– Ты чего?… Разве так можно?…
– Фи! Слав, да ты точно с какого-то глухого хутора сбежал! – причём возмущалась она искренне: – Что в этом запретного? Или что тебя не устраивает? Ты ведь по всем законам имеешь право иметь три жены. А уж две, – так все боги об этом вещают в своих заповедях.
– Здрасте!.. – только и выдавил из себя. – А почему не четыре?
– А чтобы губы от сладкого не склеились! – последовал ответ тоном, полным сарказма. – Такое даже императору запрещено. И уж тем более что княжне по статусу положен личный муж, которого она ни с кем не делит. Только всякие гадкие фикси или прокси имеют право на четыре, а то и на пять жён.
– Да ладно? – изумился я до глубины души. – Этот сожжённый Клюннер имел пять жён?! Ещё и тебя хотел силой поиметь?!
Девушка слегка смутилась и даже личико скривила, возвращаясь к неприятным воспоминаниям:
– Этот урод – вообще редкостный ублюдок. Ходят слухи, что он специально подстроил гибель всех своих четырёх жён, когда недавно отправил их на отдых на Тавриду. Их дирижабль разбился в горах. И совершил это преступление только по той причине, что по старости лет не захотел выделять каждой из них по отдельному дому, чтобы они там жили на пенсии с детьми.
– На какой пенсии? – выпучил я глаза.
– Ну как же! Его жёнам уже исполнилось по пятьдесят лет, они собирались получать развод и доживать, сколько у них получится, отдельно. Правда, во многих случаях отставные жены после развода продают подаренные им жилища и продолжают жить вместе: им так удобней и привычнее.
– Постой, постой! А сколько же тогда самому Клюннеру было лет?
– Шестьдесят с чем-то…
– Этому прыщавому молокососу?! – воскликнул я, не обращая внимания, что все мужчины уже наспорились до хрипоты и теперь стоят в полукруге возле нас, ожидая первого слова со стороны князя.
Он и ответил мне с некоторым недоумением:
– А чему ты удивляешься? Все они выглядят очень молодо. Недаром они все высшие магистры, архимагистры и ангелы. Самые лучшие из них и до двухсот лет доживают. Хотя и принято в их среде хранить в тайне свой истинный возраст. Ну а прыщи у покойного Клюннера… так у него что-то в организме было не так. И даже ангелы не могли ему этот дефект исправить.
– И много он детей успел наделать?
– Одиннадцать. Только вот ни у одного сына или дочери так и не обнаружился наследственный талант к операциям с иллюзиями. И вообще… пёс с ним, с этим Клюннером! – стал менять тему Денис Романович. – Сгорел, так ему и надо! Ты лучше поделись своими планами по поводу летающих аналогов своих, как ты говоришь, самолётов. Сколько для этого надо средств и сколько уйдёт времени на постройку первого, пробного экземпляра?
Вот и настало время для решающего разговора. А я ведь к нему так и не готов. Мне бы вначале пару часиков с княжной пообщаться, уточнить многое про законы и правила – массу деталей выяснить. Ну и местные традиции как-то переварить. Чего стоило только одно упоминание о количестве жён. И та же оговорка, что для княжны делить мужа с другой женщиной – моветон. И не сделать ли заявление для всех, что я здесь по недоразумению и что ни в каком храме Даждьбога я с Найкиссой не был?
Уже и рот открыл, собравшись нечто подобное ляпнуть, как в мою руку впились ноготки и женский голосок многозначительно напомнил:
– У нас с Вячеславом есть некоторые тайны, о которых мы не готовы пока заявлять во всеуслышание…
– И как это связано с созданием самолёта? – стал раздражаться князь. При этом он как-то особо покосился на враз подобравшихся телохранителей. И мне показалось, что, несмотря на все многообещающие проекты с моим участием, вышвырнуть мою тушку за борт могут, даже не вручив зонтик.
Поэтому дальнейшая смелость его дочери заслуживала уважения:
– На эту тему мы можем с тобой поговорить только наедине.
– Хорошо. Тогда пошли в мою каюту.
И первым двинулся на верхнюю палубу. А мы за ним, по ходу шушукаясь между собой и сердито переглядываясь:
– В чём ты собралась ему признаваться?
– Ничего не бойся! Папа тебя не обидит. Сильно…
– Ха! Я ещё и виноват в чём-то?
– Не надо было заикаться о самолётах. Теперь уже поздно…
Ну да, недалёкому умом крестьянину всегда проще жить.
Глава 21
Семейные договорённости
Личная каюта князя оказалась вообще из трёх комнат. И в каждой просто огромный иллюминатор на полстены. Помимо прихожей и спальни имелся также кабинет, куда мы и прошли. Хозяин и владелец уселся в полагающееся ему кресло, а мы в кресла для гостей. При этом князь меня поразил, открыв коробку, подвигая её мне и сам доставая сигару со словами:
– Умеешь курить эти штуковины? – наткнувшись на мой изумлённый взгляд, пустился в разъяснения, перемежая их снисходительным смехом:
– Понятно, что контрабанда, и понятно, что запрещено. Но я ведь могу себе позволить маленькие слабости… И плевать, что наши жрецы, шаманы и врачи подобное запрещают гражданам, хоть сами какую только отрыву через свои трубки не вдыхают. И многие жрецы какие-то там дымы нюхают, порой до посинения и до смерти себя доводя. Хе-хе!
Судя по спокойному личику девушки, она к шалостям папаши относилась спокойно. Тем более что запах раскуренной сигары оказался великолепным. Да настолько меня смутил, что сразу напомнил мои младые годы. Курил я когда как, бывало, что и много, и сигары. Пока мне врачи категорически не запретили. Но ведь я здесь молод! И неужели пропущу возможность и не потворствую своим маленьким низменным наклонностям?
Вот я и потворствовал, потянувшись к коробке:
– Пожалуй, и я закурю. Изредка оно и не вред, а вроде как экстрим и развлечение.
Родственники замерли, напряжённо следя за мной и моей реакцией на первую затяжку. Ведь обычно новички или неумёхи кроме натужного кашля и обильных слёз никакого удовольствия не получают. А тут непонятный крестьянин с таинственного хутора.
Ха! Не на того нарвались! Сделав несколько осторожных, тщательно выверенных затяжек, я перешёл к восхвалению:
– Отличные сигары. Изысканный аромат. И мягкие в меру. Как раз такие и надо сочетать с ибераквой «Петри».
Князь только крякнул на мои слова, но, в общем, отреагировал правильно. У себя из стола достал два бокала, бутылку с местным коньяком и плеснул на донышко. Мы сделали по глотку, по затяжке и в унисон удовлетворённо выдохнули.
Зато рассердилась молодая княжна. Может, ей показалось оскорбительным, что ей не налили? Или что сигарой не угостили? Но скорей всего, в дело пошла непонятная женская логика:
– Чего это вы? Спелись на почве алкоголя и табака? Папа! Я всё маме расскажу!
Денис Романович только сигарой взмахнул, словно отвергая прозвучавшую угрозу как несущественную:
