– Да, – выдавил из себя консьерж, вконец испугавшись. – Я, кстати, вашим коллегам все рассказал.
– Вот и проверим вашу зрительную память, – подыгрывая Алине, сказала я. – Вы тот день, когда Гришин Борис Иванович умер, хорошо помните?
– Да, у меня в тот день был выходной, – радостно сказал он и пояснил:
– Суббота была, я на дачу ездил.
Я сразу потеряла к нему интерес.
– А кто вас замещал? – надеясь на удачу, спросила Алина.
– Никто. Суббота ж! Все жильцы дома. Чего бояться? – консьержу явно полегчало. В тот день, когда при странных обстоятельствах умер один из жильцов, его здесь не было, а это значит, что с него и взятки гладки.
– Какая беспечность! – возмутилась я и, махнув рукой, добавила: – Ладно, об этом надо не с вами говорить.
Алина уже была на полпути к лифту.
– Мне Веронике Дмитриевне позвонить? – спросил ей вдогонку консьерж.
– Позвоните, вдруг она решит не реагировать на звонок в дверь.
Глава 17
Не знаю, как представил нас на этот раз консьерж, но дверь без промедления открыла сама хозяйка.
– Лукич сказал, что вы хотели со мной поговорить? – Вероника смотрела на нас немного испугано и недоверчиво. – Проходите, пожалуйста, в гостиную.
Она быстро, как будто опасалась поворачиваться к нам спиной, пошла вперед. Не сбрасывая туфель, мы последовали за ней. Чувствовалось, что Веронике неуютно, когда ее рассматривают со спины, хотя стеснятся ей было нечего. Как и в прошлый раз, я отметила, что вдова прекрасно сложена: длинные стройные ноги, тонкая талия, красивый бюст, роскошные волосы. И одета как с картинки – никаких затрапезных халатов. На Веронике были облегающие бедра джинсы и легкий трикотажный пуловер, подчеркивающий прелести точеной фигурки.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Чай, кофе? – предложила она отрешенным голосом.
Выглядела Вероника весьма странно. Она намерено не смотрела нам в глаза и все время ежилась, как будто от холода.
«Волнуется. Точно, консьерж сказал ей, что мы из секретного отдела полиции», – догадалась я.
– Нет, спасибо, – отказалась я от кофе.
– Мы на работе, – ляпнула Алина, как будто ей предлагали выпить не кофе, а что-то покрепче.
Вероника передернула плечами и, вздохнув, сказала:
– Не понимаю, зачем вы мне в первый раз сказали, что из турагенства, когда на самом деле вы… Могли бы сразу представиться по форме.
– Вероника Дмитриевна, обычно в интересах делах мы скрываем основное место работы, – напустила тумана Алина. С ее слов можно было понять, что мы не абы кто, а секретные агенты, работающие под прикрытием.
Так Вероника и поняла:
– Основное место работы. А не основное – турагентство?
– Вероника Дмитриевна, давайте перейдем к делу, – предложила Алина, оставляя за собой право не отвечать на глупые вопросы.
– Но меня уже допрашивали … ваши коллеги, – пролепетала вдова. – Мне нечего больше сказать.
Я смотрела на Веронику и сравнивала ее с той, вчерашней Вероникой. Вчера она мне показалась застывшей ледяной глыбой, отчужденной и прекрасной в своем горе. Сейчас передо мной сидела не женщина, а девочка, потерянная и жалкая. Я слышала гулкий стук ее сердца, ощущала учащенное дыхание, видела, как дрожат ее руки, сложенные на коленях. Она нас боялась. Почему? Неужели слова «полиция» или «секретный отдел» производят на людей такое впечатление?
– Вдруг они или вы что-то упустили? – сделала предположение Алина. – Лично я не допускаю мысли, что Борис Иванович сам наложил на себя руки. А вы как думаете?
Вероника пожала плечами, не решаясь что-либо нам ответить.
– Вот что, – сказала я, догадываясь, что всю информацию нам придется тащить из Вероники клещами. – Давайте-ка вы нам расскажите все по порядку. Как проснулись в тот день, что собирались делать и так далее.
– Это была суббота, – преодолевая волнение, начала рассказывать Вероника. – Обычно Борис по субботам полдня проводил в офисе своей фирмы – спокойно просматривал документы, заглядывал в отчеты, готовился к деловым встречам. Не был исключением и этот день. В девять утра он уехал и, когда будет, не сказал. Я позавтракала, обсудила с домработницей, какие продукты нужно купить на рынке, оставила ей деньги и поехала с подругой в стоматологическую клинику. Это было приблизительно в одиннадцать часов.
– А с какой подругой вы ездили в стоматологическую клинику? – Алина достала из сумки блокнот, чтобы записать в него фамилию подруги.
– Ларисой Крапивиной.
– Адрес и телефон, будьте добры.
– Телефон записывайте, а адрес… – Вероника повернула голову к дверному проему и громко крикнула: – Лара, какой у тебя номер дома?
– Лариса здесь? – Алина удивлено приподняла брови.
– Да, она на кухне. До вашего прихода мы там кофе пили.
– Что же вы молчали?
– Вы же не спрашивали.
– Зовите сюда вашу подругу, – потребовала Алина.
Не дожидаясь приглашения, в гостиную вплыла женщина. Она явно проигрывала на фоне своей красавицы-подруги, хотя и не была дурнушкой. Скажем так, женщина с самой обыкновенной внешностью.
– Лариса Крапивина, – представилась она.
– Вы сопровождали Веронику Дмитриевну в стоматологическую клинику?
– Да. У нас были отложены талончики на одиннадцать тридцать и двенадцать пятнадцать к доктору Габриеляну. Клиника называется «Эстетика», – дала исчерпывающий ответ Лариса. Говорила она четко, нисколько не волнуясь и не робея, как будто давать показания – для нее дело весьма привычное. – Освободились мы в час дня.
– А потом вы сразу отправились домой?
– Нет, по пути заехали в бутик «Аврора». Там я купила себе костюм. У меня и чек остался. С этим костюмом мы приехали сюда. Я хотела его еще раз примерить и детально рассмотреть обновку.
– А почему вы приехали рассматривать костюм к Веронике, а не к себе домой? – удивилась я.
– Потому что я сомневалась, хорошо ли этот костюм сидит на мне. Знаете, продавцы – они ведь и мертвого уговорят. Я поддалась уговорам и купила костюм, а потом засомневалась. Бутик «Аврора» довольно далеко от моего дома и почти рядом с домом Вероники. Я хотела еще раз примерить вещь здесь, чтобы вторично не нестись в бутик через весь город.
– Понятно. А как вы нашли Бориса?
– Вероника сначала позвонила в дверь, думала, домработница дома. Но той не оказалось, пришлось Веронике своим ключом дверь открывать. Потом мы направились в ванную, руки мыть, а там … Да что там говорить – ужасная картина. Полная ванна крови, а Борис такой неестественно белый.
Лариса с состраданием взглянула на Веронику. Та под сочувствующим взглядом расплакалась.
