— Да как же так? — всплеснула руками Марфа, но в её глазах отразилось понимание. Что было очень важно для Ярославы. Ведь подруга сама так же будет переживать, ходить из угла в угол и думать: "А что с ним? А как он там?". — Вы уж, поосторожнее там. А когда и с кем отправитесь?
— Сегодня после обеда отбывает торговый караван, папа уже всё узнал и обо всем договорился. Вот с ним и доберусь. За место заплачено. И обязательно в Авеоле найму охрану.
— Я за детками присмотрю, не переживайте, — согласилась Марфуша, глубоко вздохнув и по привычке поглаживая животик.
После разговора с подругой княгиня отправилась поговорить с детьми. Она повозилась с играющими малышами, а затем объявила дочерям свое решение. Лёля, занятая в этот момент игрой с Васильком и Ником, восприняла всё спокойно, словно всегда об этом знала. Младшая дочь была копией Радомира и эта мысль неимоверно грела сердце молодой женщины. А вот Ксения взглянула так, словно рассыпалась небесная синева вокруг. Как будто глаза дочери сверкнули гневом от одной мысли, что её тут оставляют.
— Ксюша, родная, — произнесла Ярослава, пытаясь прижать девочку-подростка к себе. Дочка была уже не в том возрасте, чтобы бесконечно ластиться к матери, как раньше. И всё же взаимопонимание за эти годы никуда не делось. — Присмотри за Олей, пожалуйста.
— Мам, не переживай, — совершенно серьезно произнесла девочка, — я все сделаю. И буду осторожна. А если увижу змея, то немедленно расскажу об этом бабушке или деду. Или тем охранникам, что вы вчера выбрали.
— Умница моя, — произнесла Яра, отмечая про себя, что сейчас, поцеловав макушку дочери, она вдохнула в себя запах Ксюши. Совсем, как делают оборотни. Её любимые оборотни.
Спустя несколько часов княгиня простилась с близкими, поцеловав и обняв каждого, а затем села в карету в сопровождении герцога Алекса и охраны. Они направились гостиницу, в которой, как оказалось, и остановились путешественники, следующие именно в столицу Белогории, далекий Авеол. Владелец этого организованного каравана, лысый мужчина пятидесяти лет, весьма крепкий на вид, внешне понравился Ярославе. Как речи и те слова, что он произнёс. Но герцог не был бы самим собой, если бы уже ночью, сразу после разговора с Ярой, не начал действовать. Он все разузнал. И про способ, которым она может добраться, и про надежность личности, возглавляющей этот караван. Две дорожные кареты, несколько телег, груженных товаром и конные участники поездки(путешественники, пожелавшие ехать верхом на лошадях), плюс охрана для сопровождения- вот и весь состав. Для Ярославы Алексу удалось выкупить место в карете, и она была этому весьма рада. Потому что не придется прятаться от палящего солнца или мокнуть под дождём. Ну, а ночевать они будут в гостинице или в чистом поле- смотря по обстановке. Но это не главное, ведь примерно спустя две недели княгиня планировала соединиться с собственным мужем.
— Пап, не волнуйся, — произнесла Ярослава, прощаясь с отцом, обнимая и целуя его, — всё будет хорошо, вот увидишь!
— Хотел бы я быть таким же уверенным, как и ты, — вздохнул герцог. Алекс Белтонич многое знал об оборотнях и понимал. Например, что если дочь не отпустить, то она может не выдержать и сорваться сама. И еще труднее представить, что же тогда сейчас творится с оборотнем, сумевшим отпустить надолго собственную пару. Оборотни собственники, они стараются притянуть возлюбленную к себе, не отпуская ни на шаг и не сводя взгляда при возникновении на горизонте возможных соперников или обидчиков. А этот сумел заставить себя расстаться с любимой, ставя превыше всего безопасность своей же пары.
— Я люблю тебя, пап! — вырвалось у Ярославы. Она опять почувствовала себя любимой доченькой, которой всегда была для отца.
— И я тебя, дочка, — произнес Алекс. И только посторонние посчитали бы его тон спокойным, и даже каким-то повседневно-безразличным. А Яра знала, что в этот момент в груди мужчины клокотал вулкан чувств.
Герцог подал княгине руку и помог сесть в карету, а потом долго смотрел вслед, желая, чтобы всё задуманное Ярославой, исполнилось.
Карета тронулась, а Яра не отрывая взгляда от окна, думала о своём. Она вовсе не видела тех красот, что проплывают мимо. И даже знакомые места не вызывали и капли ностальгии. Все мысли женщины были о собственном муже и о том, чем он сейчас занят, где он. Городская дорога сменилась проселочной, но и этот пейзаж тоже не отвлек Ярославу. И только попутчица, пожилая дама, которая представилась как виконтесса, нарушила эту идиллию:
— Ах, княгиня, позвольте заметить, — картинно произнесла женщина, которой, скорее всего, просто надоело молчать, — какой сегодня замечательный день! Не правда ли?
— Совершенно верно, виконтесса, — отозвалась Яра, отрываясь от собственных дум. И отвернувшись от окна, молодая женщина перевела взгляд на воспитанницу пожилой леди. Это была девушка лет восемнадцати. Весьма болезненная на вид и чересчур пугливая. Стоило карете подпрыгнуть на какой-нибудь кочке, как девушка испуганно вскрикивала, словно они падают с моста, а не движутся по лесной дороге.
— Как далеко вы едете? — снова нарушила молчания виконтесса, сидевшая напротив.
— В Белогорию, — сообщила Ярослава, понимая, что в пути волей-неволей все равно придется общаться. Да и отвлечься от своих мыслей, что снедали её и так две недели, было полезно, хоть иногда.
— Ах, как далеко! — пискнула юная воспитанница и тут же опасливо покосилась на виконтессу, сделав вид, что эти речи вела вовсе не она.
Ярослава было бы куда приятнее, если бы девушка была более живой. Но соваться в чужой уклад- неблагодарное дело.
— Я слышала, — пожилая женщина, доверительно приблизилась к Яре и в глазах дамы загорелся блеск, — что там живет множество оборотней. Княгиня, вы их встречали?
— Да, приходилось, — Яра решила подыграть и тоже слегка наклонилась к даме, сидящей напротив. Что делало их заговорщиками.
— А правда, что они необузданные и не умеют себя вести в обществе. А кроме того, совершенно не понимают, что хотят дамы в постели? — произнесла виконтесса таким тоном, будто бы обращалась не к посторонней женщине, а к подруге по сплетням.
— А что хотят дамы в постели? — невинно поинтересовалась Ярослава, хитро посматривая на девушку, заинтересованно прислушивающуюся к возникшему разговору.
— Известно что, — фыркнула пожилая леди, — уважения и немного разврата.
— Немного? — уточнила княгиня, обещав себе непременно передать весь наш этот разговор мужу. В части разврата. А вот по умению вести себя в обществе князь точно фору даст этой заносчивой пожилой даме. Или тут старческий маразм в самой красе? А, может быть это тот самый возраст, когда не всегда человек следит за своим языком?
— Ах, княгиня! — с чувством собственного превосходства произнесла виконтесса. — Если бы вы знали, как мужчины бывают горячи, а их развязность мила.
— Развязность мила? — переспросила Яра. Она уже не знала, то ли удивляться, то ли вежливо попросить не мешать любоваться пейзажем. Этот весьма занятный разговор мог бы скрасить время провождение в пути, если бы не одно НО. Женщина начала разговор с пренебрежения к оборотням, а с недавних пор именно они и стали семьей княгини. Кроме того, Ярослава никогда не отзывалась плохо о тех, о ком абсолютно ничего не знала.
