Я улыбнулась ей и не стала показывать, в каком затруднительном положении нахожусь. На большее не решилась: Амула и так смотрела на нас злобным кулем.
— Эта варварка утверждает, будто сможет отказать Неруну, — ехидно произнесла она. — Что ж, я дам ей такой шанс. Приготовьте ее к встрече с господином и сообщите ему, что сегодня его ждет укрощение строптивицы. Он любит такие забавы.
Слуги удивленно переглянулись и вздрогнули. Посмотрели на меня чуть ли не с жалостью. Даже страшно стало — какие средства используют жрецы для укрощения?
Спросить не решилась.
Зато за меня вступилась Ка.
— Варя умеет много, — улыбнулась она. — Она учила меня. Нерун будет. Любить.
Кажется, Ка неверно истолковала мое появление в гареме. Она-то приняла это как дар. Я же — считала проклятием.
Амула подпрыгнула и разлила на себя белую жидкость из калебаса. По будуару поплыл умопомрачительный запах глинтвейна. Эх, все же жрецы знают толк в удовольствиях.
— Уведите ее, немедленно! — Амула топнула ногой и указала на деверь.
Ка первой подхватила меня под локоток и повела на выход.
— Идем. Лучше не спорить, — шепнула на ухо.
— Угу, — согласилась я. — Пусть бесится в одиночестве.
Мы все шли и шли по пирамиде, и у меня начали гудеть ноги. Надо же, я и не представляла, что жилище жрецов так огромно. Чтобы пройти из одной точки в другую, понадобится карта, не иначе.
— Куда мы идем? — спросила я у Ка.
— В купальню, — радостно сообщила она. — Тебе понравится. Покорись жрецу. Нерун строг. Но добр.
Я не могла принять ее совет к действию. Даже представить не могла, что отдамся мужчине, затащившего меня в постель угрозами.
— Не бывать этому! — отрезала я. — Даже думать об этом не смей. Лучше расскажи, как ты устроилась на новом месте? Судя по внешнему виду, дела твои не так плохи.
Краснея и смущаясь, «сестренка» призналась, что стала любимой наложницей младшего жреца. Пообещала подарить ему сына и взамен получила массу свобод и привилегий.
— Так это же отлично! Ты добилась всего, о чем мечтала, — порадовалась я. — Только почему именно сына? А если родишь дочь?
Ка доверительно склонилась к моему плечу и, не сбавляя шага, раскрыла еще один секрет пирамиды. Пройдохи-жрецы блюли чистоту своей крови и заботились о наследственности. И если генофонд остальных варваров их мало заботил, то будущим поклонникам Калки не позволялось брать в жены своих родственниц.
А расплачиваться за это, как ни ужасно, приходилось дочерям жрецов. Бедняжки жили в отдельном крыле пирамиды и пользовались многими преимуществами по праву рождения. Единственное, что им запрещалось, так это иметь детей.
— А-а-а, — поразилась я, — так вот почему дочери жрецов не показываются на танцах. Несправедливо. Они богаты, наверняка образованны и красивы, но при этом не могут вести полноценную жизнь. Женщина без мужчины, все равно, что роза без садовника: вроде и цветет, и пахнет, а оценить некому.
Ка замялась и покраснела.
— Дочери жрецов. Не так уж несчастны, — запинаясь, пробормотала она.
— Они вовсю пользуются услугами скопцов, специально обученных, — вмешалась в разговор вторая помощница Амулы — Хола, так, кажется, ее звали. Похоже, эта тема была ей интересна. — Они даже могут выходить замуж за высокопоставленных посланников и помощников своих отцов.
— Пф!.. — я фыркнула и рассмеялась. — Разве скопцы — это не наказанные мужчины? С какой бы стати им жениться на дочерях жрецов и занимать высокие должности?
— Мужской силы лишаются не только осужденные, — просветила меня Хола. — Иногда жрецы покупают у женщин их детей — особенно одаренных остатками магии. Забирают их в пирамиду и воспитывают.
— Младшие сыновья жрецов. Тоже иногда. Становятся скопцами, — добавила Ка. — Жрецам не разрешается иметь больше трех наследников.
— Какой ужас, — только и смогла произнести я. И повернулась к Ка: — Неужели твоих младших сыновей ждет такая же участь?
— Вовсе нет, — ответила за нее Хола. — Мой сын Мар стал воином и получил хорошую и сытную работу в войске своего отца.
Чем больше я слушала, тем яснее осознавала, что никогда не пойму этот мир. Не смирюсь с его жестокими правилами. Капуле определенно нужны реформы. И прежде всего — продовольственного характера. Голодные люди способны на самые гнусные поступки.
— Смотри! — оклик Ка отвлек меня от рассуждений. — Нравится?
За разговорами я не заметила, как очутилась в довольно большом помещении, похожем на парилку. Оказывается, бани жителям Капулы не чужды. Жаль, не всем доступны.
— Неплохо, — высказалась вслух.
Прислужники уложили меня на большей теплый камень и принялись умащивать тело различными снадобьями. Вначале это были ароматные смеси трав, глины и песка, потом душистая мыльная кашица. Кто бы мог подумать, что обитатели пирамиды знают толк в спа-процедурах. Умелые руки местных массажистов дополняли общую картину. Двое прислужников разминали мои усталые мышцы, растирали кожу легкими движениями.
Насладиться процессом не давали нарисованные богатым воображением картины. Я тут, прохлаждаюсь… точнее парюсь. А Фил там один, злится.
Интересно, он верит, что я останусь ему верна? Или думает, что сдамся на волю жрецов?..
После массажа прислужники проводили в бассейн, вымыли волосы и подсушили их полотенцем из шерсти. Увлажнили кожу маслами (судя по запаху — подсолнечными) и нанесли на лицо макияж. Вместо одежды выдали венок из одуванчиков, массивные золотые браслеты на руки и щиколотки и пояс с колокольчиками. Я почувствовала себя настоящей буренкой, которую собирались отвести на свидание к быку. Хорошо хоть, догадались надушить — не нравилось мне пахнуть, как жареная картошка. Пусть запах подсолнуха и считается в Капуле священным, эротичным его уж точно не назовешь.
«Жарки» я надеялась избежать. В этот вечер и во все последующие.
Глава 23
Перед тем как отправиться в опочивальню к Неруну, я сунула в руки Ка заветную котму и предупредила:
— Береги ее как зеницу ока.
— Как что?.. — не совсем поняла варварка.
— Как глазное яблоко, расположенное в глазнице черепа, — попыталась объяснить я.
Но, похоже, своим замечанием окончательно вынесла «сестренке» мозг. Ка смотрела на меня, как нерадивый зять на злобную тещу, и не нашла, что ответить. На всякий случай отошла на шаг и прикрыла лицо рукой.
— Обещаю, сохраню котму, — наконец выдала она, — только, пожалуйста, не засовывай мне яблоко в череп.
Смеясь, я стиснула ее в объятиях и возразила:
— И не собиралась делать ничего подобного. Ты моя единственная подруга в Капуле, и мне нет резона с тобой ссориться. Тем более угрожать. Та фраза, что я сказала, означает, что беречь вещь нужно как самое ценное сокровище. Вот и все.
