаружились ключи от Голубого Жучка и оплаченная парко-вочная квитанция. На обороте квитанции красовалась надпись шариковой ручкой: «СПАСИБО».
Так что, пожалуй, Анна Вальмон оказалась не такой уж и ужасной.
Впрочем, красивые женщины не в первый (и наверняка не в последний) раз оставляли меня в дураках.
