Через три недели они уже были своими на послематчевом чаепитии, когда его участники делились ощущениями от матча. К великому удивлению Антона, игроки вовсе не лизали зад своему капитану, а в лоб критиковали его хреновые пасы и слабые удары. Да и на поле БВЕ был не то чтобы главным действующим лицом. В его команде играли три бывших профессиональных футболиста: один числился сенатором, двое — членами Общественного совета при думских комитетах. Они до сих пор были в порядке, но, как ни удивительно, БВЕ и его друзья на их фоне смотрелись не такой уж катастрофой.
— Он и правда любит футбол, — объяснял Антону Косиевский, — и неплохо в нем разбирается. Если ему начнут поддаваться, то он обидится и разгонит команду. Если, наоборот, начнут мячик в очко пробрасывать, то тоже расстроится. Это очень византийский футбол.
Машину наконец пропустили, шофер прибился к уже привычному месту.
На четвертое посещение БВЕ познакомили с новыми болельщиками. Косиевского он сразу вспомнил по каким-то делам, а Антона стал пытать про футбол. Уже потом Маяков узнал, что пара деятелей, желавших подъехать к БВЕ на футбольной козе, пролетели, корча из себя знатоков игры на основании спешно прочитанных свежих номеров «Спорт-Экспресса». Антон интересовался футболом значительно меньше, чем двадцать лет назад, о чем честно и доложил. Однако и былых знаний оказалось достаточно для непринужденной беседы. БВЕ был рад, что этот собеседник хотя бы когда-то футболом интересовался. К тому же Антон крайне удачно опознал нескольких ветеранов советского футбола, которые пили чай за соседним столом. А к одному из них даже и подошел и напомнил, что он приезжал к ним в Северянку к кому-то в гости. Ветеран ни Северянки, ни гостей не помнил, но вниманию вежливого молодого человека обрадовался.
Сегодняшнее чаепитие обещало стать решающим. Если б не получилось поговорить в Лужниках, то у Антона и Косиевского была проходка на стадион «Локомотив», где сборная России явно собиралась — не ясно, каким образом — отыграться за прошлогоднее унижение от сборной Португалии. В самую главную ложу их бы, конечно, не пустили, но и в банкетном зале за ней место уже нашлось.
Матч еще не начался, команды только разминались. Немногочисленные болельщики стояли рядом с полем, с одной стороны вип-гости, с другой — шоферы и охранники. Было несколько девушек модельной внешности. Маякову бросилась в глаза сероглазая брюнетка в брючном костюме и легкой куртке. Он как-то безрезультатно улыбнулся ей.
Косиевский недовольно пыхтел.
— С одной стороны, хорошо, что начальники спортом занимаются, а не поют, к примеру, или на роялях не наяривают: уши бы отвалились. А с другой стороны, теплый зал, мягкое кресло, главное — не заснуть. Вот Борис Николаевич теннис любил, тепло, хорошо, ветра нет, до официанта с подносом рукой подать.
— Скучаете по Ельцину? — с иронией спросил Антон.
Косиевский нахмурился. Лучшая часть его карьеры прошла при первом президенте, но чем дальше его преемник отъезжал от тени царя Бориса, тем чаще бывший чиновник поругивал «пьяницу и сумасброда». Антон хорошо помнил, как старался вице-губернатор недалекой от Москвы области в 1996 году на выборах «пьяницы и сумасброда». Старались и Антон с Толей с немалым по тем временам прибытком для своего бюджета.
А потом Косиевский с треском просрал губернаторские выборы. Получилось это — как всегда подчеркивал Маяков, — потому что отодвинули их и пригласили каких-то модных пиарщиков. Те немедленно запили, и, когда Толя примчался в регион за неделю до голосования, Косиевский бодро шел на шестом месте, опережая только собственных дублеров. Потом до Антона доходили слухи о том, как Косиевского лишают всего награбленного. Частично пострадал и Сергей Владиленович, но ему как-то удалось сложить отношения с новыми властями. Он вообще оказался хорошим бизнесменом, и издательство осталось от него в полнейшем порядке. Только вот бабы как антитеза Раисе Николаевне…
— Кстати, — Косиевский мило улыбнулся — с таким выражением лица он обычно говорил гадости, — а с мамой ты поговорил насчет своей новой работы?
— Она близнецами теперь занята, — Антон без труда парировал выпад компаньона.
Тут очень кстати взвыл телефон Маякова, на номер матери он поставил звук воздушной тревоги.
Неожиданно мягким тоном Антона попросили прислать завтра шофера, чтобы съездить с ним за детской мебелью и всем необходимым. Предположение сына о том, что Катя готова потерпеть близнецов у себя (высказанное просто так для страховки), было отвергнуто с порога. Единокровные братья Антона поступили на попечение Раисы Николаевны. Пути назад у них не было. Это был идеальный вариант. Антон получал возможность значительно увеличить мамину пенсию, просто так она денег от него не брала. Ну и за близнецов душа была спокойна. Еще утром он собирался просить о том, чтобы Виктор и Владик покантовались у мамы недельку.
— Ну а потом? — Косиевский не унимался.
Но и Антон был в ударе:
— Скажу, что пойду партию разлагать изнутри или менять ее к лучшему, сошлюсь на дедушку нашего героического, который перестройку выстрадывал задолго до ее объявления.
— Выучился языком мести, — кивнул головой Косиевский, — может, и проскочит.
Тем временем на поле начался «византийский футбол». Выглядело это, если не знать подоплеки, забавно. БВЕ брел с мячом в сторону ворот противника. У него вежливо попытались отнять мяч. Поняв, что не в силах совладать с прессингом, БВЕ отбросил мяч сенатору и порысил в сторону ворот противника. Сенатор тут же выдал мяч на ход капитану, но попал не в ту ногу. БВЕ извинительно помахал рукой, матч продолжался.
Антон засмеялся:
— Представляете, только здесь человек, живущий в панельной двушке, вместе с тараканами, пустыми бутылками и почетными грамотами за спортивные успехи времен раннего Черненко, может врезать по ноге долларовому миллионеру — и ничего за это ему не будет. Вот он выход агрессии, вот она социальная механика…
Тут он понял, что говорит в воздух, Косиевский отошел в сторону ради разговора с каким-то плотным мужчиной. Маяков снова покосился на девушку в брючном костюме. Наверняка чья-нибудь подружка или, может, даже жена. Нет, жен сюда обычно не берут. Подруга, наверное.
— Хватит на девок пялиться, тем более на эту, — Косиевский подошел как-то неожиданно. — Разговор будет в ресторане перед футболом, все вроде нормально, скоро на работу придется ходить с портфелем и в галстуке.
Антон с чувством пожал руку Косиевскому, а на поле тем временем БВЕ попал по мячу, и тот влетел в ворота. Маяков от души зааплодировал.
1998 ГОД
В январе в России проходит деноминация — национальная валюта тяжелеет в тысячу раз.
В марте Борис Ельцин снимает с работы премьер-министра Виктора Черномырдина, на его место ставит Сергея Кириенко.
В июне — июле Франция выигрывает домашний чемпионат мира по футболу.
В августе в Москве впервые выступает Rolling Stones.
