– Мм… Это та самая, которая Най… Найсиса?…
– Найкисса! – прозвучало напоминание, сопровождаемое восхвалениями: – Чудесная, добрая и честная девушка. А уж про её красоту можно отдельные иллюзионы складывать. Но что меня больше всего поразило: умная и решительная.
– Ну да, – согласился я, – быстро сообразила отца призвать на помощь. А уж если он большая шишка в вашем лесу…
Мой приятель, благодетель и защитник оглянулся по сторонам, словно боялся, что нас подслушают, и перешёл на совсем торопливый шёпот:
– Вот именно, что шишка! Причём преогромная! И пойми: лично для спасения какого-то бродяги он и пальцем не пошевелил бы. Пусть тебя фикси даже на его глазах ножом на куски резал. А вот для спасения зятя он моментально задействовал все рычаги своей власти.
– Какого зятя?
– Тебя, дуралей! Это ты – зять! Если верить утверждениям Найкиссы. Это она так сразу сообразила заявить. В ином случае отец её и слушать не стал бы. Именно поэтому я тебя и должен предупредить: подыграй девушке и веди себя соответствующе. По крайней мере, сначала. Они ведь прибудут сюда с минуты на минуту. А там князь отправится по своим делам, и вы с девушкой разбежитесь в разные стороны. Всё понял?
Диспозиция наконец-то прояснилась, мне стало намного легче. Да и приятное чувство благодарности грело в груди:
«Молодец, мужик! Недаром он мне сразу понравился. Вон, против фикси не побоялся давать показания, защищая человека, знакомого ему всего пару часов. Да и девчонка – прелесть. Ни секунды не сомневалась, изыскивая средства и выбирая самое действенное. Можно сказать, самым святым прикрылась, не опасаясь неприятных обвинений во лжи или банальных человеческих пересудов. Как бы их отблагодарить?…»
Ну а уж подыграть, так это сами боги велели.
– Понял! Прикинусь примерным мужем и вежливым зятем! Только ответь мне ещё на пару вопросов, пожалуйста. Почему фикси оказался во время пожара у себя дома, а не в участке? Ну и почему дочь такого знатного князя вдруг оказалась в дешёвой гостинице при киностудии?
– С первым проще: Клюннер вообще поменял свои показания, как только осознал нависшие над ним неприятности. И стал утверждать, что высадил тебя из машины на соседней улице. А ведь тело твоё не нашли! Раз нет тела – нет и дела. Вот и пришлось дознавателям отпустить подлого фикси до выяснения, так сказать. Всё-таки он не простой бродяга, а один из столпов нашей великой империи.
– Гниловатый столп оказался… Хорошо, что горел хорошо.
Братась на это моё замечание расплылся в довольной улыбке. Ещё и продекламировал с пафосом:
– Да воздастся каждому по заслугам его! – наверное, и за себя радовался, перестав опасаться мести со стороны Клюннера. – А что касается дочери князя, оказавшейся в нашей студии, то здесь целая история…
Но рассказать больше ничего мне не успел. В зал ожидания, сопровождаемый небольшой свитой из пяти человек, величественно прошествовал крайне важный, спесивый с виду аристократ. Первым вскакивая с лавки, Братась только и успел шепнуть, что это сам князь Михайловский. На широком лице прибывшего выделялись воинственно торчащие в стороны усы, небольшая бородка и властный взгляд сверкал из-под кустистых бровей. В каждом движении и жесте врождённая привычка повелевать и властвовать. С правой стороны, на поясе, кобура с пистолетом. На левой – шашка в изукрашенных драгоценными камнями ножнах. Князь замер на середине зала, а из-за его спины выскользнула стройная женская фигурка и бросилась ко мне с радостными восклицаниями:
– Слав! Живой! Слава Перуну!
Сомневаюсь, что она меня узнала бы, не стой рядом со мной Братась. Всё-таки видела она меня мельком, когда я неожиданно проломил собой виртуально созданного мужика. Ну и мне следовало соответствовать моменту, подыграть, как говорится. Так что я распахнул объятия, готовясь обнять несущееся ко мне тельце. Всё-таки инстинкты размножения рода во мне превалируют над сознанием, ибо возжелалось моему организму обнять такую вот прелесть, прижать, потискать… и так далее. Естественный порыв.
Любой нормальный мужчина на моём месте поступил бы так же!
Увы, обломилось мне. Княжна ухватила меня за ладони и свела их между нами, словно в молитве. Поэтому встреча получилась вроде как с соблюдением неких правил куртуазности на людях.
– Возлюбленный мой, как я рада, что тебе удалось спастись! – это она сказала громко. И тихо добавила, почти не разжимая губ, косясь при этом на Братася, бочком отходящего в сторону: – Лицо сделай более влюблённым и хоть чуточку умным! И так постарайся выглядеть, пока отец не уедет.
«А вот лица моего попрошу не касаться!» – мысленно возразил я. Тогда как внешне преобразился соответствующим образом, удачно представив, что передо мной Николетта. Хотя и для такой красоты, держащей меня за ладони, притвориться труда не стоило.
– Спасибо, любовь моя, что так отчаянно боролась за спасение моей жизни! – тогда как Найкисса в ответ гневно стрельнула глазками, призывая меня к сдержанности, и продолжила шептать сквозь губы:
– Запомни, мы с тобой соединили свои судьбы в храме Даждьбога позавчера вечером, сразу после твоего чаепития с водителем автобуса…
И хорошо, что успела меня предупредить по основному моменту, потому что пошептаться нам больше не удалось. Тяжёлой поступью к нам приблизился князь Михайловский и забасил голосом, которым впору поднимать в атаку целую армию:
– Наворковались, голубки? А может, вначале отца уважите да представите зятя, как полагается?
Уже в этот момент у меня неприятно засосало под ложечкой. Интуиция открытым текстом возопила, что лучше бы я оставался в контрах с фикси Клюннером, чем знакомился с князем. Но ведь на попятную не пойдёшь, из управы не сбежишь, да и поставленную на кон девичью честь надо поддерживать всеми силами. Так что пришлось раскланиваться со всей куртуазностью, представляясь, знакомясь и показывая искреннюю радость от такой великой чести.
Глава 17
Опять?!
Но чем больше я присматривался к главе рода, тем громче звенел новый звоночек тревоги в душе. Денис Романович смотрел на меня зло, явно уничижительно, с налётом вселенского разочарования. Так даже солдаты на вошь не смотрели и Ленин на буржуазию не пялился. И причины такого недовольства лежали на поверхности: кто для него нищий хуторянин, родом из Пастушьего Семени? Разве пара для его дочери – неприметный бродяга в воинской форме без знаков различия? Ведь наверняка я своим нежданным появлением нарушил грандиозные матримониальные планы клана Михайловских.
В какой-то момент мне даже показалось, что сейчас этот титулованный дворянин выхватит пистолет и разрядит в меня всю обойму. И что ему будет за гибель какого-то жалкого человечишки? Коль подобное мог сотворить фикси, то уж князю за такое точно ничего не инкриминируют.
Скорей всего, не показалось…
Потому что Найкисса неожиданно прикрыла меня своим тельцем, с детской непосредственностью обращаясь к папочке:
