Зато сработали иные, не совсем подвластные сознанию инстинкты выживания. Левая рука скользнула врагу между ног, и ладонь так крепко ухватила мужское достоинство в штанах, что противник в долю мгновения превратился в кусок стонущего и расплывшегося киселя. И вот этот застонавший кусок, с рёвом упираясь в дощатый настил полусогнутыми ногами, а плечом всё в тот же зад, я одним рывком сбросил всё в то же болото. Как только сам на краю остался, не пойму. Такой цирковой номер иначе как чудом не назвать. Хотя и раскачивался две секунды в опасном положении, упираясь руками в крайнюю доску.
И вновь меня судьба наказала за недооценённого соперника. Только я начал вставать на дрожащие ноги, как мне сзади прилетел мощный пинок. Мне-то ведь основная опасность грозила со стороны двух громил. А вот про тощего прыща я и думать забыл в пылу скоротечной схватки! Тогда как прыщавый урод не побрезговал вмешаться в драку. Не испугался измазаться в крови другого человека.
Но корить себя и посыпать голову пеплом было поздно. Несчастная моя головушка уже падала вкупе с остальным телом прямо в пенящийся водоворот из зубов, хвостов, гребней, раскрытых пастей и мелькающих человеческих конечностей. Прямо в центр пиршества кровожадных крокодилов.
Глава 8
Кто есть кто?
И всё-таки Фортуна смилостивилась надо мной. Или я сам постарался её ублажить? Подстелил себе соломки в месте падения? Потому что иначе как «соломкой» не получалось назвать два тела, упавших вниз чуть раньше меня. Один холоп, прислуживавший выше остающемуся вожарину, сразу попал в пасти двух (или трёх?) крокодилов, и те с ним, разрывая добычу попутно на куски, стали сразу смещаться дальше от берега. Второй холоп тоже упал для меня вполне удачно. Его тоже стали рвать, утаскивая в сторону острова. А уже моя тушка угодила прямиком на хвост вывернувшейся из воды образины. Видимо, крокодил в тот момент изворачивался, крутясь и пытаясь увлечь ухваченного человека под воду.
Удар оказался достаточно силён, чтобы подбросить меня чуть вверх и прямо на откос берега. Как только при этом у меня позвоночник не поломался на десяток частей? Но подлетел я не только вверх, но и чуть назад, прямо на откос берега. А именно там стояли толстенные столбы, подпирающие наверху дощатый настил. Всё-таки ферму здесь оборудовали не для казни людей или для скармливания их хищникам, и при желании, упираясь в опору и в откос, можно было подняться наверх. Но именно в это пустое пространство между столбом и откосом земли я и заскочил словно теннисный мячик. Образно говоря, только и промочил, что ноги в ботинках. Грязь и тина по всей одежде не считается. Повезло.
Пострадавшая рука, отбитый копчик и плохо ощущаемая спина тоже не в счёт. А! Ещё и куртки лишился! Про деньги и не подумал в тот момент, всеми силами пытаясь понять: что фикси станет делать дальше? Неужели не попытается оказать помощь своим телохранителям? А если и попытается, то как именно? Ведь, по идее, даже с откушенными конечностями людей ещё можно спасти. Где-то читал, что, раз ухватив кусок мяса, крокодил отплывает в сторону и пытается его переварить или проглотить. Да и мало ли ещё какие возможности имеются у магистра, фиксирующего иллюзии? Вдруг он ещё какое колдовство своё использовать может?
Кое-что «прыщ» предпринял: посветил вниз своим маломощным фонариком. Или что там у него имелось? Но вряд ли он толком рассмотрел хоть что-то в водовороте пены, грязи и вращающихся хвостов. Кажется, на место пиршества уже успели все твари, до того прохлаждающиеся на островке. А вот на сваи, держащие помост, мой враг посветить не удосужился. Да и сумел бы он тут что важное рассмотреть?
Скорей всего, не успел! Потому что где-то вдали грохнул выстрел, а потом до нас донёсся грозный, но всё-таки женский голос, по-видимому, изменённый и усиленный рупором:
– А ну пошли прочь! Кто это там балует?! Посещение и кормёжка животных вечером запрещены! Уматывайте отсюда! Иначе постреляю как упырей поганых!
Сторож, что ли, объявился?… Или объявилась? Давно пора! Тут людей на корм тварям бросают, а она где-то шляется! Или пьянствует, как все профессионалы его профиля? Но зато стало понятно, что эта ферма по разведению крокодилов – не личное достояние циничного фикси. Потому что он в дальнейшем поступил как последняя скотина. Погасил свой фонарик, бегом умчался в сторону машины, а потом и мотор взрыкнул, заводясь. После чего машина уехала, шум мотора стих вдали.
Конечно, избивавшие и чуть не поломавшие меня громилы никакой жалости не вызывали. Таким преступникам место либо на каторге, либо в могиле. Не удивился бы, узнав о них ещё чего плохого. Кажется, они и сюда уже кого-то из людей привозили и скармливали зубастым тварям. Но всё равно отношение их нанимателя к своим подёнщикам изрядно шокировало. А с другой стороны, чему тут удивляться? В стае шакалов свои законы, точнее, царит полное беззаконие. Никто друг другу не поможет, не посочувствует, ещё и сожрут больного или подраненного.
А вот кто мне поможет?
Попытавшись несколько раз шевельнуться, я вдруг с ужасом сообразил, что выбраться отсюда не смогу при всей своей омоложённой ловкости и проворстве. Столб оказался мокрым и скользким от влаги. А довольно твёрдый и плотный откос глинистого грунта, тоже изрядно скользил и не давал толком опереться на него. Была бы у меня лопаточка или нож, я осторожно нарыл бы ступеньки или ямки для упора, но… Ничего с собой из шанцевого инструмента не носил. О чём пожалел уже в который раз:
«И ведь есть у меня финка с чехлом, крепящимся на лодыжку! Так почему ни разу её не носил, после того как подарили?»
Пальцами я только раз ковырнул глину и сразу стал кричать. Причём громко кричал, призывно, прекрасно понимая, что без посторонней помощи мне отсюда не вырваться:
– Э-э-эй! Сторож! Помогите! Люди-и-и-и! На помощь! Спасите-е-е-е!
Хорошо так надрывался, душевно. И вполне эффективно. Потому как через несколько минут до меня донёсся уже знакомый, пусть и с женскими регистрами, бас:
– Кто там орёт, словно резаный? И где ты прячешься?
По столбам мазнул рассеянный луч фонаря, обладательница которого оказалась сравнительно недалеко. Чему я обрадовался невероятно, возобновив крики с новой силой и объясняя, где именно я застрял. Правда, мелькнуло в голове опасение:
«Вдруг сторожу выдано ружьё не для охраны, а для прикорма крокодилов? Стреляет на мясо всё, что шевелится в окрестностях фермы?…»
Стыдно так плохо думать о людях, пусть и другого мира. И особенно после знакомства с таким человеком, как Братась. Но после близкого контакта с такой сволочью, как фикси, я уже ничему не удивился бы.
Над головой раздался топот ног по настилу и недовольное ворчание:
– И куда ты там спрятался? – когда фонарь осветил мою тушку, я со скорбным ликом махнул в ответ рукой. – И как тебя угораздило-то? Сам свалился? Или…
Всё ещё не избавившись от недоверия к людям, смиренно ответил:
– Долго рассказывать… Но выбраться отсюда сам я не в силах. Помогите, пожалуйста!
