Дверь бесшумно отворилась, и в комнату шагнул Астор. Прислонился спиной к стене и подал знак Блезу ожидать его в спальне. Камердинер ушел, а граф сложил на груди руки и наблюдал.
Легкий сквозняк коснулся волос на затылке Розалинды, вынуждая ее открыть глаза. Она вскрикнула и разжала ладонь. Мыльный шарик покатился по полу к ногам Астора.
— Почему Вы испуганы? — надменно спросил он. — Я полагал, будто Вы будете рады увидеть меня целым и невредимым. Или Вы ожидали вовсе не меня?
Розалинда отжала волосы и закрутила их в тугой пучок.
— Я безмерно счастлива знать, что Вы находитесь в добром здравии. Но Вы вошли без стука и так неожиданно…
Астор поднял с пола мыльный шарик, поднес его к носу и вдохнул нежный аромат фиалок.
— Подумать только, эти слащавые шилданцы, вместо того, чтобы тратить силу и мощь на укрепление позиций, расходуют свои дары на выращивание цветов, — небрежно обронил он. — Кому нужны фиалки поздней осенью?
— Возможно, тем, кто жаждет наступления весны и живет мечтами о счастливом будущем, — не глядя на мужа, пробормотала Розалинда. — Шилданцы выращивают любимые цветы богини в знак благодарности за ее дары и ее любовь.
Астор несколько минут молчал, а после подошел к жене и опустился на колени у нее за спиной. Розалинда ощутила его холодное дыхание у себя на шее.
— Цветами богини ты пытаешься заглушить запах другого мужчины? — В голосе Астора не было угрозы. Скорее ледяная печаль, перемешанная с обидой. — Тебе это не поможет. Я отчетливо вижу следы Эйдена на твоем теле, чувствую на тебе следы его страсти.
Розалинда неприязненно поежилась и отстранилась.
— Вы бредите — Эйден не прикасался ко мне. Ваша беспричинная ревность ослепила Вас.
— Вовсе нет, — кончики его пальцев пробежали по ее шее, а после сжали ее, вынуждая затаить дыхание. — Он не прикасался к тебе физически, но осквернил своим взглядом. И ты, как дешевая потаскуха из борделя, повелась на его уловки.
— Отпустите… — прохрипела Розалинда, — Вы делаете мне больно.
Астор с трудом разжал ладонь и поднялся. Тьма в его глазах разгоралась все ярче, вытесняя любые человеческие чувства. Заменяя привязанность к супруге неуемной жаждой.
— Ты делаешь мне больнее! — выкрикнул он и с досады пнул бадью. — Мне проще убить тебя, чем видеть, как ты отдаешь ему то, чего лишила меня.
Розалинда вцепилась в края бадьи и глубоко вздохнула. Тщательно подбирая слова, она раскрыла было рот, чтобы возразить, но Астор оборвал ее речь на полуслове:
— И не возражай мне! Молчи, если тебе дорога твоя жизнь.
Он вновь ринулся к ней, схватил ее левую ладонь и стал насильно тянуть из нее дар. Розалинда постанывала и кусала губы, но не сопротивлялась, позволяя мужу насытиться ею. Она стала для него недосягаемой мечтой, желанием, которому не дано воплотиться в реальность. Его личным опиумом и его проклятьем.
Глава 22
Далеко за полночь Астор покинул спальню супруги. Светлые силы Розалинды на время успокоили демонов в его душе, позволив им забыться непродолжительным, тревожным сном.
Насвистывая незатейливый мотивчик, граф спускался по лестнице для слуг, когда услышал за спиной решительный окрик.
— Постойте, Кюрель!.. — ничто в замке не ускользало от внимания Ралфа — советника и главного помощника короля.
Астор повернул к нему голову и недовольно нахмурился:
— Позвольте, милорд, уже так поздно и я намереваюсь хорошенько выспаться перед завтрашним сражением.
Ралф спустился, перешагивая сразу через две ступени, и угрожающе навис над собеседником. Пусть Астор и был достаточно высок — советник превосходил его в росте чуть ли не на голову. Особенности фигуры давали Ралфу весомое преимущество в разговорах с подданными его короля.
— Могу я узнать, что Вы делали в спальне графини? — не слишком любезным тоном осведомился советник.
Астор подпрыгнул, лицо его побагровело.
— Да как Вы смеете задавать мне подобные вопросы? Я и впредь буду посещать супругу в любое время дня или ночи и не намерен спрашивать у кого бы то ни было разрешения.
Ралф смерил его долгим придирчивым взглядом и произнес:
— Вы позволяете себе практики, запрещенные в Шилдании, тем самым нарушая наши законы. И если в мирное время это могло грозить вам лишь увольнением с должности, то в военное приравнивается к измене. Более того, Вы настолько самоуверенны, что не потрудились выставить защиту, и всполохи передаваемого дара все еще видны на стенах спальни графини и на вашем теле.
Астор окинул себя придирчивым взглядом, но не нашел ничего, что могло свидетельствовать о его ночном «пире».
— Не трудитесь понапрасну, — неприязненно усмехнулся Ралф, — только маги животных и маги живой природы могут увидеть следы переданной силы.
— Мое ранение… — Астор тут же припомнил излюбленную оговорку, — оно дает мне право пользоваться услугами лекаря.
Он изобразил на лице печаль и потер шрам от давно зарубцевавшейся раны. Но Ралф не поддался на его уловку:
— В рекомендации короля Адриана ясно сказано, что Вы полностью оправились от ранения и способны вновь занять должность боевого мага. Вы обманули двух королей?.. Полагаю, в этом случае Эйдену стоит отправить Вас обратно в Хартию и отдать в руки военного трибунала.
На сей раз Астор и вправду побледнел. Оправдаться перед Адрианом он сумеет, но возвращение в Хартию грозит ему неисполнением заветной мечты. Потеряв связь с шилданцами, он утратит возможность найти морион и стать тем сосудом, что станет вместилищем для Беала. Можно попробовать пробиться в Эйшеллию — но там, среди таких же потомков некромагов, у него будет слишком много конкурентов. Адалард не позволит чужеземцу завладеть сокровищем.
— Силы супруги помогают мне становиться сильнее и крушить врагов Шилдании, — все же попробовал оправдать свои действия Астор. — К тому же, Розалинда по собственной воле делится со мной даром — как добропорядочная супруга и сострадательная лекарка.
Ралф остался непреклонен.
— Я в последний раз повторяю: в Шилдании запрещены подобные практики. И не столь важно, по доброй воле графиня отдает Вам свои силы или нет, вы оба теперь подданные короля Эйдена и обязаны исполнять его закон.
Астор сжал зубы до боли в челюстях. Еще никогда его не ставили перед таким сложным выбором. На одной чаше весов — болезненная привязанность к супруге, на другой — зов Беала.
— Так и быть, на время пребывания в Шилдании я откажусь от лекарского дара супруги, — Астор шипел от злости, как кипящий чайник. — Но я продолжу навещать ее при каждом удобном случае — и ни один король не запретит мне этого.
Граф рывком поклонился и собрался уходить.
