– Гриша! – Слишком тяжелая для девушки ладонь опустилась на мое плечо, Зоя улыбалась, не скрывая кривоватых зубов. – Опаздываем! Давай быстрее.
Я был чуть ниже ее и передвигался куда медленнее чем она, шагающая на длиннющих ногах, похожих на карнавальные ходули. Невозможно подстроиться под такой размашистый, широкий шаг, потому я глупо семенил позади, отвечая на ее вопросы, почти не слушая их.
– Не местный.
– Да, приехал поступать.
– Много куда подал, жду волну теперь.
– У тетки.
– Да, тут недалеко.
Она обернулась на ходу и бросила на меня заинтересованный взгляд.
– Может, завалимся к тебе как-нибудь?
Вопрос повис в воздухе. Мимо нас проехала черепаха-поливалка. Зоя взвизгнула и отскочила в сторону, утаскивая меня за собой. Я не люблю, когда меня хватают, тем более так резко, тем более, когда последние два дня прошли в простудном наркозе. Тяжелые ноги сами собой подкосились, и я повалился на Зою, не успев даже вскрикнуть. Мы оба оказались на асфальте. Точнее на тротуаре лежала Зоя, а вот я лежал на ней. Наши тощие тела стукнулись костями. Зоя ойкнула и разразилась нервным смехом. Я мучительно покраснел.
«Пошути как-нибудь, – Вспыхнуло в мозгу, но как-то лениво и безнадежно. – Определенно, нужно как-нибудь пошутить.»
– Я сказала, завалиться к тебе, а не прямо здесь меня завалить, – отсмеявшись проговорила Зоя, легко вскочила и протянула мне руку. – Ты очень странный, Гриш, прям не от мира сего.
Это я знал и без ее помощи. А вот подняться самостоятельно могло и не выйти. Я сжал ее крепкую ладонь, поднялся на ноги и заставил себя улыбнуться.
– Пойдем уже, Максим мозг выест, если опоздаем.
Зоя отвернулась и зашагала чуть впереди, но я чувствовал, что она продолжает улыбаться. И пусть улыбка ей совершенно не шла, мне это нравилось. Мне определенно это нравилось.
Менеджер встретил нас злобным сопением, оторваться от ежеутренних бланков он не мог, так что мы остались без нравоучений и тихонько разбрелись по делам. Зоя – открывать кассу, я – мыть туалеты. Весь день мы случайно сталкивались локтями, перекидывались взглядами и глупо улыбались, распугивая клиентов. В груди сражались за право первенства остатки простудного жара и не знакомое щекочущее чувство, которое заставляло меня все чаще протирать пол у кассы, все реже – проходиться тряпкой по столам.
– Липкие! – прорычал Максим, проведя огромной, волосатой ладонью по крайнему столику. – Убери! – развернулся на пятках и ушел в подсобку, исходясь праведным гневом.
За кассой сдавленно проглотила смешок Зоя, и это, в принципе, стоило штрафа в триста рублей, который я получил к концу смены.
– Еще раз увижу такое.... – Максим пошел багровыми пятнами от усердия. – Вылетишь!
Я рассеянно кивнул, выхватил из его потных рук деньги и принялся считать. Выходило, что потратить на романтический вечер я мог какие-то смешные крохи. По меркам старой жизни – целую прорву денег, но стоимость жизни новой даже рядом не стояла с давними привычками. Куда пригласить Зойку, чтобы не опозориться потом, сжимая счет в ладонях, еще более потных, чем у Максима?
– Чего застыл? – Зоя легонько толкнула меня в плечо. – Пойдем, а то Макс у тебя и остальное заберет, ты его взбесил, конечно, со столами там отдельный бзик. Его, наверное, мать в детстве липким столом била… – Она тараторила и тараторила, а я шел за ней, размышляя, что в целом она не такая уж и несимпатичная.
Да, высокая слишком, вытянутая так нелепо, зато без особых претензий, и забавная, и умеет разговор поддержать. Мысли были гадкими, я знал это, но никак не мог от них отделаться. Когда мы подошли к дороге, Зоя не оборачиваясь протянула мне руку, будто идти вот так, переплетаясь пальцами было для нас в порядке вещей. Будто мы знали друг друга целую вечность, а двадцать минут назад я не драил туалеты под надзором менеджера. Пока я перебирал сотни вариантов развития сюжета, она взяла и легко потянулась ко мне. Просто взяла и потянулась. Я сжал ее пальцы. И ничего не почувствовал.
– И я ему говорю, Макс, ты не прав, понимаешь? У работников не только обязанности! Есть трудовой кодекс, иди и почитай. А он такой… – Оглянулась, серые глаза смотрели блекло, но с живым интересом. – Ты меня слушаешь или заснул опять?
Я не спал. Я шел за ней по городу своей мечты и не спал, ну, конечно, я не спал. Во сне меня окружали пахнущие свечами и сухими травами стены, плотным дым и злые темные глаза наставницы одной очень капризной девицы. В груди шевельнулась неуместная, совершенно детская досада. Вот почему такие роковые красотки только снятся, а на деле руку тебе протягивает Зоя, похожая на молодую серую лошадку, милую и добрую, но все-таки лошадку?
– У тебя вообще, как со сном? – Она остановилась, мы как раз прошли через ворота небольшого парка. – Ты садись, чего стоишь. Дурак такой, не могу вообще…
Я послушно опустился на лавочку, Зоя не отрываясь смотрела на меня сверху вниз, и вдруг облизала губы – тонкие, обветренные, пацанские какие-то, – и я как-то сразу понял, что в дебри парка она привела меня не просто так. Можно было начинать радоваться, но мне отчаянно захотелось сбежать. Еще вчера я сам обдумывал варианты и ходы, чтобы оказаться с Зоей в каком-нибудь пустынном месте. А теперь, стоило только подумать о том, что вот эти губы сейчас придется целовать, как по спине тут же заструился холодный пот.
– Со сном видать хреново, у тебя вид, как у этого… Из бойцовского клуба. – И присела рядом. – Все не привыкнешь к новому месту?
– Типа того. – Сердце бухало так, что футболка дрожала в такт пульса. – Квартира у тетки странная.
– А сама тетка?
Я вспомнил совиные пустые глаза и пригоршню сдобных рыбок.
– Своеобразная.
– Ну ясно, стресс у тебя. И простуда. Вон горячий какой. – Прикоснулась ко лбу ладонью, подержала немножко и убрала. – Точно температуришь. Таблетки пьешь?
Пустой разговор затягивался. Зоя говорила и говорила, а я все никак не мог разобраться, рад ли я такой заминке или оттягивание главной причины, почему мы вообще пришли сюда, делает грядущий поцелуй все нелепее и страшнее.
Зоя продолжала рассуждать о важности вакцинации против гриппа и таблетках от сухого кашля, когда я наконец принял решение уйти. Позорно сбежать от нее, забиться в угол комнаты, принимая мысль, что умру девственником. Ну, подумаешь, беда какая. И не надо. Не очень-то и хотелось.
Я продолжал рефлексировать, когда мое тело вдруг подалось вперед, а руки обхватили враз замолчавшую Зою чуть ниже плеч, дальше она все сделала сама – наклонилась в бок, чтобы носы не встретились, и нашла сухими, обветренными губами мои дрожащие от страха губы. А я все это время висел в безвоздушном вакууме, натягивал нитку, которой был еще прикреплен к бесполезному туловищу, и пытался сорваться с привязи, чтобы улететь из этого дурацкого парка в неизвестном направлении.
