– Добрый день! – воодушевлённо начала я, но на последнем слове сдулась, не зная, как реагировать. Потом вдруг вспомнился артефакт, и я расправила плечи. Моей мамой он считает баронессу, а я сама точно не пахну волком. Так чего переживать?
– Ваша светлость, – произнёс папа, вставая и направляясь мне навстречу, – позвольте представить вам мою дочь Лилиану.
– Мы уже знакомы с ней, – тут же ответил оборотень, сверкнув карими глазами. – Именно поэтому я здесь. Видите ли, барон, совсем недавно нам пришлось столкнуться с магом и его хорошенькой женой. У меня закралось то самое сомнение, о котором я вам совсем недавно рассказал. И я буду рад, если леди Лилиана останется здесь с нами для дальнейшей беседы.
Герцог бросил чуть насмешливый взгляд в мою сторону. Я же попыталась выказать недоумение по всей форме и ища поддержки у мамы. Та в это время сидела на диванчике и изображала светскую даму. Я поспешила к ней, заняв место рядом.
– Как я уже говорил, ваша дочь очень похожа на мою погибшую сестру. Почему, не понимаю. Но как полагаю, подобное сходство не может родиться на пустом месте.
– Как погибла ваша сестра? – поинтересовалась я в то же время стараясь ничем не выдать себя. – И как её звали? Простите, ваша светлость, если я делаю вам больно.
Мужчина вздохнул. И мне на миг показалось, что в его слишком внимательных надменных глазах промелькнула тоска, сменившаяся привычным равнодушием.
– Много лет назад Анна покинула дом и решила жить самостоятельно, без поддержки семьи. Больше её я не видел.
– Вот как, – чуть слышно прошептала я, желая сейчас прижаться к маме, сидящей рядом. А ещё лучше к отцу. Но я справилась с собой. – Очень жаль. Примите наши соболезнования. Хотя...почему вы решили, что она погибла? Может быть, ваша сестра вышла замуж, а теперь у неё своя семья?
Не знаю, как назвать то ощущение, что зашевелилось в груди. Тоска, политая чувством вины. Я же видела, понимала, что мужчина переживает. И наше знакомство только всколыхнуло его боль. Или же это умелая маскировка, желание добраться до той, от которой когда-то отказалась семья. Стал бы герцог рассказывать сказки перед незнакомыми людьми или нет? Послал кого-то подсмотреть за нами, собрать сведения… Впрочем, он наверняка мог явиться уже подготовленным. Как всё зыбко.
– Судя по имеющимся у меня сведениям, она погибла от рук разбойников.
– Вы нашли её тело? – подала голос баронесса.
– Нет. К сожалению. Но те, кто мне это рассказал, видел мёртвую Анну своими глазами. И сомнений в том, что её нет среди живых, у меня до недавнего времени просто не было.
Снова меня окатило волной безнадёги и горечи, идущей от оборотня. Я буквально кожей чувствовала, как страдает этот мужчина. Можно ли так сыграть? Если да, то все спектакли, что я видела в нашем местном театре, наивная подделка.
Мы молчали. И, похоже, герцогу наше общество было явно в тягость. А может быть, он не хотел смотреть на меня? Надеюсь, после всего, отвращения у него я не вызываю. Мужчина встал, с явным намерением уйти. На мой взгляд, даже плечи его поникли, не говоря уже о затаившейся в глубине карих глаз затяжной волчьей тоске. Словно он потерял тот последний призрачный шанс, за который выпало ухватиться.
– Барон, леди, благодарю за внимание. Рад был знакомству. И мне жаль, что я отобрал ваше время.
Видеть, как уходит герцог, было невыносимо. Я мельком бросила взгляд на отца, на маму… Возможно, когда-то об этом я пожалею, но сейчас поступить иначе просто не могла… Совесть, сердце или родственная кровь, что именно помешало мне дать уйти этому оборотню, я не знаю. Но едва Глостер, а за ним и папа покинули кабинет, я замерла. Затем бросила умоляющий взгляд на маму, заранее прося прощение за те последствия, что могут быть... Та всё поняла и без слов, моргнула, словно давая разрешение на мой поступок.
Я бросилась за мужчинами, которые очень быстро ушли. Прижалась к перилам и, глядя сверху вниз, спросила:
– Ваша светлость, вы любили свою сестру?
Произнесла тихо, хотя мне казалось, что слова, словно набат отдавались в ушах. А, может быть, это сердце готово было выпрыгнуть из груди? Но оборотень услышал. Обернулся, поднял голову и поймал мой взгляд.
– Очень. Не было и дня, чтобы я не вспомнил о ней.
– Тогда… – Я посмотрела на отца, словно ища у него поддержки. Но папа застыл, очевидно, сражённый моим поступком. На миг я пожалела, что сделала это, но в то же время не медлила. Побежала в свою комнату, туда, где на стеклянной полочке горки стояли портреты моих родителей... И тот, особый, спрятанный ото всех. Схватила его, прижала к груди, обернулась, чтобы поторопиться и показать нашему гостю. Только герцог и сам уже был неподалёку. Он застыл на пороге моей комнаты, словно не решаясь войти. Родители виднелись за спиной Ричарда Глостера, но не вмешивались.
– Вы позволите? – произнёс оборотень, протягивая руку.
На негнущихся ногах я подошла, безотрывно смотря в глаза мужчины. Он был напряжён, я тоже. Не решаясь отдать мамин портрет, повернула его в своих руках и спросила:
– Это… она?
– Анна, – прошептан оборотень на выдохе и вопросительно посмотрел на меня. – Её нет в живых?
– Нет. Мама умерла. Я её даже не помню.
– Где? – тихо, но чётко произнёс Глостер, оборачиваясь к моему отцу. У него перехватило горло, но и нам всем было нелегко.
– Неподалёку от города. В хорошем месте.
Папе тоже было непросто отвечать. Напряжение, оно витало, опутывая тонной тягучих воспоминаний всех нас.
– Я полагаю, ваша светлость, что нам следует вернуться в мой кабинет.
Герцог кивнул. Действительно, прислуга отбиралась очень тщательно и служила нам десятилетиями, но есть вещи, которые никто из посторонних не должен знать.
– Рассказывайте, – приказал Глостер, едва мы вернулись. Он осмотрелся и, ухватив меня за руку, потащил к тому дивану, на котором мы с мамой сидели. Потом, поняв, что я не в восторге от подобного обращения, немного смягчился. – Извини Лилиана. Никак не могу привыкнуть, что нашёл тебя,– тут он посмотрел на мамин портрет, – и её.
– Ваша светлость, коньяк, вино, виски, водка? – произнёс отец, стоя у шкафчика с алкоголем на все случаи.
– Коньяк, – отозвался оборотень, снова взяв меня за руку.
– Я распоряжусь насчёт закусок, – произнесла мама, и вышла, оставив нас одних.
Не знаю, что сейчас было в её душе. У меня промелькнула мысль, что она в любом смысле ревновала папу, даже к воспоминаниям. А после я выбросила это из головы. Это всё мои фантазии и они ошибочны. Баронесса вернулась очень быстро. И действительно спустя короткое время на отцовском столе оказался поднос со всевозможными бутербродами, паштет из птицы и сыр, фрукты. По сути, стоило пообедать, но обстановка совершенно не располагала.
– Рассказывайте, – повторил свой приказ герцог, стоило нам разобрать наполненные бокалы.
