– Имеешь полное право взять из вещей столько, сколько можешь унести! – обнадёжил меня толмач. – А наши скалолазы сейчас начнут строить подвесную дорогу для вашей эвакуации. У вас на борту должно оставаться много прочных линей?… Вот их они тоже используют.
Видя моё полное согласие на экспроприацию остатков гондолы, айшоды успокоились окончательно и стали частично расходиться. По крайней мере, жрецы (или кто они там?) убыли в сторону храмового комплекса. Толпа тоже наполовину рассеялась, подгоняемая командами и распоряжениями. Видно, что праздной лености здесь не терпели.
А я заинтригованно стал ждать: кто и каким способом станет сооружать подвесной мост? Как-либо помочь я не мог, даже ходить опасался, всё время имея перед глазами развёрстую за кормой пропасть.
Ну и некоторые вещички я стал собирать, перемещаясь с максимальной осторожностью. Естественно, по сторонам не переставал поглядывать. Наверное, где-то дальше имелся-таки мост через пропасть, потому что вскоре откуда-то сверху упали концы верёвок. Затем по ним скользнули ловкие ребята и стали деловито крепить весь искорёженный корпус гондолы к скалам. Верное решение, подстраховка никогда не помешает.
Связь с другим краем расщелины установили с помощью тонкого линя. А тот, в свою очередь, перебросили выстрелом из некоего подобия самострела. Затем стали строить сложную систему из тросов, используя и наши, оставшиеся в бухтах аварийного сброса и причального устройства. Получился этакий подвесной мост, сбоку от которого можно было перетаскивать любые грузы. И эти грузы, начиная от мелочи до целых кусков обшивки, стали переправлять с невероятным проворством. Словно мураши работали, зачищающие труп огромной собаки, умершей возле муравейника.
Ну и когда появилась полная уверенность в безопасности, на тот берег транспортировали и меня, вместе с вещами и с пленником. На месте даже носилки раненому предоставили, осмотрев предварительно его рану. Причём проводивший осмотр врач сочувствующе цокал языком и что-то восклицал. Толмач перевёл:
– Опасная рана. Скорей всего, придётся ногу отрезать.
– Но я слышал, – вдруг отозвался Сидюк, – что в вашем храме живёт великий целитель, известный всему миру. Не мог бы прославленный Вейшу-Ма оказать мне помощь?
– О-о-о! Забываешься, никчёмный чужак! – заблажил врач. – Да ты знаешь, как стар Вейшу-Ма?! Как ему нелегко излечивать недуги! Только члены королевского рода могут уповать на внимание к себе блаженного старца да люди, совершившие невероятные благодеяния для нашего народа.
– Ну так и я готов совершить великое благодеяние! – надрывно сипел и дёргался предатель. – Готов сделать великий дар вашему народу и лично его величеству, вашему королю Гредеку Ушшури!
Такие речи меня крайне растревожили. Циана я не очень тщательно обыскивал, но почему-то не сомневался, что у него при себе нет ничего особо ценного. Так же немало смущала его полная информированность по здешним реалиям. Вон даже имя здешнего царька знает. Не иначе как специально изучал для своей шпионской деятельности. И хорошо изучал, раз ведает нечто… И что это может быть?…
Ничего, кроме каких-нибудь сокровищ вкупе с королевскими регалиями рода Ушшури, которые давно разыскиваются, в голову не приходило. Так что я сделал шаг на упреждение:
– Не верьте этому подлецу! Он предатель, лгун и убийца. Расстрелял капитана и техников нашего дирижабля, и только сам нечаянно попал под дружественный огонь своих подельников-пиратов. – И напомнил: – К тому же он мой пленник, которого я обязан доставить домой для справедливого суда и наказания.
Вокруг нас собралась изрядная толпа, возглавляемая военными. И все они внимательно слушали слова переводчика. Когда услышали про суд и наказание, презрительно зафыркали. Да и командир гвардейцев не постеснялся уточнить:
– Ты не мог его сам наказать? Имея оружие в руках?
И крыть нечем. Только и мелькнула запоздалая мысль, что сделать это можно и сейчас. Немедленно.
Увы, меня опередил Сидюк, уже повизгивающий от торжества и злорадства:
– Это не я, это он мой бывший пленник! И это он убийца! Мало того, я делаю великий дар народу королевства Айшо и лично его величеству Гредеку Ушшури! И верю, что за это меня излечит прославленный целитель Вейшу-Ма!
После перевода повисла звенящая пауза, с таким нетерпением все ждали конкретики по поводу обещанного подарка. Да я и сам уши развесил, упустив момент, когда ещё можно было по праву сильного пристрелить предателя. А тот, упиваясь всеобщим вниманием, заявил:
– Дарю вам магистра иллюзий! Вот он!
И нагло ткнул в меня пальцем. Я вначале растерялся. Во-первых, не считал себя ни фикси, ни прокси. Во-вторых, не видел ничего для себя опасного в том, что и горцы станут заблуждаться в отношении меня. Скорей ещё больше ценить и уважать станут. Чем окончательно подписал себе приговор. Эхо слов толмача ещё звучало в сознании, а меня уже крутили и связывали ряженные в пугала гвардейцы. Всё вычистили из карманов, разоружили, благо что тёплую куртку обратно накинули на плечи. Всё-таки здесь свежо, несмотря на выглянувшее из-за гор солнце.
«О чём ты думаешь? – понеслась на сознание критика со стороны ног. – Бежать надо! Сбрасывай куртку и беги!..»
Опять они оказались умней головы. Жаль, что поздно спохватились. Прорваться сквозь такую толпу, да со связанными крепко руками – дело бессмысленное. Несмотря на крепкие ноги… И куда бежать-то?
Пришлось смириться и дать себя вести в направлении города. Вокруг меня вовсю вёлся оживлённый обмен мнений. Кажется, народ радовался безмерно самому факту моего пленения. Только вот мне переводить никто не удосужился. И моё знание нескольких языков здесь не помогало. Только и оставалось, что надеяться на здравый смысл и логику:
«Вообще такие люди, как фикси, в мире крайне редки. Их лелеют, берегут, позволяют творить что угодно. Вспомнить хотя бы того же Клюннера… Значит, ничего смертельного мне не грозит. Только то, что заставят жить здесь и работать на клан Ушшури. Если только не поймут, что мои способности не совсем той, нужной им направленности. А если и той?… Придётся им вначале обучить меня всем премудростям фикси-прокси, а уже потом…»
Дальше додумать я не успел. Мы пересекли небольшой перевал с застройками и вошли в гораздо больший по размерам город. Тут и пара дворцов возвышалась, и широченных башен вокруг них хватало. Вот в самый громадный дворец мы и вошли. Меня провели по длинному коридору, затем через несколько комнат и напоследок, отворив тяжеленную, массивную дверь, ввели в какую-то комнатушку. Там буквально силком проволокли под некой рамой, смутно напоминающей металлоискатели в аэропортах моего мира. И я… потерял сознание. В какой уже раз в этом недоделанном мире! И как к нему относиться?
Только с эмоциями моей покойной бабушки: «Ёпсель-мопсель! Гоголь-моголь!» и от себя добавить: «Стопсель-дропсель, лопнул… опсель!»
Глава 30
Офсайд
Судя по тому, в какой обстановке я проснулся, ни уважения ко мне, ни почтения, ни просто сочувствия никто проявлять не собирался. Валялся я на холодном полу, чуть укрытом гнилой соломой, вокруг меня чернели мрачные тюремные стены, а свет проникал в это узилище лишь через малое оконце (или щель?) под самым сводом. Так что всё вокруг видно хорошо. Но самое противное: вонь! И вместо отхожего места просто дырка в полу в дальнем углу.
