— Кать, брось, сами дотащим, нечего человека от работы отрывать.
Дима благодарно улыбнулся, тащиться на улицу совсем не хотелось.
Станислав Линькович
(РОССИЯ — ИСПАНИЯ, 3:3)
«Я твои ножки, ты мой тазик, я посмотрю — ты вырвешь мой глазик», — Стас хорошо понимал, что это последняя мелодия в его жизни. Ну или в нормальной жизни, так точно.
Проверка ЦБ в банке начиналась на следующей неделе. Собственно, выводы были уже готовы, история выглядела понятной и очевидной. Ответить за огромную дыру в балансе предстояло Станиславу Ивановичу Линьковичу, первому вице-президенту банка.
Стас в тюрьму не собирался. Шансов выйти из нее было немного. Поэтому он готовился к побегу.
Воспользовавшись тем, что акционеры смотрели на него как на покойника и позволяли порезвиться напоследок, он продал банку два своих офшора и перекинул деньги в третий.
О жене и детях можно было не беспокоиться. Они и не собирались возвращаться. Средств на жизнь Стас оставил им достаточно.
Неожиданной родне он дал в пользование родительскую квартиру и дачу в Северянке (они все равно через непростую схему принадлежали Линьковичу, но вряд ли понадобились бы в ближайшие годы). За четыре дня до отъезда навестил могилу родителей (в этом плане и на Георгия Ивановича и Федора можно было положиться). В субботу отправил их в Северянку, а сам последний раз переночевал дома и последний раз на родительской кухне пожарил себе картошку с сосисками. Ключ все же взял с собой — на всякий случай.
Продуман был и план отхода. Билет первого класса на Станислава Линьковича по маршруту Москва — Рим предполагал отлет в 18:40. Безусловно, пропавшего пассажира искали бы по всему аэропорту, но без всякого успеха — в 17:50 гражданин Эстонии Артур Туминг (фамилия деда по матери) вылетел бы скромнейшим экономклассом во Франкфурт. А господин Линькович обнаружился бы уже в Эквадоре или где-нибудь неподалеку. Там бы его не достал ни закон, ни Феодосий. Но тому и не надо было в Южную Америку.
Два знакомых шкафа подхватили Стаса прям у выхода с платформы «аэроэкспресса» и с вежливой убедительностью отвели к микроавтобусу, в котором честь по чести поджидал Феодосий.
Минуты три молчали.
— Ну вот, парень, ты и скрысятничал, долго терпел, сильно долго, даже уважаю, но крыса в тебе вылезла, — с годами клекот стал менее разборчив, но сегодня все звучало предельно отчетливо.
Стас молчал.
— С деньгами ладно, тут уже не поймешь, твои, чужие, но куда ж ты побежал, чего забоялся?
Врать про то, что в Рим на пару дней — пиццы поесть, было бессмысленно. Документы на господина Туминга лежали на сиденье рядом с паспортом Линьковича.
— Тюрьмы забоялся, это зря, недолго б посидел, с уважением посидел, вышел бы уважаемым человеком.
— Сам бы пошел сидеть, — не выдержал Стас.
И тут же пожалел, взгляд у Феодосия стал совсем неприятным.
— Я родился в лагере, маму мою такие, как ты и твой папаша краснопузый, засадили, ты меня зоной не пугай, щегол комнатный.
Вместо испуга пришло удивление — Лакринский так уверенно говорил про отца, будто знал его. А может, и правда…
— Выбор у тебя, щегол, простой: поднимаешь жопу, ковыляешь в соседнюю машину, она тебя домой отвезет, а днями жди повестку к следователю, там тебе все дальше объяснят. Будешь нормально себя вести — годков пять без проблем протянешь, а там и УДО. Ну и бабок твоих не тронем. А затеешь ерепениться, чистосердечно кенарем петь, — получится, что ты не только вор, но и с несовершеннолетними кувыркался. Это совсем другая статья, и в зоне тебя по-другому встретят. Выйдешь — будем звать тебя Стася.
С этими словами Лакринский решил потрепать Линьковича по щеке, но тот решительно отбросил его руку.
Феодосия это даже позабавило.
— Какая нервная Машка может получиться, ну ничего, ничего, пообтрясешься там.
Дверь в микроавтобус открылась. В машину сел пожилой человек, неожиданный и для Стаса, и для Феодосия. Да даже не сел, а вплыл, так широко улыбаясь, что его зубы заполнили все свободное место. У Линьковича было ощущение, что он откуда-то его знает.
— Какой неожиданный гость, — клекотнул Феодосий. — Чем обязаны визиту с того света, неужели сентиментальность взыграла?
Визитер улыбнулся еще раз.
— Соскучился по тебе, старый друг, не виделись давненько, а тут иду, смотрю — твой басик стоит, ну я и к нему.
— А ребята мои как?
— Утомляешь ты их работой непосильной, убедил их отдохнуть с часок.
— Всегда умел. Чего надо-то, Красный?
— Отпусти парня, Черный, пусть летит, куда хочет, куда билет выписан.
— В тюрьму ему билет, если не на нож, а ты не лезь, хуже будет.
— Хуже уже было.
Улыбчивый повернулся к ничего не понимающему Стасу.
— Собирай вещи, билеты и вали к херовой матери отсюда, часа три тебе на эвакуацию и дальше по плану, как сам решил, я его не знаю и знать не хочу, а мы тут обсудим со старым другом наши делишки.
Линькович на ватных ногах вышел из микробаса, чуть было не забыл паспорт с билетами, повернулся к улыбчивому что-то спросить. Вдруг понял, что видел его на похоронах отца, это был тот самый странный человек на большой машине.
— Двигай, не заморачивайся, бурелом с колеей.
Стас замер.
— Бегом, твою мать.
Линькович пришел в себя только в самолете. Судя по антуражу, летел он все-таки во Франкфурт.
Эпилог
2018 ГОД
В России проходит чемпионат мира по футболу. Национальная команда доходит до четвертьфинала, где проигрывает Хорватии. Чемпионом мира становится Франция.
Владимир Путин выигрывает свои четвертые президентские выборы.
Объявленное властями повышение пенсионного возраста обрушивает рейтинги президента и правительства.
Выходят фильмы: «Форма воды», «Мартин Иден», «Король», «Танки», «Тобол».
Антон Маяков
(РОССИЯ — ИСПАНИЯ, 1:1)
Антон плясал что-то среднее между румбой, сальсой и дискотечным притопом образца начала девяностых годов сразу с тремя красивыми девчонками то ли из Бразилии, то ли еще откуда-то из тех мест. Они совсем не знали русского языка, но были хороши в танце. А у Антона как раз случилось настроение петь и плясать. Вот оно все и сложилось.
…Вовремя, очень вовремя чемпионат мира к нам приехал, и страна как-то повеселела, и всем хорошо.
Едва дыша и расцеловавшись с плясуньями, Маяков стал пробираться к входу в офис.
Он снимал пару комнат в самом центре — было дороговато и на машине теперь не подъехать, зато престиж. Лифта не было, но за последние три года Антон уже наловчился ну не пулей, конечно, но довольно шустро подниматься на четвертый этаж. Оно и для живота полезно. Новости к тому же сами наверх несут к холодильничку с минералкой и белым вином.
