— Куда они направляются? — спросила я. — Ты знаешь?
Ка словно нехотя поднялась с земли, опасливо повращала глазами и прошептала.
— Озеро. Они отдыхают там.
Я прищурилась: в моей голове созрел гениальный план. Чтобы выжить в этом мире, нужно узнать о нем как можно больше. И уже после этого решить, как вернуться домой. Нельзя упускать такой прекрасный шанс.
— Давай подсмотрим за ними? — предложила я.
Ка замотала головой и замахала на меня руками. В ее глазах застыл неподдельный ужас.
— Да ладно, мы только посмотрим, — я попыталась пробудить в ней любопытство. — Одним глазком, и сразу вернемся. Неужели тебе никогда не хотелось увидеть, как живут сильные мира сего?
Что и говорить, в этом диком краю молодой девушке не хватало впечатлений. Ни тебе телевизора, ни интернета, ни шоппинга с подругами. Тоска.
Ка колебалась.
— Как знаешь, — бросила я и двинула в ту сторону, где скрылась процессия.
Идея подсмотреть за жрецами нравилась мне гораздо больше, чем собирание съедобных корений. Сразу появились силы и энтузиазм. Перестали гудеть ноги.
Через десяток шагов я обернулась: боязливо пригибаясь к земле, Ка следовала за мной. Все же она женщина, пусть и дикая. Желание нарушать табу у нас в крови.
Глава 7
Процессия остановилась на живописном берегу озера: бирюзовые воды лизали белый песок, редкие деревья давали достаточно тени, чтобы спрятаться от изнуряющей дневной жары. Возле большого камня я заметила привязанную лодку, а в зарослях раскидистых ив — укрытую от посторонних глаз террасу.
Погонщики заставили жуков лечь на землю и помогли хозяевам выбраться из паланкинов. Мое представление о жрецах покачнулось и с треском разлетелось, столкнувшись с реальностью. Они вовсе не походили на толстых увальней, напротив, оказались чертовски привлекательными и подтянутыми.
Их было четверо, и все отличались крепким телосложением, статью и истинно мужской привлекательностью. На них были короткие белые меховые накидки, позволявшие рассмотреть сильные ноги и руки, оценить ширину плеч. Длинные светлые волосы, стянутые в хвосты, струились по спинам золотыми ручейками. Каждое движение этих мужей говорило о достоинстве и высоком положении. Величавые, слегка надменные лица делали их похожими на греческих богов, снизошедших на грешную землю с самого Олимпа.
— Вот это красавцы, — прошептала я, не в силах отвести от жрецов взгляда.
Ка мне не ответила, но ее выражение лица сказало все за нее. Она тоже была ошеломлена и восхищена зрелищем.
Мы укрылись в густом ивняке, возле открытой деревянной террасы. Отсюда хорошо обозревался пляж, а плотные ветви позволяли надежно замаскироваться.
Хуже пришлось, когда слуги принялись подготавливать террасу к отдыху хозяев. Они принесли циновки, ковры и мягкие подушки и стали расстилать на полу и длинных лавках. К ним присоединились три стражника, лениво осмотрели окрестности. Для проформы потыкали копьями в заросли.
Я едва удержалась, чтобы не пискнуть, когда острый каменный наконечник прошелся в сантиметре от моей спины. Но стражники не проявили особой бдительности, наверняка полагаясь на табу. Откуда этим здоровякам знать, что не все готовы подчиняться местным законам. Да и толстый слой грязи делал нас с Ка похожими скорее на камни, чем на живых людей.
— Вернемся, — жалобно проскулила девчонка, когда терраса опустела. — Страшно.
— Подожди, — я отмахнулась от нее, как от назойливого насекомого. — Не видишь, начинается самое интересное.
В этот момент из последнего паланкина стали выбираться девушки. Все образы светских львиц из моего прошлого тут же померкли перед их очарованием. Пышнотелые, крутобедрые, с длинными, распущенными по плечам волосами, они походили на райских птичек. В этом диком уголке определенно ценились упитанные красавицы. Их запястья и щиколотки украшали золотые браслеты. Но больше всего меня поразила кожа девушек: абсолютно гладкая, без признаков волосяного покрова, натертая маслом, она сияла на солнце, как дамасский шелк.
— Кто они? — спросила я у Ка.
— Наложницы, — шепнула мне в ответ варварка. — Жрецы берут красивых. Делают своими.
— В смысле — берут? — не поняла я. — Покупают?
Ка не секунду задумалась, покачала головой.
— Выбирают. На смотринах. Или отбирают. У мужей. Красивых. В наказание.
Ничего себе, положеньице. Хорошо устроились эти жрецы. Еду у варваров забирают, живут во дворце. Оказывается, еще и баб тырят. Что-что, а придумать провинность или назначить очередное табу — дело двух секунд.
Как бы устроиться к ним на полставки: бить в бубен и петь заунывным голосом я тоже умею. Если что, могу еще и шаманский танец изобразить, дождь там призвать или радугу. Варвары все равно не поймут, отгоняю ли я Калки или пою матерные частушки.
— А что за смотрины? — спохватилась я и обернулась к Ка.
Сквозь плотный слой грязи на ее лице пробился румянец.
— Раз в год. Танцы, — путаясь в словах, произнесла варварка. — Получили разрешение. Выбирают жену. Дают выкуп родителям. И жрецам.
Нет, ну про выкуп у родителей я в курсе. Но жрецы-то при чем?
Задать этот вопрос вслух мне помешали слуги жрецов. Они внесли на террасу сосуды с питьем, фрукты, ломтики мяса и гигантскую запеченную рыбину. Присмотревшись, я поняла, что посуда сделана вовсе не из глины, как мне показалось сперва. Горшки, подносы и даже кувшины дикари изготовили из засушенных тыкв. Роль тарелок выполняли толстые лепешки. И только один горшок, который слуги предварительно подогрели над огнем, походил на глиняный. Правда, специалист по материалам из меня еще тот. Емкость вполне могла оказаться каменной. Или еще какой. В тот момент меня больше интересовала не посуда, а ее содержимое.
Мой нос уловил умопомрачительные ароматы, отправил сигнал мозгу: «Еда»! Желудок подобрался, выделил добрую порцию пищеварительного фермента. А спустя минуту разочарованно взвыл, ведь в него не попало ни капли.
С переменным успехом борясь с собственным нутром, я плотнее прижалась к земле. Рядом сглотнула голодную слюну Ка — она тоже не спешила сбегать. Жажда зрелищ все же пересилила необходимость в хлебе.
Жрецы и их спутницы направились к озеру. Они плескались и резвились, совсем как дети. Хотя, не совсем. Их развлечения скорее напоминали брачные игры, и детского в них было мало. Нисколько не стесняясь слуг и воинов, жрецы гонялись за своими наложницами, а когда догоняли — целовали в губы и поглаживали роскошные груди, шлепали по пышным ягодицам. Девчонки притворно визжали и вырывались. Игра продолжалась с новым азартом.
Прикосновения и ласки становились все откровеннее, а быстроногие девицы вырывались уже не так охотно. Напротив, они всячески поощряли мужчин перейти к активным действиям. Но те не спешили. Наверняка ждали, пока наложницы из преследуемых жертв перейдут в разряд охотниц.
