«Скорей бы умереть от жажды, чем от удара о какую-нибудь скалу. Хоть больно не будет…»
А нас всё носило и носило… Не то три часа, не то восемь… Может, и больше? Потому что стало совершенно темно, мы влетели в ночь. Или это ночь нас догнала? Потому я от отупения и от безысходности несколько раз впадал в сон, напоминающий беспамятство. Ещё и от холода практически околел. Даже крики порой приходящего в сознание Сидюка меня не будили и не трогали.
Но в какой-то момент и его крайне истерический вопль меня заставил прийти в себя:
– Скотина, развяжи меня! – орал предатель. – Смотри, мимо чего мы несёмся! Это горы, и нас тащит по какому-то ущелью! Сейчас разобьёмся!
Запал урагана стих, наша скорость стала значительно меньше. По крайней мере, болтанка и рывки прекратились. И тем страшней в почти непроглядной ночной темени смотрелись массивы стен, которые скорей ощущались, чем просматривались от нас с обеих сторон. Как только аэростат да сих пор не столкнулся с чем-нибудь? Или как только нас не зажало в этом мрачном ущелье?
Не успел додумать последнюю мысль, как наш жёсткий носитель стало колотить и царапать о каменные стены. Порезы и разрывы оболочки в таком случае неизбежны, и полученные пробоины сразу дали о себе знать громким шипением уходящего газа. Тут же мы чувствительно просели вниз, да так резко, что теперь оболочка стала рваться и трещать с обеих сторон. Падение ускорилось. Вопли Циана перешли в визг, после чего он сорвал голос. И вроде как потерял сознание.
А мне пришлось пережить катастрофу зряче, с полным восприятием всех последствий. Наверное, спасло то, что в конечном итоге гондолу (точнее, её искорёженные остатки) всё-таки заклинило между каменными стенами и она не успела рухнуть вниз чуточку раньше. А вот крепления к аэростату не выдержали, он оторвался и улетел на остатках газа. Но напоследок скорлупку нашей хрупкой обители несколько раз изуверски мотнуло, ломая корпус, сминая второй этаж с каютами, вышибая стёкла и круша переборки. Повезло, что над моей головой не было уже целых стёкол, что догадался предварительно привязаться и что в данное место ничем выступающим не приложило. Про остальные составляющие «везения» и упоминать не стоило. К примеру, могло меня убить иными осколками и летающими деталями корпуса. Или могло всё сгореть к фениной бабушке.
Но как-то боги миловали. Или Удача в последний миг сжалилась? Настал момент, когда всё замерло. Если не считать гудящего ветра, но и он стихал весьма резко. Природа выплеснулась неукротимым буйством и вновь впадала в блаженную дрёму.
Во что обломки упёрлись, в ночи не рассмотреть. Зато по наклону палубы под собой понял, что носовая часть задрана основательно вверх, градусов на тридцать. А по какому-то огоньку в противоположной стороне и по дующему оттуда свободно ветерку сообразил, что у нас полностью отсутствует кормовая часть.
«Огоньку?! – пронеслась мысленно по сознанию молния. – Здесь?! В горах?! И нам повезло свалиться на какой-то посёлок? Или мне уже мерещится после всех треволнений?»
Но сколько ни моргал глазами, ровный и стабильный огонёк не исчезал. И даже смутно различался освещаемый участок не то подворья между домами, не то кусочек какой-то вертикально стоящей стенки. Казалось, что до него метров двести, не больше. Иных ориентиров, чтобы определить расстояние, – ни малейших. Ну и по всем здравым рассуждениям следовало дождаться рассвета и уже тогда тщательно осмотреться. Сейчас кричать, взывая о помощи к людям, может, и нужно, но вот будет ли от этого толк?
Так что я решил помаленьку отвязываться и на ощупь выбираться из своей ниши. Или хотя бы встать на ноги, чтобы размять затёкшее и промёрзшее тело. Ещё толком не выпрямившись, услышал стоны, а потом и просьбы со стороны охрипшего Сидюка:
– Вячеслав! Отвяжи меня, смилуйся. И дай чем-то накрыться, иначе от холода околею.
– Вот же гадёныш! Выжил-таки, сволочь! – бормотал я вполне громко. – Просит милости… А как в капитана стрелять и в техников, то ни капли милосердия не проявил!
– Так это не я! – рьяно возражал Циан. – Это всё стрелок. Садист проклятый… Тогда как я настаивал всех усыпить…
– Ага! И потом подстроить катастрофу дирижабля, добив усыплённых пленников? – напомнил я очевидное. – Лучше помолчи, пока я тебя не пристрелил.
Прежде чем утвердиться на ногах, пришлось разгребать подошвами разный мусор и осколки стекла. Не хватало только поскользнуться и сползти в сторону несуществующей кормы.
Получилось. Встал уверенно. Руками проверил окружающее пространство: ничего не мешает. После чего стал делать разминочные упражнения: для согреву, так сказать. Кровь весьма активно забегала внутри моего тела, так что я резко увеличил амплитуду махов и приседаний. Пока меня не остановил хрип Сидюка:
– Ты что творишь?! Нас раскачивает! Всё скрипит, и гондола вроде как стала съезжать вниз.
– Ну всё, стреляю на звук! – последовала от меня очередная угроза. – Последнее предупреждение: закрой рот! Паникёр драный… Лучше подскажи, где здесь может быть фонарь? Или лампа какая-то?
С минуту гадёныш молчал, в силу своей врождённой мерзостной натуры. Потом всё-таки стал подсказывать:
– По правилам укладки фонари в углублениях под окнами. Там же могут быть керосиновые лампы. Справа от штурвала одно из таких углублений.
К указанному месту от меня метров шесть. Но как их пройти без подстраховки и в полной темени? Вернее, неполной, какие-то тени и контуры постепенно начинали просматриваться. Неужели рассвет близок? Или это постепенно зрение адаптировалось? Пришлось уточнять у единственного «попутчика»:
– Слышь, Циан! Ты тоже контуры начинаешь видеть? Не иначе как ночи конец?
– Какой конец? – послышался гневный хрип в ответ. – Какие контуры? Для меня вокруг мрак полнейший!
– Ну да… И вон того освещённого кусочка не видишь?… За кормой, метрах в двухстах.
– Ты недоумок, что ли? Или надо мной издеваешься? – ещё больше озлобился Сидюк. – Думаешь, я не в курсе, что фикси-прокси в полной темноте видят? И что они в полной темноте могут рассмотреть пятна аномальных зон?
Очень хотелось выстрелить в его сторону, но кто мне тогда будет давать хоть какую-то информацию? Поэтому я сдержался, спрашивая как можно мягче:
– Знать бы ещё, чем для нас может оказаться полезным подобное пятно.
– Да хотя бы тем, что все они заняты храмами или дворцами знати. То есть там обязательно кто-то всегда есть. И если ты видишь такое пятно, значит, мы в населённой местности и утром к нам придут на помощь. Наверняка и врач есть… который мне пулю из ноги вытащит…
– Зачем? – не удержался я от сарказма. – Всё равно тебя к вечеру расстреляют.
– Спорное утверждение… Слишком много я знаю… Скорей меня ещё и упрашивать станут, беречь и лелеять, – наглел предатель. – Да и вообще, не тебе меня судить!
Вот же кусок дерьма! Совсем страх потерял? Всё-таки я его пристрелю! Скажу потом, что так и было. Но пока пусть тявкает… и подсказки даёт мне нужные, пока я делом занят.
